Дмитрий Казаков - Кровавый рассвет
– Можно, да только лучше подождать! – Анхил улыбнулся. – Пусть сойдутся вместе, и тогда мы сокрушим всех сразу. Может быть, рискнем частичным Нисхождением. Для Волка Бездны или тебя, Громовой Сокол. Любого из вас хватит с лихвой, чтобы унять нашего братца. Отправить его в забвение. Что еще?
– Безымянный. Он шевелится, – сообщил Адерг. – Его щупальца исчезли, отдернулись обратно, но сам он все так же неспокоен. Дрожит и дергается, и эхо его криков звучит по всему миру.
– И войны, войны, войны… – добавила Сифорна. – Смертные льют кровь потоками, тебе ли не знать об этом? Нынешний правитель Безариона хочет объединить всех людей под собственной властью, и делает это силой оружия и магии. И чары его связаны с Тьмой.
– Этого еще не хватало. – Владыка Небес вполне человеческим жестом потер подбородок. – Очередной безумный колдун, грезящий о власти над миром? Мало нам нагхов, что сошли с ума всем народом? Йотунов, разбуженных силой Древнего Льда? И сиранов, что веками сидели тихо, а нежданно зашевелились, словно крысы в подполе? Куда понесет их нелегкая, не догадаются даже Двуединые Братья!
Боги замолчали, и стал слышен грохот волн, без остановки колотивших в стену мира.
– Похоже, мы все решили? – первым подал голос Адерг. – Ждем и наблюдаем, а когда надо – действуем…
– Все так, – кивнул Акрат. – Мой меч наточен, и крылья сильны. Призовите меня, братья, и я приду!
И он исчез в ослепительной вспышке.
– До встречи, – сказала Сифорна и опустилась в бурлящую воду, сгинула в ней без следа.
– Надеюсь, мы справимся, – проговорил Адерг.
– И я, – печально добавил Анхил. – Хотя как бог может позволить себе такое чувство, как надежда?
Владыка Смерти усмехнулся, и черное облако его заволновалось, свилось в спираль. Сверкнули в последний раз алые глаза, и темное пятнышко растворилось в небесной лазури.
Владыка Небес покачал головой, шагнул вверх и пропал в вышине.
Интерлюдия Хельги и Рика II
Хельга вздрогнула, когда под ногами ее что-то хрустнуло, и ощутила, как в сапоги потекла холодная вода. Открыв глаза, лиафри обнаружила, что стоит по колено в снегу и что вокруг – густой лес.
Темно-зеленые ели стояли тесно, будто воины в строю, и видно сквозь них было не дальше, чем на десяток шагов. Низко нависало холодное небо, покрытое серыми тучами, сеял мелкий снежок. Сильно пахло хвоей, гнилью и сырой землей, где-то вдалеке орала птица.
– Прибыли, – сказали за спиной у Хельги мощным голосом. – Осталось только понять, куда.
Уттарн стоял под огромной елью, чьи лапы выглядели опаленными, и стряхивал снег с золотистой гривы. Физиономия у него была недовольная, синие глаза смотрели устало и брезгливо.
– Надеюсь, что куда надо, – отозвалась девушка. – Ты сможешь развести огонь?
– Да, но не здесь. Нужно открытое место и дрова.
Лиафри, будучи наемницей, побывала во многих уголках родного Вейхорна. Она видела разное, умела выжить в пустыне и в городе, в горах и степях, но вот в холодной чащобе ощущала себя неуверенно. Хотелось хоть немного простора и чуточку больше тепла…
Они зашагали в ту сторону, где предположительно садилось местное солнце, непривычно желтое и маленькое. На ходу выяснилось, что воздух Алиона дерет девушке горло и отказывается лезть в грудь. В первый момент Хельга едва не задохнулась, а потом вроде бы разошлась, и стало немного легче.
Отыскали небольшую поляну, окруженную теми же елями и белоствольными березами. Увязая в сугробах, натаскали веток, и уттарн принялся водить лапами над их кучей.
Вспыхнул огонь, маленький и слабый. Потом разгорелся и в стороны пошло приятное тепло.
– Надо искать Олена, – сказала лиафри, чуточку оттаяв. – Мы ведь должны быть недалеко от него?
– Не обязательно. – Рик мрачно поглядел на спутницу. – Он может быть в тысяче лиг отсюда. Так что нам сначала нужно выйти к жилью, узнать, где мы находимся и что вообще тут творится.
Спорить с этим было глупо.
Ночь провели на том же месте, кормя костер хворостом. А когда на смену ледяной ночи пришло чуть более теплое утро, они пустились в путь. Двинулись на юг, туда, где уттарн, по его словам, ощутил «запах жизни».
Шагали долго, далеко за полдень наткнулись на вырубку, затем увидели покрытый льдом ручеек и двинулись по нему. Еще спустя пару сотен шагов шедший первым Рик резко остановился.
– Вот и местные жители, – сказал он. – Вразуми Госпожа, но, думаю, они встретят нас стрелами…
Хельга прислушалась и уловила на правом берегу шорох. Качнулась ветка, другая, и к ручью выбрался бородатый разумный в толстой зимней одежде и высоких сапогах из свалянной шерсти. В руках его, спрятанных в теплых рукавицах, подрагивал тяжелый топор, а глаза были выпучены, словно у рака.
– Не стрела, но тоже нехорошо, – пробормотал уттарн.
Бородач принялся яростно говорить, топчась на месте и время от времени взмахивая топором.
– Не понимаем мы тебя. – Рик развел лапами, затем показал себе на живот и подвигал челюстями, будто жевал что-то.
Бородатый замолчал, страх на его физиономии сменился недоумением. А уж вынутая из мешка уттарна золотая монета и вовсе заставила выпучить глаза вновь, но теперь – от жадности. Местный житель опустил топор, выдавил нечто вроде улыбки и махнул рукой – шагайте, мол, за мной.
– Думаешь, они нам помогут? – спросила Хельга, когда они пошли следом за бородачом.
– Наверняка. Нас могут попытаться прирезать ночью, но с этим я как-нибудь справлюсь. А к утру буду знать их язык.
Лиги через две выбрались к деревушке – дюжине домиков, засыпанных снегом по самые крыши. Навстречу выскочили лающие собаки, но при виде уттарна резко замолкли. Затем вылезли любопытные дети, но их мигом похватали женщины и утащили прочь.
Остались только мужчины, хмурые и кряжистые, с подозрительно блестевшими глазами.
– Это сородичи Олена и Харальда, – заметил Рик. – Как они называют себя? А, люди…
Обитатели затерянной в лесах деревушки посовещались, затем первый бородач вновь махнул рукой, приглашая за собой. Повел гостей к стоявшему на отшибе дому, почти вросшему в землю. Когда распахнул дверь, из нее пахнуло холодной сыростью. Похоже, тут давненько никто не жил.
Чтобы пройти в дом, высокому уттарну пришлось нагнуться. Внутри оказалось полутемно и пыльно, вдоль стен обнаружились лавки, в центре комнаты – стол, около небольшого окна – сундук.
– Печь тут есть, – сказала Хельга, оглядевшись. – Значит, не замерзнем. Засов на двери имеется – значит, никто нас убивать не собирается.
– Принеси еды и дров, и я тебе заплачу. – Рик вновь показал себе на рот, затем на печку и напоследок еще раз продемонстрировал золотую сотню цантирской чеканки. – Понял меня, бородатый?
