Василий Блюм - Найдёныш
Рывком, выдернув секиру, пещерник осуждающе покосился в сторону мага, буркнул:
— Ох уж мне, эти огнешары. Сколько вижу, никак привыкнуть не могу. Неправильное это оружие.
— Зато, эффективное, — отвлеченно произнесла подземница, с интересом приглядываясь к ящерам.
Возбужденные происходящим, твари топтались неподалеку, поводя покрасневшими от ярости глазами, и угрожающе щерили зубы.
Потроша, более ненужные подземникам мешки, Шестерня произнес, опасливо косясь в сторону ящеров:
— Надеюсь, этим зверушкам не придет в головы напасть.
— Давно пришло, — бросил Мычка, внимательно вглядываясь в следы на земле. — Да только, вряд ли получится.
— Это почему? — уже спокойнее поинтересовался пещерник, распихивая во вкладки на поясе, желтые кругляши монет.
По-прежнему, не отрываясь от дела, вершинник ответил:
— Потому, что привязаны.
— А ты откуда знаешь? — Шестерня недоверчиво взглянул на Мычку, что увлеченный занятием, уткнулся в землю, едва не носом. — Сам, что ли, вязал?
Не теряя терпения, вершинник ответил:
— Я - нет, вязали хозяева. — Помолчав, добавил чуть слышно: — Но, боюсь, что отвязывать придется нам…
Тем временем, Себия осторожно обошла ящеров, исчезла за деревьями, чуть погодя, возникла, но уже с противоположной стороны полянки, сказала, указывая на убитых:
— Как я и предполагала, они были единственными.
— А остальные? — Дерн повернулся к подземнице, оторвавшись от созерцания ящеров. Возможно, кому-то ящеры показались бы уродливыми, но болотник с трудом отвел взгляд, зрелище величественных чудовищ наполняло сердце Дерна восторгом.
— Они ушли, — бросил вершинник. — Вернее, уехали.
Ощутив в словах Мычки недосказанность, товарищи взглянули вопросительно.
— Как уехали? — не понял Зола. — На чем?
— На ящерах.
— Ты хотел сказать, улетели? — поправил Дерн. — То-то я вижу — мало их совсем, — он махнул рукой в сторону продолжающих шипеть тварей.
— Нет, именно уехали, — повторил Мычка с нажимом. — Что же касается летунов… — он ткнул рукой куда-то, вверх, — они там.
Наемники запрокинули головы. Высоко на деревьях распростерлись крылатые тела: крылья изломанны, головы бессильно свешиваются на неестественно вывернутых шеях, из глубоких ран сочится кровь, стекает струйками, пятная черным ветви и хвою.
Шестерня сглотнул, пробормотал чуть слышно:
— Видать, не сладкая была посадка.
Дерн покачал головой, сказал со скрытой грустью:
— Удивительно, как уцелели эти. Тут ведь и места нет, как только развернулись!?
Зола мельком осмотрел кроны, спросил:
— Я не совсем понимаю. Если от летающих тварей нет толку, то на чем уехали остальные подземники?
— На ездовых, — сказал Мычка просто. — И это осложняет нашу задачу в разы.
На него воззрились непонимающе, лишь Себия в бессилии зарычала, а когда взгляды переместились на нее, сдавленно произнесла:
— Я сталкивалась с ними. На подобных тварях ездят всадники ночи, загоняя любого, будь то, животное или враг. Скорость чудовищ настолько велика, а выносливость огромна, что убежать невозможно. Нам их не догнать.
ГЛАВА 12
Повисла напряженная тишина. Взъерошив бороду, Шестерня осторожно произнес:
— Но, ведь мы, едва не застряли, пробираясь через проклятый лес. Могут ли животные…
— Взгляни туда.
Мычка указал на чернеющий в плотной стене кустарника проход: обломанные ветви, ободранная со стволов кора, взрыхленная, вздыбленная подстилка, словно, сквозь лес, не обращая внимания на преграды, пронеслось бронированное чудовище.
Шестерня крякнул, сказал с уважением:
— Серьезные ребята.
Зола оглядел товарищей, сказал со сдержанным нетерпением:
— В любом случае, выбор невелик: либо оставаться тут, либо идти следом. Предлагаю закончить ненужные разговоры и выступать.
Наемники засобирались, двинулись в сторону оставленного неведомыми чудовищами прохода. Лишь Дерн медлил. Наморщив лоб, болотник сосредоточенно о чем-то размышлял, глядя под ноги. Когда товарищи достигли деревьев, он вскинул голову, бросил вслед:
— Есть и другой путь.
Наемники нехотя вернулись. Хотя никто не верил в чудеса, в глазах у каждого проявилось любопытство.
Зола недовольно поморщился, сказал сухо:
— Рассказывай, не томи.
