Игорь Федорцов - Камень, брошенный богом
— Князь Лех фон Вирхофф. Из Гюнца. Пребываю в империи с частным визитом. Следовал в Ожен с поручением, — отрекомендовался я и посчитал нужным пояснить. — Сеньора Эберж, как и все прочие пребывает в неведенье относительно меня.
Щека у старика дернулась вторично и более заметно.
— Вирхофф твоя родовая фамилия?
— Творческий псевдоним, — признался я.
По лицу Гонзаго скользнула тень сожаления. Мало того что не Гонзаго, так еще и не Вирхофф!
— Какая лично тебе корысть? — спросил он помедлив.
Я ответил кратко.
— Моя корысть собственная шкура. Ради целостности её родимой и лицедействую.
— И как? — старик прошелся и тяжело опустился на стул с высокой спинкой. Меч служил ему в качестве трости.
— В зависимости от обстоятельств и в меру талантов. Вы, наверное, знаете Берг, Ренескюр… ну и прочее. Эберж с разводом, капитан с воровством. Из перечисленных проблем решил пока только одну. Сместил Хедерлейна и назначил на его место идальго Маршалси.
— Родственника гофмаршала? — Гонзаго отставил меч в сторону. Есть ли сие добрый знак для схваченного с поличным героя?
— Вы второй кто спрашивает меня об этом. Думаю, нет. Родня столь высокого чиновника не служит кондотьером и не болтается по захолустью без гроша.
Гонзаго, согласился с моими доводами, кивнул.
— Возможно, ты прав. Он справится?
— Надеюсь, — неуверенно ответил я.
— Надеюсь, — в задумчивости повторил Гонзаго за мной и надолго погрузился в раздумья.
Воспользовавшись паузой, я постарался привести свои мысли в порядок. Поскольку при неблагоприятном обороте дел раздумывать будет очень даже некогда. Старика с увесистым мечом я не опасался. Да и по всему не станет он лично заниматься фехтованием, а дрынькнет в колокольчик старческой рукой и сезон охоты за героями будет открыт. И что прикажите делать, когда в комнату повалят вооруженные дрекольем и железом графские холопы? Не брать же родителя в заложники.
— Я вправе вздернуть тебя за самозванство? — не очень приятным замечанием прервал мои думы Гонзаго.
— Вы хотите моей благодарности или услуги, — не дрогнул я. Линчевать меня могли и час и два назад.
Старик не замедлил ответить прямо.
— Услуги.
Я склонил голову в знак готовности выслушать его.
— Ты останешься Гонзаго!
Не ху-ху себе хо-хо! Я ждал чего угодно, но только не предложения выступать в качестве дублера его запропавшего сынка.
— А как же настоящий владелец Эль Гураба? — спросил я, не торопясь соглашаться. За бесплатный сыр могли потребовать больше чем шкуру.
Гонзаго встал и, заложив руки за спину, прошелся по комнате. На удивление достаточно шустро.
— Лехандро в Капагоне. Лежит в дальних покоях. Лекарь из последних средств пытается помочь ему.
Старый граф остановился и замолчал, предоставляя мне возможность спросить или сказать. Я промолчал и он продолжил.
— Он повздорил с Альваром. Дошло до оружия. Лехандро проиграл. Обвинив шурина в заговоре, с целью помешать его разводу с Валери, помчался ко мне, получить помощь. Где то в пути его укусила ядовитая змея.
— В домике егеря, — высказал предположение я. — Мы нашли гнездо рогатой гадюки.
Гонзаго согласно кивнул и продолжил.
— Он ослеп и полностью парализован. Лекарь говорит, все может измениться в любой момент и Лехандро пойдет на выздоровление. Он обманывает. Я слишком много времени провел на войне, что бы не видеть, как с каждым вздохом смерть подступает к моему сыну все ближе и ближе.
— Искренне сочувствую, — выразил я участие к горю старика.
Я не кривил душой. Я то же был на войне и знаю, как тяжела беспомощность перед всевластью бабуси с косой.
Гонзаго вновь пристально посмотрел на меня.
— У вас много различий…
— Хвала небесам, — невесело возликовал я. Хоть кто-то не равнял меня с ублюдком Лехандро.
— Значит, вы простили Лёффу седло, натертое чешуйником? — отомстил мне за обидный возглас Гонзаго.
— Лёфф! — в мстительном прозрении воскликнул я. Обида обожгла героическое сердце. Ведь я! ходил по лесу со спущенными штанами!
— Открой вон тот шкаф, — попросил он, переждав мое негодование. — Нижний ящик… Возьми средний ларец.
Я выполнил просьбу.
— В нем деньги, — пояснил Гонзаго.
Затем он вынул из поясного кошеля рубиновый медальон. Должно тот самый, за утерю которого меня бранила Бона.
— Забери, теперь это твое, — старик протянул украшение.
Верно то как! Попал коготок в дерьмо — вся птичка в экскрементах! И как говорится — без комментариев!
Я принял медальон из рук Гонзаго, а вместе с ним и официальные обязанности владельца Эль Гураба.
— Это не все, — Гонзаго подошел ко мне почти вплотную. Морщинистая щека вновь дернулась в тике.
В ожидании смотрю на него. Цена вопроса!
— Валери, — негромко, с нажимом произнес он. — Род Гонзаго не должен пресечься из-за нелепой случайности.
Что ж это деется в три девятом королевстве, — чуть не воскликнул я от прозрения хитрости закрученной интриги. Производителем меня еще никуда не приглашали.
— Не могу этого обещать, — честно усомнился я в успехе мероприятия. Достаточно было вспомнить лицо несчастной при нашей встрече в вестибюле.
— Мне не нужно твое обещание, — вскипел старый граф.
— Чинить насилие над женщиной считаю последним занятием для мужика, — попытался я по-хорошему убедить старикана в невозможности выполнения последней просьбы.
— Понадобится, возьмешь и силой! — "успокоил" меня Гонзаго.
— Нет, — наотрез отказался я.
— Попробую объяснить, — сдерживая гнев, отступился старик от моего упрямства. — Высший Имперский суд, выдвигает против Лехандро обвинения в нарушении долга и клятвы вассала. В Близзене кормления50 раздаются императором. Поскольку земель в империи мало, а кандидатов на императорские лены сотни исход дела можно считать предрешенным. В Эль Гураб император назначит нового ленника, возможно среднего Облберна, а самого Лехандро ушлет в ссылку в пограничный гарнизон. Это если Лехандро выздоровеет и предстанет перед судом. Не предстанет — по истечению года, его супруге, Валери Гонзаго прикажут покинуть Близзен и перебраться к родне, сосланной монаршей немилостью на проживание в Сванскую марку или до выяснения обстоятельств дела перевезут жить на нищенскую пенсию в столицу, в район Вдов. До Эль Гураба, мне нет ни какого дела. Не мои деньги, лен оставался бы такой же дырой, как и прочие императорские лены. Меня волнует судьба Капагона. После суда я не смогу передать владения сыну. С его же смертью пресечется фамильная линия наследования. Рождение детей необходимо Валери, что бы не остаться без крыши над головой. Но её дети необходимы и мне — передать права на мои земли. Земли Капагона.
