Раиса Сапожникова - Мой замок
– Ты разумный человек, староста Дейни, – сказал сэр Конрад. – И ты знаешь, чем грозят острые мечи. Особенно в руках драчливых ребят...
– Зак не драчливый, – вступил в разговор новый голос. Роланд не захотел быть молчаливым свидетелем, – он просто хочет стать воином.
Это не так плохо, милорд. Он мой друг, я за него ручаюсь.
– Очень хорошо, – кивнул Конрад, – я ничего не имею против Зака. Но признайтесь, Каспарус, что ваш меч – не единственный в деревне...
– Да-да, Дейни! Признайся! Признайся, что ты изменник, и вся твоя гнусная семейка!.. – раздалось от порога.
Все сидевшие за столом на мгновение замерли от неожиданности. Даже Торин слишком увлекся напряженной беседой, чтобы вовремя уловить появление в дверях злорадного Джона Баррета.
Гарет оторвался от очага, где он помогал жарить оленью тушу. Из-за спины непрошенного гостя выглядывала смущенная физиономия Куно. Это он обеспечивал приватность дипломатического ужина.
– Старик один. Сказал, едет к дочери. Не мог держать силой, – он и сам сознавал, что сделал непростительную ошибку, и отводил глаза от презрительного лица Торина и насмешливого – самого графа. Но что он, в самом деле, мог сделать? Приказать старику в темную ночь ехать через весь лес в Борнхауз? Или схватить его и запереть где-нибудь? Джон Баррет был, так или иначе, доверенным слугой Ардена. Обижать его было и не по-рыцарски, и не по-хозяйски.
– Входите, мастер Баррет, – поднялся с места граф Арден. – Сядьте с нами и выпейте пива.
Сказать по правде, оценив его тон, старик порядком струхнул. Ему пока не довелось увидеть милорда в гневе. Но ничто не могло сбить упрямца с его навязчивой идеи раскрыть измену и тем выслужиться перед высоким лордом.
Если невозможно избавиться от кого-то, его следует использовать в своих целях. Таков закон дипломатии, усвоенный Конрадом в юности.
Он обратился к Каспарусу Дейни:
– Что ж, тогда поговорим напрямик. Мне донесли, что среди сельчан Баттериджа есть недовольные. Они полагают, что крепость Арден не в тех руках. Что король мог бы найти более достойного правителя для этой земли и ее людей. И они даже готовы доказать это оружием.
Каспарус Дейни сжал губы и ничего не ответил.
Но теперь уже не пожелал молчать Григс Оттер. Он выпрямился, как только позволяла его сутулая спина, и высказался со всей прямотой мужицкой натуры:
– Король, он, вроде как, в своем праве. Пожаловал, стало быть, так и есть. Однако же и его величество, хоть всем господам господин, да не Господь наш Вседержитель. Мог и не знать, что у графа-покойника сын есть законный. Наследник, стало быть. Наследный наш господин. Вот он, – Оттер указал на сидящего напротив Роланда Ардена, – есть законный наш лорд. По деду-прадеду, как исстари повелось... Негоже старый закон рушить. На том и земля стоит, что от отца к сыну...
Он говорил низким простуженным басом, неторопливо, тягуче и, может быть, что-то еще прибавил, но его речь перебил фальцет Джона:
– Да какой он там сын! Его мать...
– Молчать!!! – прогремел голос графа. Он ударил ладонью по столу так сильно, что вздрогнули деревянные кружки и пиво выплеснулось наружу. Торин, сидевший около Роланда, мертвой хваткой удержал его пальцы уже на рукояти меча. Все онемели.
Джон Баррет втянул голову в плечи. Он понял, что перестарался, и также понял, что милорд этого не простит. Старый хитрец ссутулился, опустил голову, постаравшись стать совершенно невидимым.
Но вспышка сэра Конрада мгновенно прошла. Он опять выглядел доброжелательно и спокойно.
– Господа, сэр Роланд, я прошу простить выходку моего слуги. Он стар, и память его подводит. С этой минуты он не произнесет ни слова без моего прямого приказа. Продолжай, мастер Оттер.
– А чего ж. Я вроде как все сказал, – отозвался чернобородый и даже изобразил нечто похожее на поклон. Очевидно, гнев его светлости произвел на него впечатление.
– Староста Дейни? Том? Зак? Вы тоже так думаете? – с властным видом граф Арден повернулся к остальным крестьянам. Глава семьи и его старший сын опустили взгляды, но молодой петушок Зак клюнул на приманку:
– Именно! Сэр Роланд Арден – законный лорд! И нет такого права, чтоб его с места скидывать и в горе запирать. Коли король с лордами такое вытворять начал, его самого скинуть могут! И даже запросто!
– Зак, молчи! – крикнул ему Роланд. – Что ты несешь, умолкни! Это не твое дело!
Но Зак уже закусил удила:
– Так-таки не мое? А то чье же? Кто за вас заступился, когда Хагрид вас в гору волок, а этот болван старый...
– Заткнись, Зак!! – рык старосты прозвучал не тише графского. И непокорный сын все-таки заткнулся. Несколько секунд за столом было тихо.
– Гарет, как там наш олень? – как ни в чем не бывало, обратился сэр Конрад к оруженосцу при вертеле.
– Еще бы полчасика, милорд, – отозвался тот. Он поворачивал тушу, а хозяин корчмы умело поддерживал в очаге ровный огонь. Жаркое его светлости ни в коем случае не должно подгореть!
– Следовательно, у нас есть полчаса, чтобы договориться, господа. Не станем же мы есть благородную оленину и при этом ругаться! Зак и Оттер уже высказались, вы, староста, предпочитаете говорить позже, правильно я понял? Стало быть, ваше слово, сэр Роланд. Мы слушаем вас.
Роланд Арден сделал глубокий вдох и сказал так:
– Его светлость граф Конрад Арден получил свой титул по решению короля. Как и почему король решил так, а не иначе, не нам обсуждать и не теперь. Мы – его подданные. И я, и милорд Конрад, и ты, Зак, и вы все. Справедливо это или несправедливо, законно или незаконно – это между мной, сэром Конрадом и королем. Могу сообщить вам всем, что я присягнул на верность сэру Конраду Ардену и намерен служить так же верно, как и остальные его рыцари. Поэтому, Зак, если ты верен мне, то будешь верен и ему. Изменив ему, ты изменишь мне тоже. Все.
Пораженные физиономии крестьянских представителей показывали, что сюрприз застал их врасплох. Даже самообладание старосты Дейни не устояло.
– Но как же... Ведь неправедно так...– прошептал он. – Мы ж за вас...
– Так, мастер Дейни, – подхватил лорд Конрад, ожидавший именно этой реакции. – Как видите, мы с сэром Роландом помирились, и ему ничто не грозит. Он в вашей опеке не нуждается. От уже взрослый, он здоров, свободен и вооружен. Его никто не гонит из дому. В свой срок он станет рыцарем и сам решит свою судьбу.
Казалось, на этом спор мог бы закончиться. Но тут заговорил опять крепыш Григс Оттер:
– Решили, говоришь, ваша милость, между собой? Замирились? Не наше, стало быть, мужицкое дело? А ну, коли оно-таки наше? Кто есть лорд, а кто не есть, нам, мужикам, очень даже есть дело. Ибо тот лорд над нами властью поставлен. А коли неправедно поставлен? Так его ж завтра и скинуть могут. Сам король скинет и не поморщится. А нам каково? Он же власть наша, господин нам и судья, негоже его ввечеру ставить, а с утра скидывать...