Дерн, молча, ткнул рукой. Наемники повернулись, некоторое время смотрели в указанном направлении. Мычка озадаченно хмыкнул, Себия хищно улыбнулась, а Шестерня с ужасом прошептал:
— Нет, только не это!
Перед наемниками, успевшие успокоиться, но от того не ставшие менее жуткими, топтались ящеры. Дерн сделал шаг. Ящеры повернули головы. Еще шаг. Пасти приоткрылись, послышалось яростное шипение. Еще… Спутники со всевозрастающим опасением смотрели, как болотник медленно, но неуклонно приближается к чудовищам, что сбились в стайку, не понимая, чего от них хочет это странное, с зеленым оттенком кожи, двуногое существо.
Мычка предостерегающе крикнул:
— Подожди! Надо бросить им дичи. Сытые, они станут безопаснее.
— Некогда, — напряженно ответил Дерн. — Беглецы с каждым мгновением уходят. Да и дичи здесь, я не заметил…
Признавая правоту товарища, Мычка стиснул зубы. Чтобы поймать хоть что-нибудь среди головоломной чащи, придется потратить добрую половину дня, да и сколько бы он не поймал, прожорливым тварям, что сейчас примериваются, как бы половчее отхватить кусок от болотника, любое животное будет на один зубок.
Отчаявшись придумать, как еще помочь другу, вершинник крикнул:
— Тот, что слева, с красным гребнем, вожак! Смиришь его, сдадутся и остальные.
Дерн кивнул. Указанный ящер заметно отличался от прочих более крупными размерами, к тому же, и держался особняком, и почти не проявлял признаков ярости, но глаза, неотрывно следящие за каждым движением болотника, и напряженная поза, выдавали опытного зверя.
Дерн отбросил кистень, развел руки, и медленно двинулся к ящеру, надеясь лишь на то, что толстая веревка, спутывающая чудовищу ноги и привязанная к стволу стоящего неподалеку дерева выдержит, не позволив твари достигнуть цели в один прыжок. Так и вышло. Не смотря на то, что от напряжения тоненько звенело в ушах, а мышцы, едва не лопались от переполнившей, в ожидании предстоящей схватки, кипящей крови, первый бросок болотник пропустил. Глаза ухватили лишь смазанное движение, брызнули куски коры, заскрипела натянутая до предела веревка, перед лицом оглушительно клацнуло, а спустя миг, ноздрей коснулась волна отвратительного смрада.
Позади сдавленно охнули товарищи. Дерн отшатнулся, чувствуя, как внутри разрастается глыба льда, весь его боевой опыт и навыки спасовали перед безудержным порывом хищной природы, воплощенной в стоящем напротив кожистом чудовище. Шевельнулась трусливая мыслишка, что, наверное, надо было все же подождать, пока Мычка принесет дичь, накормить, задобрить ящеров, после чего, уже и…
Тряхнув головой, Дерн отогнал неуместные размышления, несколько раз глубоко вздохнув, упрямо двинулся вперед. Боковым зрением, отметив остальных ящеров, что как-то разом, замолкли, отодвинулись, словно по молчаливому уговору, оставив вожака, один на один, с противником, болотник полностью сконцентрировался на вожаке.
Где-то глубоко внутри заходится испуганным писком рассудок, крича о том, что нельзя оставлять без внимания прочих ящеров, лишенных понятий чести и доблести, что обязательно нападут, ударят в спину, воспользовавшись удобным моментом. Собравшись с силами, Дерн упрятал голос подальше, чувствуя — бою придется уделить всего себя, без остатка, и любая отвлекающая деталь приведет к скорой гибели.
Глаза бестии смотрят неотрывно, зрачки едва шевелятся, и не понять, куда именно будет нацелен следующий удар, лишь тонкое, на грани чувств, сгущающееся в районе груди ощущение смерти. Выпад. Выброшенная могучими мышцами шеи, голова устремляется навстречу, усаженная острейшими зубами пасть распахивается, чтобы сомкнуться чуть ниже горла. Тело подается назад и в сторону, а рука выстреливает вперед. Удар. Несмотря на намотанные на пальцы ремни из толстой кожи, что он забрал у павших врагов в преддверии боя, кулак немеет, словно костяшки врезались в скалу.
Голова ящера отдергивается. Неуловимое движение, и вновь бросок. Тело успевает увернуться, и на этот раз, уже другая рука рвется вперед, чтобы ударить противника, нанеся хоть не смертельный, но болезненный тычок. Бросок — уворот, еще один — удар. Тело закручивается в стремительном танце, сойдясь с безжалостным противником в смертельном поединке. Привычные ощущения исчезают, руки уже не простреливает болью, а мышцы не ноют, сокращаясь на пределе возможности, остается лишь смутные ощущения: что, и как именно, нужно сделать.
