Наталия Белкина - Наместник
— Я ни за что не спущусь обратно. Не смогу.
— Сможешь, — уверенно произнес наместник.
— Да? С увеличивающейся скоростью падающего тела?
Он взглянул на меня холодно и как будто понимающе. Но потом, видимо, вернулся к своей мысли:
— Мне нужно с тобой поговорить.
— А внутри, в тепле этого нельзя было сделать? — спросила я, дрожа от холода.
— Здесь я чувствую себя свободней.
— Так о чем же ты хочешь со мной поговорить? Хотя, постой-ка, я угадаю: ты снова хочешь меня убить. Только теперь уже у тебя есть на это все законные основания.
Я лихорадочно рассмеялась и не сразу смогла остановиться. Это был смех отчаянья и безнадежности.
— Тебе смешно?! — с удивлением и гневом спросил он.
Перестав смеяться, я нервно сжала челюсти и заговорила:
— Я поняла тебя, Гавр. Теперь поняла. Как ловко ты всех провел! Устранил Василису, которая собиралась убить меня и поэтому разгневала Лютого Князя. А со мной все решилось еще проще: за мое убийство тебя уже никто не сможет наказать. Ведь ты сам решаешь мою судьбу. Так? И трон снова твой.
Гавр ничего не ответил, отвернулся от меня и со злобой пнул ногой маленький камешек. Я продолжила:
— Ты знал, что у Василисы каменное сердце? Наверняка… А у меня-то оно живое…
— Саргон сказал, что если я не убью тебя, он отдаст тебе власть без всяких условий, — услышала я его голос лишь спустя минуту.
— Поверь мне, теперь уж я не откажусь, — сказала я, сама не зная зачем, провоцируя его. Лишь бы поскорей бы все это закончилось.
Он резко развернулся и выхватил меч.
— Защищайся!
Я не шелохнулась.
— И не подумаю!
Гавр заскрежетал зубами.
— Давай! Бери свой меч!
— Так, — протянула я, поднимаясь. — Хочешь совесть очистить: убил в бою. Противник оказал жесточайшее сопротивление и создал неминуемую угрозу твоей жизни?
— Не принижай своих достоинств, Беатриче. В тебе течет кровь Отшельника. К тому же ты убила Горгону!
— Я не стану драться с тобой! Если хочешь, просто подойди и сруби мою глупую голову. Я не стану сопротивляться.
— Мне придется это сделать!
— Сможешь?
— Да!
— Ненавижу тебя!
Мы помолчали. Как все предсказуемо и просто. Даже не поинтересовался, хочу ли я этой власти, приму ли ее. Не сомневается, что я всем пожертвую ради бессмертия. Думает, что знает меня лучше меня самой?
— Ладно. Я помогу тебе и избавлю тебя от себя сейчас же, — сказала я и направилась к краю крыши. — Что там внизу? Есть обо что разбиться вдребезги?
Я медленно подошла к белой кромке и остановилась, глядя не вниз, а вперед перед собой. Я не хотела прыгать и очень надеялась, что Гавр остановит меня. Но он и не собирался. Я обернулась и накололась на его колючую усмешку:
— Ну, что же ты прыгай!
— Ненавижу тебя! — вскричала я и выхватила меч. Сделав прыжок, я тут же нанесла удар.
Гавр легко увернулся от него, даже не спеша атаковать. За первым моим ударом пришла растерянность, и наместник тут же без суеты перехватил инициативу и стал методично наносить легко предсказуемые удары. А я отражала их, только это я и умела. Холод больше не мучил меня и страх тоже. Я восстанавливала в памяти движения рук и корпуса, угол удара, упор, поворот. Гавр не нападал, а словно испытывал меня на прочность. Но вдруг он обрушил довольно-таки сильный удар, и я едва не лишилась руки, отпрыгнув в последнюю долю секунды.
— Отличная реакция, — заметил наместник и стал медленно ходить вокруг меня, выбирая момент.
В его глазах засверкали искры азарта. Он вошел в раж и начинал биться серьезно. И это значило, что пришел мой конец. Нерешительности больше не было в его взгляде, а лишь уверенная сосредоточенность и боевой запал. Приговор был произнесен, и теперь только осталось исполнить его. Ни сожаления, ни сочувствия, ни мук совести. Да, я не соперница ему, а лишь небольшая помеха, которую несложно устранить. Вот и все… И где же та первородная дочь Земли, которая всегда побеждает? На чьей она теперь стороне?
Я остановилась и резко отошла в сторону.
— Все! С меня хватит! — закричала я, отбрасывая меч.
— Не хочешь умереть достойно? — удивился наместник.
— Да с чего ты вообще взял, что я хочу умереть?! И вот еще, скажи-ка мне, где твоя удивительная прозорливость и доскональное знание человеческой души?! Ты что, так и не понял: не нужно мне никакой власти! Никакого бессмертия и силы! Ничего этого!
— В самом деле? И что же тебе нужно?
— Ты! Ты мне нужен! Потому что я тебя люблю! — неожиданно для себя выкрикнула я охрипшим голосом и закрыла лицо ладонями.
Снова налетел ледяной ветер и просквозил меня, растрепав волосы и полы плаща. Как мне хотелось тогда прижаться к нему, такому большому и теплому, чтоб согреться и успокоиться. Но передо мной стоял бессердечный истукан. Он оторвал мои руки от лица и попытался поймать мой заплаканный взгляд.
— Что ты говоришь? Что ты?
— Ты ведь знал, чего добиваться, да? Верно угадал.
— Ты, действительно, думаешь, что я нарочно влюбил тебя в себя?
— Ты бесчувственный и злобный монстр. Я тебя ненавижу.
— Ты себе противоречишь.
Он стоял так близко, что я чувствовала его тепло, и держал меня за запястья, не позволяя снова скрыть глаза.
— А хуже всего, что я, как последняя наивная дура, — попыталась произнести я, но слезы нещадно душили меня, и лишь спустя пару минут я смогла закончить фразу. — Как одержимая надеялась, что и ты меня сможешь полюбить.
— Я не могу.
— Да, я понимаю, — сказала я, размазывая слезы по щекам. — Я давно поняла это. Но ты ведь знаешь, каковы мы, люди. Всегда питаем глупые надежды.
— Нет. Ты ничего не понимаешь. Я не человек. Я не могу просто любить, как смертный.
— Ну, почему?
— Я обязан всегда сохранять хладнокровие, иначе не смогу править.
— Только бесчувственный может править миром. Понимаю.
Я попыталась отойти от него, но он все еще крепко держал меня за руки.
— Постой. Я хочу, чтоб ты знала: если бы я мог себе это позволить, я бы полюбил тебя. Веришь?
— Нет. Не верю. И не нужно мне больше ничего объяснять и оправдываться. Оставайся таким, какой ты есть. Видимо, это и в самом деле должно быть так. А меня, если можно, отпусти в мой мир. Я никогда больше не появлюсь здесь…
Когда я сообщила Лютому Князю о своем решении отказаться от власти и вернуться в свой мир, он нисколько не удивился.
— Ты ведь понимаешь, какая это ответственность? К тому же ты все слишком близко принимаешь к сердцу. Для наместника это плохое качество. Может быть, ты достаточно благоразумна для силы, но слишком мягкосердечна для того, чтоб обладать властью.
