Ирина Боброва - Наше величество Змей Горыныч
Глава 7
СНЫ КОШМАРНЫЕ, НАУКЕ ПОСВЯЩЕННЫЕ
А Ярила шел по миру поднебесному, в земли Латынские путь держал. Далеко та земля находилась, на другой стороне света. Там, где мир не вокруг мирового дерева держится, а на трех китах стоит. Ну а киты те взгромоздились еще на какую-то экзотическую живность. А может, все наоборот было – Ярила в такие тонкости не вдавался и вообще с географией не дружил. Он, если по правде сказать, географией так обижен был, что и в трех соснах заблудиться мог, а когда сурицы хмельной хлебнет, то и трех сосен не надобно – одной хватало. И по причине географической тупости найти земли Латынские ему сложновато было.
Шел он и раздумывал над сложным вопросом – а в ту ли сторону направляется? Тут крик услышал и остановился, не веря своим ушам.
– Ярила! Стой! – окликали его знакомым и родным голосом. – Стой, братец!
Ярила оглянулся и увидел, что к нему со всех ног Услад несется и руками машет, а лицо у него такое пресчастливое, что хоть на небо вместо солнышка вешай.
– Услад, ты?! – обрадовался Ярила, но тут же спросил: – А как же жена молодая?
– Я же тебе говорил, что столько не выпью?
– Ну говорил, – согласно кивнул Ярила.
– Так эта дурища услыхала и ну посмеиваться, что глотка у меня слабенькая. Ну, думаю, насчет слабости-то я большой мастак – и взял ее на «слабо».
– Это как?
– А так! Сказал, что какая бы глотка ни была, а все одно крепче, чем у нее. Тебе, Усоньша, сказал, и вполовину столько не выпить.
Ярила так расхохотался, что даже на ногах устоять не смог, на траву свалился.
– Ох, – едва выговорил он сквозь смех, – Усоньша, конечно, обратное доказывать кинулась?!
– Точно. – Услад рядом с братом присел. – Поспорили мы с ней. Она кружку сурицы – и я кружку сурицы, она ковш – и я ковш, она ведро – и я ведро. Потом Усоньша бочку в себя опрокинула, да и сама опрокинулась, потому как ноги ее уже не держали. И захрапела тут же, за столом. Ну так я оставил ее лицом в салате лежать – говорят, полезно это в целях косметических, а сам за тобой кинулся.
– Постой, братец, – Ярила с удивлением на Уда взглянул, – сам-то ты трезв аки стеклышко, будто и не пил вовсе.
– Так я ж как в морду лица Усоньши гляну – так от стрессу весь хмель выветривается. Ты, брат, можешь верить, можешь не верить, но я бы и бочку сурицы рядом с ней выпил, да все равно трезвым был бы.
– Рад я, что ты со мной, брат! – воскликнул Ярила и достал из котомы кувшин с длинным горлышком. – Ну давай за радость нашу сурицы хлебнем.
Откупорил Ярила кувшин, крышку отбросил в сторону да хлебнул из горлышка. А Услад крышку ту подобрал и понюхал. И сделались тут же глаза его глупыми да в кучку к переносице съехали, а рот в пьяной улыбке до ушей расплылся. Он хотел что-то сказать, но язык не слушался, узлом завязывался. Рухнул Уд в траву и погрузился в бессознательное состояние, под воздействием паров алкогольных посетил нирвану.
Ярила сначала перепугался, чего это с братцем младшим приключилось, но потом сообразил, что Усоньши рядом нет, а потому вытрезвителем при Усладе работать некому. Повернул он брата удобнее да пожалел, что салата нет под рукой, на жесткой траве тому лежать приходится.
Сам Ярила рядом прилег, глаза на солнце сощурил да и задремал. И приснился ему странный сон. Видит он себя старцем глубоким – спина согнутая, руки трясью бьет, ноги шаркают. Идет он по свету, земли Латынские ищет, да не найдет никак. И так бродит, бродит, стареет помаленьку, а земли Латынские как были далеко, да так и остались. И тут встречается ему странная баба, вся в клетку разукрашенная. И говорит ему баба та, что грешно географией брезговать, потому как наука это нужная, без нее никуда. И вопросы задает странные, говорит, что ежели Ярила ответы найдет, то выведет его в Латынские земли. Первый вопрос такой задает:
– Сорок градусов широты, восемьдесят градусов долготы – что сие будет?
Ну Ярила ей отвечает:
– Ха, восемьдесят градусов?! Так то сурица крепчайшая будет! Столько градусов только в неразбавленной бывает, какую пить с опасением большим полагается. Потом и широта, и долгота, и высота в придачу местами путаются. В ширину не вписываешься после таких градусов, долгота отодвигается либо приближается, а высота и вовсе недоступной становится. Голову и остальную фигуру после таких градусов на высоту собственного роста не поднимешь, разве что на карачки встать получится!
– Неправильный ответ ты дал, – говорит Яриле баба и хмурится, – те градусы координатой зовутся. Следующий вопрос таков: ответь мне, что есть ландшафт?
– Ландшафт? Вроде фамилия ненашенская… – Ярила было озадачился, но потом догадался: – Так то германец! Батюшкиного брата двоюродного так зовут! Точно, Ландшафт его фамилия!
– И снова ответ неправильный, – говорит клетчатая баба да хмурится. – Ландшафтом земля зовется, со всеми горами, холмами да реками, обозначенными на ней. Третий вопрос совсем простой, ответить труда не составит. Скажи-ка мне, что такое Ямал?
– И точно, вопрос проще простого! – обрадовался Ярила. – То домовой, хозяин невидимый. Только он про себя так сказать может: «Я мал!»
– И снова не ответил ты! Ямал – то полуостров, а не живность домашняя.
– Вот тут уже ты неправа, – возразил ей Ярила, – домовой – то не живность вовсе, а существо полноправное, потому как разумом обладает!
– Ну он, может, и обладает разумом, а вот ты, видно, нет! – рассердилась баба, да так сильно, что клетка на ней полоской стала. – И бродить тебе по свету неприкаянно, потому как с географией ты дружбы не водишь и вовсе не уважаешь ее!
И пропала с глаз его. А Ярила дальше пошел. Идет себе, идет, никого не трогает. Тут навстречу ему страшные чудовища выскакивать начали. Визжат, орут, по ширине да высоте меняются, то толще становятся, то тоньше. Не то обойти их проще, не то перепрыгнуть. И кричат они:
– Координаты мы!
– Параллели мы!
– Меридианы мы!
Тут земля под Ярилой будто вздулась да буграми пошла. Он старается удержаться, но все одно падает. А из земли мужик вылезает и вежливо так говорит:
– Позвольте поздоровкаться! Ландшафт моя фамилия!
Ярила совсем очумел, головой затряс и вспомнил вдруг, зачем он по свету столько лет шляется.
– Может, вы знаете, где земли Латынские находятся?
– Конечно, знаю, – отвечает мужик Ландшафт, – иди за мной.
Ярила с большим трудом старую спину разогнул, на слабые ноги встал и за мужиком направился. Но тот вдруг резко начал в размерах уменьшаться, пока совсем не исчез. Голос его только и слышится:
– Я мал, я мал, я мал…
Тут Ярила совсем в пространстве ориентироваться перестал, откуда голос тот раздается – не поймет. Опечалился он, но загрохотало вокруг, загремело, и появилась перед ним баба та, что на географии была помешанная. Хохочет она дико да вокруг Ярилы кружится.
