Ксения Баштовая - Пыль дорог
— Давай поговорим об этом снаружи? А еще лучше, зайдем в какой-нибудь погребок, перекусим, и я тебе все расскажу.
— А это не уронит чести мундира? — усмехнулась травница. — По трактирам всяким разгуливать, да еще и в женской компании? — Но увлечь себя в сторону от ратуши позволила.
…Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь высокие окна, неспешно рисовали светлые пятна на узорчатом паркете. Склонившемуся в глубоком поклоне лорду Горию показалось, что всмотрись он повнимательнее — и прочтет тайные письмена, и откроются все знания вселенной. Вот только длилось это откровение недолго — ровно несколько мгновений, предшествующих благосклонному:
— Я готова выслушать вас, лорд.
То, что аудиенция не задалась с самого начала, можно было понять уже после этих слов: находясь в более благодушном состоянии, императрица обычно называла приближенных по имени. Увы, но особой проницательностью царедворец не страдал. А потому, когда через несколько минут Ее Величество сообщила, зачем лорд Горий был вызван во дворец, горный эльф в первый момент решил, что ослышался:
— Прошу простить меня, Ваше Величество?
Увы и ах, но, после того как императрица соблаговолила повторить, ничего не изменилось. Указания ее остались прежними. И что теперь делать? Впрочем, понятно, что ехать на материк придется в любом случае.
Лорд Горий попытался найти хоть какую-то лазейку:
— Но как мне сделать это, Ваше Величество? Прошло уже более десяти веков.
Сидевшая на троне с высокой спинкой девушка холодно ответила:
— Мне все равно, как вы это сделаете, лорд.
Удобно расположившаяся на подлокотнике белая крыса недовольно пискнула и вскинула на горного эльфа злой взгляд алых бусинок глаз. Еще один крысенок пробежал прямо возле ноги царедворца, цокотя крохотными коготками по паркету.
Лорд Горий сглотнул комок, застрявший в горле, и хрипло вопросил:
— И каков срок выполнения вашего приказа, Ваше Величество? — В его душе тлела смутная надежда, что ему разрешат заниматься выполнением этого приказа, скажем так, в свободное от основной работы время. А там можно и забыть, а вспомнить лет через пятьдесят. И вообще, веком больше, веком меньше — какая разница, в самом деле?
Слова императрицы прозвенели смертным приговором:
— Неделя.
Лорд Горий ахнул, шарахнулся в сторону и… проснулся.
Рывком усевшись на кровати, он с ненавистью покосился на огромные фарфоровые часы, стоящие на камине. Еще минут пятнадцать можно полежать, и пора идти во дворец. Будучи личным послом Ее Величества в Гьертской империи, лорд Горий был обязан присутствовать на церемонии утреннего туалета Его Величества Дегариса Констарен'эт Дораниела.
Из отведенного господину послу срока прошло уже три дня.
Под самым потолком горело несколько масляных ламп: трактирщик-кобольд, проживший больше полувека в Лардских горах, полагал, что дополнительное освещение только мешает. В остальном выбранная стражником таверна ничем не отличалась от множества других: полуподвальное помещение с настежь распахнутыми дверями, ряды бочек с кранами, снующие меж столиков разносчицы.
Инге опустилась на лавку и, подперев щеку ладонью, вкрадчиво поинтересовалась:
— Ну господин офицер? Вы мне расскажете, как оказались в моем доме?
Парень только отмахнулся:
— Ой, сударыня, вы не поверите, все случилось вполне банально. Когда начальник нашего отряда увидел, как бедная несчастная девушка, надрываясь, тащит муженька-пьянчугу, он не придумал ничего умнее, как приказать мне проводить ее домой.
— Про мужа она сама сказала? — подозрительно осведомилась травница.
Амир Дашен пожал плечами:
— Ну не я же это придумал. Я только спросил, куда она его волочет, на что мне ответили, что незачем мешать бедной сиротке разбираться со своим супругом.
— И потому тебя направили вместе с ней, как самого языкатого, — догадалась девушка.
Стражник на миг задумался, стоит ли ему обижаться, решил, что ничего хорошего из этого не выйдет, и согласно кивнул:
— Может быть. Зато теперь я знаю, где ты живешь.
— Будешь приходить ночами, стенать в окошко и звенеть амуницией?
— Какие ты умные слова знаешь! — неискренне восхитился парень.
— А еще я умею читать, писать свое имя и вышивать крестиком. — По тону было совершенно непонятно, говорит она серьезно или смеется. Амир, на всякий случай, решил, что шутит, и вежливо улыбнулся в ответ. А травница все не успокаивалась: — А раз тебя отрядили довести ее до дома, почему не помог нести груз?
— Я пытался! — оскорбленно всплеснул руками стражник. — Предлагал ей помощь, а она сказала, что справится сама. Как, кстати, твой зять? Пришел в себя после вчерашнего?
Инге только мрачно хмыкнула:
— Пришел, куда ж он денется?
Сегодня Лерке освободилась очень рано. В отличие от многих других гильдий цветочницам завозили товар из села, девушки его продавали, а вырученную сумму отдавали в общую казну, чтобы в конце месяца получить жалованье. Не особо большое, но прожить можно, к тому же Инге с Эсме немного денег в семью тоже приносили. Конечно, не обходилось в цехе цветочниц и без злоупотреблений: некоторые торговки пытались завышать цены, а разницу оставлять себе, но таких быстро обнаруживали. Так что Лерке предпочитала не рисковать.
Сдав деньги в казну, девушка отправилась домой. Каково же было ее удивление, когда, распахнув дверь в комнату, она увидела, что все нежданные гости сидят по разным углам (кроме квартерона — тот сидеть пока просто не мог), и все трое явно не желают друг с другом общаться.
— Здрасте, — осторожно начала Лерке. — А что, собственно, происходит?
— Они меня обижают, — противным голосом сообщил рыжий, указывая обеими руками и на сестру, и на раненого. — Дразнятся и говорят всякие гадости.
Цветочница удивленно покосилась на квартерона: тот, с бледным одухотворенным лицом, меньше всего походил на существо, способное говорить гадости и дразниться.
Похоже, именно ее молчание и задело Джейта больше всего.
— Не веришь? — В голосе черта звучала неприкрытая обида. Цветочница сразу вспомнила, как накануне он вышагнул из стены, и поспешно сообщила:
— Верю!
Выяснить, что же именно не поделили таинственные пришельцы, ей так и не удалось. А там и Инге пришла. Причем — с совершенно пустой корзинкой.
— А где продукты? — удивленно поинтересовалась цветочница, твердо помня, что сестра собиралась зайти на рынок.
Травница ойкнула и смущенно опустила глаза:
— Ой, я, кажется, забыла.
