Наталия Курсанина - Игра не на жизнь. Проходная пешка
Вода выплеснулась изо рта прямо в мой рот. Черт! Так и самой захлебнуться недолго! Ну, дыши! Конаш задыхается, ловит ртом воздух, но дышит. Глаза мутные, но уже пытается осмотреться. Пришел в себя. Ну, и ладненько. А то из меня лекарь, как из эльфийки берсерк.
Как мы добрели до лагеря — честно, не помню. Вроде бы мне даже «спасибо» сказали. Я мотнула головой в знак принятия их благодарности, но лучше они бы меня за это на ручках понесли. В голове мутилось, и легкие выжигало кашлем. Смутно помню, что кто-то радостно кричал, меня куда-то тащили, запах костров, еды и, главное, теплое сухое одеяло… а потом наконец меня оставили в покое, и я закрыла глаза.
~~~
Сквозь сон я слышала голоса.
— Она будет неплохой королевой — дерзкая, смелая, даже с ордынцами сумела общий язык найти, — этот голос, полный щегольского самодовольства с явными нотками превосходства, я никак не могла сопоставить ни с одной известной мне личностью.
— Да, ваше высочество, — голос Рандира. Но к кому он обращается? Высочество? Кто же у нас «высочество»?
— Что-то ты сегодня сам на себя не похож, — озабоченность? Нет, скорее подозрительность.
— Вам показалось, — ровный такой, безэмоциональный голос.
— Не люблю, когда мне кажется. Предпочитаю, чтобы мне отвечали честно. Что эти разведчики сообщили гетману? — приказы, одни приказы. Завуалированные под дружеское расположение.
— Ордынцы пошли не западнее, а восточнее реки. Поселения уже предупреждены и начали эвакуацию. Но дороги заполнены войсками короля. Если мы не успеем соединиться с ними до того, как ур-хаи подойдут основными силами…
— Понял. Когда планируется соединение? — На этот раз голос серьезный, и даже проскочили знакомые нотки.
— Послезавтра. Крайний срок — через два дня. Но передовые отряды будут здесь к вечеру.
— Встреть их.
— Слушаюсь.
Легкий ветерок проник внутрь шатра и коснулся моего лица. Они ушли? Навалилось непонятное одиночество. Через ткань палатки отчетливо были слышны голоса, скрип телег, звон оружия. Где я? Надо встать и узнать!
— Лежите! Вам нужно отдыхать!
Рука проводит по моему лицу. Пальцы такие прохладные и нежные…
Где же я?
Наверное, это был все-таки сон…
~~~
Потолок не белый. А жаль… Привычно как-то просыпаться и видеть над собой белый потолок больничной палаты. Особенно когда чувствуешь себя, как после длительной и продолжительной болезни. Хочется пить, жрать и в туалет. Последнее предпочтительнее. Остальное может терпеть.
Слезаю с небольшого возвышения, вытаскивая непослушное тело из теплого одеяла и мягкого меха желтовато-бежевого цвета. Ноги становятся на деревянный пол из плохо пригнанных друг к другу досок. Стою выжидая, пока серебряные мотыльки перестанут играть в чехарду вокруг моей головы и зрению вернется фокусировка. Так, я в палатке. Палатка большая, скорее даже шатер, разделенный тканевыми перегородками на несколько комнат. В соседнем отсеке слышно движение.
— Эй! — Мой голос хриплый, больше похож на карканье, но меня услышали.
Появился человек в синем балахоне, опоясанный широким кожаным поясом с кучей карманов и сумочек. Взгляд светло-серых навыкате глаз озабоченно пробежал по моей фигуре.
— Вам бы, это… отдохнуть еще!
— Хватит, належалась! — Я мотнула головой и чуть не потеряла сознание. Резкие движения еще делать рановато. — Скажи, любезный, а вот мне бы… ну, в дамскую… э… комнату.
— В туалет, что ли? — о, блин, простота душевная! А я тут слова подбираю, пытаясь покультурнее высказаться.
— Да.
— Так, вот сюда, — мужчина откинул соседний полог и показал мне маленькое огороженное пространство с сеном. Никаких там унитазов или, на худой конец, ночных горшков. О, простота! О, нравы!
— Выйдите…
— А, ну да, — он спохватился и, перед тем как закрыть импровизированную дверь, сказал: — Я тут рядом, если что — зовите.
На фиг! Я и так тут пытаюсь заставить свою физиологию пойти наперекор воспитанию, которое вопит дурным голосом о приличиях и стыде, а он тут — «зовите!». Не позову! Даже если сдохну!
~~~
С едой и питьем я расправилась намного быстрее. Голод — он не тетка и даже не дядька, а не жрала я с… какой там сейчас день?
— Извините, любезный, а сколько я тут провалялась?
— Зовите меня Илисом. Я маг-лекарь. А пробыли вы тут совсем недолго. Вас только вчера принесли. Вы совсем в плохом состоянии были, но уже все позади. Лечить астму не в пример легче, чем всякие раны и переломы.
— Скажите, — я вздохнула, как перед прыжком в воду, и выдохнула, — вчера ко мне кто-то заходил? Я слышала голоса…
Сейчас если маг скажет, что никого, то… Я затаила дыхание, боясь спугнуть положительный ответ.
— Заходили, — уф! Выдохнуть так, чтобы было не сильно заметно. — Его высочество и его Порученец. Очень интересовались вашим самочувствием.
Значит, не показалось. Рандир и… Тишин? Принц Тишин.
— Где я? — Тихо, девочка, тихо. Будем делать вид, что ты ничего не знаешь, и вообще, надо же поддерживать легенду о бедной танцовщице. Где-то здесь еще и Конаш.
— Вы в лагере Орды. И тут еще один человек хотел вас видеть… Я сейчас позову.
Кто? Конаш? Кто еще меня может знать у ордынцев?
Отсутствовал маг недолго, буквально минуту, а потом полог шатра откинулся…
— Вы?
— Очнулась!
— Почему вы здесь? Вы в плену? А замок? — Я была в растерянности. Сознание никак не хотело принимать то, что видели глаза. А видели они майора графа Улетова.
— Тихо, спокойно, все хорошо! — попытался успокоить меня майор и улыбнулся. Этой улыбке я поверила больше, чем всем его словам.
— Но как же? — я не могла все еще понять. — Что происходит?
— Сейчас объясню, — Улетов сел за стол напротив меня. — Не беспокойся. Я тут не пленный, и с замком все в порядке. Рандир и Тишин тоже на свободе, но сейчас они заняты. Как смогут, навестят тебя.
— Они уже здесь были, — вырвалось у меня.
— Так ты все знаешь?
— Нет… я их слышала… я думала, что сплю.
— Тогда слушай. Ты, конечно, сделала очень нехорошо, когда из замка сбежала…
— Я…
— Пусть это будет на твоей совести, — перебил меня Улетов, — я понимаю, что ты тоже не все можешь рассказать и у тебя свои тайны, но могла бы хоть намекнуть… Ладно, что случилось, то случилось… Ход мы нашли. И замуровали. В самом низу, в подземелье. Сунувшиеся через подземелье ордынцы встретили только глухую стену и очень недовольных тварей. Что их так взбесило — не знаю… но те, кто оттуда вышел, были очень потрепаны. Думаю, ты будешь рада узнать, что барон так и остался в подземельях.
