Дэйв Дункан - Путь воина
— Анаси!
Он остановился и повернул к Уолли свое круглое как луна лицо.
— Что, светлейший?
— Я подожду здесь. Скажи Ани, что я пришел.
Анаси подумал, кивнул и исчез за дверью. Тихо, как только мог, Уолли пробрался вдоль стены и спрятался в кустах.
Отпустив Нанджи, он поступил очень глупо: теперь их силы разделены.
Без Нанджи Уолли становится гораздо уязвимее, а теперь он, возможно, раскрыл и свои тайные отношения с рабами — Тарру достаточно умен, ему хватит и небольшого ключа. От Шонсу в интригах плаща и кинжала помощи мало, но Уолли Смит должен быть посообразительнее. Идиот! Он ругал себя за ошибки и чувствовал, как против всех этих хитростей и уловок протестует натура Шонсу.
Шаги раздавались все громче.
Мимо него прошел маленький худой человек, воин третьего ранга. Увидев перед собой дверь, он в удивлении остановился. Теперь он стоял к Уолли спиной. Уолли вышел из-за кустов и со всего размаху ударил его в то место, где плечо переходит в шею. Человек упал. По камням звякнул эфес меча, и человек застыл без движения.
Ощущение очень приятное. Уолли потер руки и стал думать, что же делать дальше. Дверь совсем рядом. Придя в себя, его жертва обязательно вспомнит, что видел перед собой вход для рабов. Его надо связать и взять с собой.
Уолли опустился на колени и присмотрелся внимательнее.
Это был Джангиуки, наставник Ушастого.
Нокаутировать человека, а потом связать — это хорошо для шпиона, но не для воина. А особенно для человека, у которого совсем недавно появилось новое тело и который не знал еще своей собственной силы. Он сломал Джангиуки шею. Парень мертв.
О ВОИНСКИХ ПОЕДИНКАХСуть
Семь бесчестных поступков:
Нападать без предупреждения, Нападать на безоружного Нападать вдвоем на одного, Использовать любое оружие, кроме меча, Все, что летит, Все, что бросают, Броню или щит.
Пример
Пятьдесят два напали на Лангоними, Из них он убил половину, Имя Лангоними знают все, А кто теперь вспомнит его врагов?
Суть
Бесчестное убийство убивает двух воинов.
Глава 7
Вернулся Анаси, с ним были его мать и еще один раб, которого Уолли раньше не видел. Он соображал гораздо быстрее, чем Анаси. Светлейшему угрожает опасность, сказал он. Достопочтенный Тарру устроил в его комнате засаду: там воины с дубинками и сетями. Светлейший Шонсу не должен туда возвращаться. Значит, надо послать за Нанджи, решил Уолли, и искать место, где можно спрятаться. Они отвели его вниз, в подвалы. Нельзя было представить ничего, более непохожего на его собственное жилье. Здесь так мало места, что он не может выпрямиться, даже когда стоит между тяжелых балок, которые поддерживают потолок. Драться ему здесь будет совершенно невозможно. Длинный низкий коридор похож на туннель. Через маленькие, забранные решеткой отверстия проникает слабый свет, он падает на кучи грязной соломы, на паутину, на разноцветную плесень в углах, на обломки старой мебели, которую законные владельцы давно уже выбросили. На крючках висели бережно хранимые лохмотья. Полуразвалившиеся загородки, которые должны были служить стенами комнат, загораживали только свет. Это была мужская половина; она больше напоминала стойло, насквозь пропахшее потом и грязью.
Удивительно не то, что старых рабов посылают на Судилище, удивительно то, как они доживают до таких лет.
Уолли тяжело опустился на деревянный стул, у которого не было спинки, и задумался. Джа уже обо всем сообщили. Анаси вернулся к своим делам в саду. Джангиуки так и остался лежать под кустом и сейчас, конечно же, привлекает внимание насекомых.
Убийство! То, что он сделал, — это настоящее убийство и на Земле, и в Мире. Он мог бы покончить с Джангиуки совершенно законным путем. Вызов, выпад, блеск меча — для Шонсу это дело пяти секунд, и никто бы даже бровью не повел. Но он захотел быть милосердным и вот теперь стал убийцей. Джангиуки третьего ранга… Он не сделал ничего плохого. Он выполнял приказ — следил за Шонсу. Шпионить за гостем — это еще не нарушение законов гостеприимства, хотя и дурной тон. Его единственная ошибка в том, что он принес клятву крови, не зная, какие есть на то основания; конечно же, рядом, держа меч наготове, стояли Тарру, Трасингджи или кто-нибудь другой. У парня не было выбора. Может быть, Тарру и нашел какое-нибудь правдоподобное объяснение: «Светлейший Шонсу похитил меч Богини, а мы должны его вернуть». В такое поверить достаточно легко, особенно если в противном случае тебя ждет смерть.
Рано или поздно Тарру поймет, что Шонсу не собирается возвращаться в свою комнату. Начнутся поиски. Найдут тело Джангиуки. И моральные проблемы Тарру решатся сами собой. Гончие залают.
Рабовладение, поклонение идолу, смертная казнь, телесные наказания… все это привело бы Уолли Смита в ужас. Теперь еще и убийство. Мораль всюду одинакова — так он сказал мальчику. А бог ему ответил, что об этом надо забыть. Он не смог. Шонсу убил бы Джангиуки без всяких угрызений совести, он поступил бы согласно сутрам и не чувствовал бы за собой никакой вины. Вопросы гостеприимства решились бы простой цитатой из той или иной сутры, и никто бы не посмел оспаривать его правоту. А Уолли Смит этому не научился. Он обещал, что постарается стать воином, но из этого, кажется, ничего не получится.
Богине придется найти кого-то другого.
В соломе что-то зашуршало. Он вскочил, но тут же понял, что там никого нет, по крайней мере из людей.
Интересно, а бывал ли здесь Хонакура и что он обо всем этом думает?
Он, наверное, пустился бы в рассуждения о том, что рабство — это наказание за дурные поступки в прошлой жизни. Тяжело, когда тебя наказывают за то, о чем ты даже не помнишь. Но Уолли обещал, что не станет учить Богиню, как управлять Ее Миром.
Здесь жили сотни рабов. В оружейной — сотни мечей. Уже не первый раз Уолли представил себе эту армию. И опять, как и всегда, он эту мысль отклонил. Сутры разрешают в случае опасности вооружать мирных жителей, но рабы там упоминаются особо. Такое стало бы и преступлением, и нарушением законов чести. Но для Уолли важнее была уверенность в том, что это превратится в настоящую бойню. Воины, несомненно, сильнее, и значит, он погибнет сам и погубит невинных людей. Кроме того, он понимал, что рабы так далеко не зайдут. Они испугаются возмездия. Ни одна рабовладельческая цивилизация не может терпимо относиться к восстанию рабов, независимо от того, кто стоит во главе этого восстания. Если Шонсу возьмет на себя роль Спартака, весь остальной Мир объединится против него.
