Варя Медная - Паук приглашает на танец
— Но как же это, мисс Кармель, Беула… — растерянно пролепетала она, переводя взгляд с меня на нянечку и обратно. Потом подскочила к Мерфи: — Ты, верно, не так поняла маменьку!
— Да нет, передаю, как велели, миледи, — пожала плечами та, и в лице явственно прочиталась жалость.
Леди Эрселла повернулась к нам, в глазах застыли крупные слезы.
— Но почему?
Прозрачные капли дрогнули, всколыхнув медовую радужку, и медленно покатились по щекам.
— Уверена, леди Фабиана просто не хочет, чтобы вы понапрасну расстраивались, видя, что ей нездоровится, — поспешила ответить я.
— Вот ещё! — некстати оторвался от своего занятия виконт, отряхнул брючки и поднялся. — Ты просто будешь портить всем аппетит своим видом.
Мне захотелось немедленно поставить наглеца на место, но, увы, в глубине души я и сама вряд ли верила, что пожелание графини вызвано заботой о дочери.
— Это не так, миледи, — вслух сказала я. — Но не волнуйтесь, вам не будет скучно, я с вами посижу.
— А вам леди Фабиана велела спуститься, — неожиданно подала голос Мерфи. — С леди Эрселлой посидит Нора.
— Думаю, графиня выражалась не буквально…
— Да нет, прямо так и сказала: передай мисс Кармель, пусть придёт и наслаждается вечером.
Прозвучавший в этот момент гонг придал словам камеристки особый вес. Я обернулась к леди Эрселле, которая из последних сил сдерживалась, чтобы не заплакать, и сжала её холодные ручки.
— Что бы ваша мама ни делала, будьте уверены, она делает это, потому что любит вас.
Она ничего на это не ответила. Как только дверь за нами закрылась, из комнаты донёсся громкий надрывный плач.
Вниз я шла в самых смешанных чувствах: с одной стороны, я была зла на леди Фабиану за жестокость к дочери, с другой, — досадовала на её некстати проснувшуюся чуткость к прислуге, из-за которой мне придётся присутствовать на ужине.
Мы пришли в обеденную залу первыми — граф и графиня ещё не спустились. Трапезная была украшена как для приёма особо важных гостей: сервировку стола можно было проверять по линейке. Всё блестело, сверкало, сияло и искрилось так, что страшно было касаться. Впрочем, кинув взгляд чуть правее, я поняла, что этого делать и не придётся: напротив окна помещался небольшой столик, за которым предстояло сидеть мне, виконту и Беуле. Детям, как обычно, накрыли отдельно от взрослых. И почему я решила, что сегодня всё будет по-другому?
Ввиду предстоящего разговора с графом, даже незначительное ожидание давалось мне нелегко. К счастью, долго ждать не пришлось: вскоре снаружи послышался шум, дверь распахнулась, и нашему взору предстал живой коридор из слуг. Они выстроились, чтобы поприветствовать оправившуюся госпожу. Леди Фабиана шествовала, поддерживаемая под руку супругом и лучась от довольства. Графиня была, как всегда, прекрасна, сегодня даже чересчур. В своём длинном платье она казалась завёрнутой в кусок ночного неба, руки, по обыкновению, были по локоть в перчатках, а шею прикрывало широкое ожерелье из черных бриллиантов. Но даже они меркли в сравнении с блеском глаз, наблюдающих за хлопотами графа. Тот был одет в свежий, застегнутый на все пуговицы костюм, а на лице царило оживление. Мистера Фарроуча с ними не было, и мне пришло в голову, что и этот пункт был пожеланием графини (позже из краткого обмена репликами, я поняла, что так оно и было).
Когда они вошли в залу, мы поднялись им навстречу и оставались в таком положении, пока они направлялись к столу. Граф, сама предупредительность, усадил леди Фабиану и прошёл к своему стулу с высокой спинкой. Как только они заняли места, мы также вернулись на свои. В залу тут же внесли первое блюдо: развалившего тучные окорока фазана.
— Мы рады, что вам лучше, миледи, — подала голос Беула. — Уж как мы волновались!
Графиня ответила благосклонной улыбкой, и граф перевёл:
— Врач велел леди Фабиане воздерживаться от лишних разговоров, чтобы лечение прошло успешно.
Оробевшая Беула тут же умолкла и, по всей видимости, решила больше не раскрывать рта до конца вечера, чтобы ненароком не помешать выздоровлению госпожи. Сняв крышку с пузатой супницы, она принялась разливать дымящуюся гущу по тарелкам. В половнике мелькнула испуганно пучившая глаза креветка.
Хозяин замка, явно пребывавший в хорошем расположении духа, кинул взгляд на наш стол:
— А где Эрселла? — удивился он, расправляя тонкую льняную салфетку.
— Не захотела спуститься, — раздался поспешный клекот.
Я даже не сразу поняла, что это сказала графиня: будто набитый кузнечиками мешок волочили по гравию.
— Горло, — строго напомнил граф и снова обратился к нам. — Что с ней?
— Как всегда, капризничает, — вновь опередила нас графиня.
Жилка на лбу графа раздраженно дернулась, но он сдержался.
— Глупости. У нас сегодня семейный ужин. Беула, приведи её. А будет упрямиться, скажи, что поднимусь сам и приволоку силком.
— Я сию минуту, милорд, — живо вскочила нянечка. — Уж как миледи-то обрадуется!
Сообразив, что сболтнула лишнего, она опасливо покосилась на графиню и юркнула за дверь. Вопреки ожиданиям, взгляд, который леди Фабиана метнула в мужа, был скорее насторожённым, но никак не раздражённым. Но граф его не заметил и, ловко наколов упругий кусочек ветчины миниатюрным трезубцем, принялся развлекать нас светской беседой.
Поистине вечер чудес!
Минут через пять на лестнице застучали легкие ножки, за которыми едва поспевали тяжелые шаги взрослого. Туфельки торопливо просеменили к дверям и замерли. Через минуту створки торжественно распахнулась, и в трапезную степенно вплыла леди Эрселла. Если б не растрепавшиеся кудряшки и горящие глаза, я бы поверила, что происходящее ничуть её не интересует: так тщательно равнодушие было скопировано со взрослых. На лице не осталось и следа недавних слез.
Она чинно поприветствовала присутствующих, выразила радость оттого, что «маменьке стало лучше», и заняла своё место справа от брата, сияя от восторга. Вечер продолжился, и теперь, глядя на совершенно счастливое лицо леди Эрселлы, я тяготилась им куда меньше.
— А, к черту церемонии! — откинул вдруг салфетку граф. — Микаэль, Эрселла, подите-ка сюда. Беула, мисс Кармель, вас это тоже касается.
Леди Фабиана попыталась что-то возразить, но он отмахнулся, и вскоре все мы уже переместились за общий стол. Граф даже позвал леди Эрселлу посидеть у него на коленях, но супруга решительно воспротивилась такому вопиющему нарушению правил приличия. Несмотря на некоторые шероховатости в разговоре и неловкие паузы, хозяин замка получал очевидное удовольствие от ужина в кругу семьи, с приятным дополнением в виде молчаливой супруги. Последняя, к слову сказать, тоже выглядела довольной. Глядя на них, мне пришло в голову, что несчастье с графиней неожиданно сблизило членов этой семьи, сняло один из многочисленных барьеров, отгораживавших их друг от друга. Сегодня граф был необычайно внимателен к жене и всячески старался сделать вечер приятным.
