Ким Хантер - Рассвет рыцаря
— КККЕРРРРОООУУ! — прохрипел дракон, проводя длинным горячим языком по голове Солдата. — КККЕРРРОООУУ!
Это урчание очень напоминало те звуки, которые издает кошка, когда просит, чтобы ее приласкали, — только, конечно, оно было гораздо громче.
— Подойди и погладь его, — хриплым шепотом произнес ворон.
— Что? — воскликнул Солдат, чувствуя, как у него на затылке волосы встают дыбом. — Ни за что!
— Ну же! Иди гладь!
В голосе ворона прозвучало что-то такое, что Солдат, неуверенно шагнув вперед, провел ладонью по голове дракона. Кожа чудовища на ощупь оказалась шелковистой и гладкой. Дракон снова довольно заурчал. Солдат опять погладил его. Опустившись на все четыре лапы, дракон облизал шершавым языком ему ноги, затем, поднявшись на задние лапы, взмыл в воздух. И все время, пока он летел, превращаясь в маленькую точку на горизонте, с неба доносился один и тот же клич:
— КЕРРОУУ! КЕРРОУУ!
Когда дракон улетел, Спэгг как подкошенный рухнул навзничь на снег.
— Клянусь теплыми носками Фэга! — с восторгом и облегчением пробормотал он. — Мы остались живы! Я был уверен, что нам конец. О, как приятно ощутить лицом холод снега! Я живой и теплый, живой и теплый, да, — причитал Спэгг, щипая себя. — Живой и теплый. Милостивые боги семи гор, разве впредь я когда-нибудь усомнюсь в вашем существовании?
— Что тут произошло? — спросил озадаченный Солдат, опускаясь в снег, чтобы прийти в себя. — Почему чудовище нас пощадило? Готов поклясться, оно сначала долго присматривалось к нам, а потом почему-то набросилось на троллей. Но ведь мы более вкусная трапеза, чем эти жесткие, жилистые существа?
Спэгг сел рядом.
— Почему — не знаю. Наверное, причина этого известна одному только дракону. Но я очень-очень рад, что все так произошло.
— Ошибаешься.
Люди подняли взгляд. Это сказал ворон, сидевший на ветке дерева.
— В чем он ошибается? — спросил Солдат.
— Мне, как и самому дракону, известно, почему он на вас не напал. Вы слышали тот звук, «КЕРРОУУ»? Так случилось, что я близко знаком с драконами-самцами и владею их языком. Не думайте, я не хвалюсь; это очень простой язык, и выучить его совсем несложно. Драконы-самцы от того момента, как вылупляются из яйца, и до самой могилы произносят лишь пять слов: еда, мама, мое, сражаться и да.
— Разве у них нет слова «нет»? — спросил Спэгг. — В течение всей долгой, богатой событиями жизни самцам-драконам их сородичи задают только один вопрос: «Сражаться?» На который, естественно, следует ответ «Да», поскольку соперничество неизменно происходит из-за права обладать какой-либо самкой.
— Ну а как насчет драконов-самок?
— О, у них богатый и сложный словарь, полный дифтонгов, пощелкиваний верхними и нижними альвеолами, с помощью которых выделяются герундий и сослагательное наклонение. Глаголы у них мягкие и певучие, а прилагательные резкие и взрывные. Когда самки обсуждают друг с другом своих подруг, лучше держаться от них подальше, иначе они с ног до головы забрызжут тебя горячей слюной. Их предложения как бы замыкаются сами на себя: последний слог совпадает с первым, образуя что-то вроде связующего звена. Например, если первым словом было «ВАЛУКУМЕ» — что значит «верховный правитель», — то последним будет что-нибудь вроде «ГНАСВАЛУ» — то есть «дохлая рыба»; как видите, первые и последние слоги в точности совпадают. Я очень плохо владею языком драконов-самок. Слишком много сложных нюансов, да и говорят на нем очень быстро. Своеобразный этикет требует, чтобы ответ прозвучал быстрее, чем был задан вопрос. Поскольку в разговоре приходится часто задавать вопросы и получать ответы, речь все более и более ускоряется, в конце концов превращаясь в однообразный гул, похожий на жужжание пчелы или треск кузнечика.
— Да я так, только спросил, — проворчал Спэгг.
Солдат зачарованно слушал ворона, хотя у него мелькнуло сомнение, что птица выдумала весь драконий язык лишь для того, чтобы подурачить двоих путников.
— Ну и почему самцы употребляют только пять слов, в то время как женщинам требуются тысячи?
— Сотни тысяч. Наверное, это потому, что у самок всегда найдется тема для разговора. Например, они очень разборчивы в еде и предпочитают овощи и фрукты мясу. У них есть названия не только всем растениям; каждый цветок имеет несколько наименований, обозначающих его форму, цвет, возраст… Так, «ТАНАЛ» — это темно-зеленый листок щавеля с грубой обратной стороной, в то время как «ТАНИЛ» — уже светло-зеленый листок щавеля с острой кромкой. Понимаете, что я хочу сказать? Сплошные нюансы.
Солдат укрепился в убеждении, что ворон просто издевается над ними.
— Ладно, когда дракон — наш дракон, тот, который сожрал двоих троллей — крикнул «СЛАХГГУС», он имел в виду…
— Еда.
Солдат глубокомысленно кивнул.
— Разумно. Ну а «КЕРРОУУ»?
— Мама.
Солдат недоуменно нахмурился.
— Что?
— Это слово означает «мама». Так к тебе обратился дракон. Вот почему он тебя не тронул. Точнее, нас. Потому что ты его мать, а мы находились под твоим покровительством.
Внезапно Солдата озарила догадка.
— То яйцо, которое я нашел на горе Ккамарамм! Я был первым, кого увидел крошка-дракон, вылупившись на свет. Я его кормил.
— Ну вот, загадка и разрешилась, — заявил ворон. — Ты голубоглазый, следовательно, тебя ни с кем не спутаешь, мой двуногий друг. Значит, ты мать дракона? Учти, кража яиц считается у драконов очень серьезным преступлением. Как и то, что кто-то выдает себя за мать. На твоем месте я бы впредь обходил стороной гнезда в горах.
Где-то около полудня птица оставила людей. Солдат и Спэгг продолжали бороться со снежными заносами, продвигаясь на запад к горам Священной Семерки. На склонах этих гор обитали колдуны, причем в таких количествах, в каких они не встречались больше нигде в Гутруме. Правда, надо уточнить, что для колдунов дюжина — это уже очень много. Им нравится жить ближе к богам, там, где воздух заряжен тайной и предрассудками. Колдуны редко стремятся к соседству с простыми смертными.
В горах Священной Семерки Солдат надеялся найти колдуна, который излечил бы его жену от безумия и, возможно, разрешил бы загадку его собственного беспамятства.
На следующее утро путники охотились за оленихой. Чувство голода, терзавшее их, стало невыносимым. Загнав благородное животное в густую рощицу, венчавшую пологий холм, Солдат и Спэгг разделились. Торговцу руками предстояло выгнать олениху из рощи. Солдат, смастеривший лук и стрелы из тиса и прутьев ясеня, притаился на опушке, дожидаясь, когда выбежит вспугнутое животное. С луком Солдат обращался гораздо хуже, чем с арбалетом, но надеялся, что с близкого расстояния не промахнется.
