Наталия Белкина - Наместник
Матушка все еще пыталась просить сквозь слезы, но ее уволокли прислужники. За ней понуро вышел Ю-Ю.
Я страшно заволновалась. В зале оставались только мы с Гавром и Яр.
— Теперь, я вижу, моя очередь? — спросил он, поднимаясь с кресла.
У меня бешено забарабанил пульс и задрожали коленки.
— Ты славный воин, Яр, — сказал Саргон. — Ты верно служил, охраняя границу. Но отлучившись с места службы, ты нарушил наш договор, понимаешь?
— Да. Я признаю свою вину.
— Ты знаешь, что тебя ждет за это?
— Да, знаю.
— Мне жаль, — печально сказал горбун и махнул рукой.
— Стоп! — закричала я и вскочила с кресла. — Объясните-ка мне, что ждет его?
— Он снова станет смертным и вернется в свой мир.
— А как же граница? — спросила я, растерявшись.
— Что-нибудь придумаем, — засмеялся Саргон, а Гавр почему-то заскрежетал зубами и, дернув меня за руку, усадил обратно.
— Пусти! — вскочила я опять и отошла от него подальше. — За что вы его?
— Дочка, успокойся. Все хорошо, — попытался меня урезонить уже сам Яр.
Но напрасно. Я разошлась и от собственной дерзости и смелости в крови закипел адреналин.
— Он же ни в чем не виноват! Он хотел мне помочь, когда мне грозила опасность. Это из-за меня!
— Ну, хватит! Да что за день сегодня такой?!! Сплошные бабьи истерики! — раздраженно прервал меня Лютый Князь и снова что-то сказал Гавру на древнем языке.
Выслушав его, мрачный Гавр подошел ко мне и, крепко ухватив за плечо, повел к выходу в противоположную сторону от Яра.
— Подожди! — дернулась я. — Дай хотя бы проститься.
— Зачем еще? — недовольно спросил наместник.
— Ты не понимаешь? Яр был здесь единственным, кто действительно ко мне хорошо относился.
Я снова дернула руку и даже заскрипела зубами от усилий. Гавр отпустил, и я едва не упав, побежала через весь зал, мимо опустевшего уже трона, догонять Яра.
— Дедушка! Постой!
Я догнала Отшельника и нырнула в его руки.
— Прости меня, пожалуйста, — сквозь слезы просила я. — Это все из-за меня.
— Думаешь, я жалею?
— Разве нет?
— Нисколько. Я был здесь очень одинок. Много прожил, многое видел, многое понял. Нет. Я нисколько не жалею, что помог тебе. Возможно, я еще и детей успею завести и тогда по-настоящему стану бессмертным.
— Куда ты теперь?
— В родные места. Может быть, даже мы еще увидимся. Не горюй.
— Тогда до встречи?
— До встречи. И будь осторожна, — совсем тихо сказал Яр, погладив меня по плечу и указав при этом глазами на Гавра.
Я едва заметно кивнула, а он вышел и больше не оглянулся. Двери закрылись за ним. Одиночество снова подкатило комом к горлу, но предпринять сейчас хоть что-то для своего спасения или хотя бы просто заплакать, я не могла. Мне нужно было решиться на свой последний — я чувствовала это — разговор. Но я все стояла и стояла, уставясь в одну точку на двери, пока Урфо многозначительно не покашлял, давая знать, что мне пора идти обратно к Гавру, который поджидал меня на другом конце зала. Я согласно кивнула черту, зачем-то, может быть от безнадежности, опустила голову и отправилась обратно.
— Сразу видно, что вы родные, — сказал он, когда я подошла. — Ты такая же упрямая и дикая, как он.
Да, уж! Нужно оправдать фамилию.
— Для меня это комплимент, честное слово, — ответила я, вызывающе взглянув на него.
Но Гавр вдруг отвел глаза. Такого еще не было. Что это с ним? Уж не связано ли это с тем, о чем он так напряженно разговаривал с Хозяином? Впрочем, надо быть полной дурой, чтоб не понять, а, вернее, не догадаться, о предмете их отнюдь не мирной беседы. Речь шла обо мне, и именно мне надо было быть настороже.
Наместник открыл дверь и куда-то повел меня через узкий коридор, взяв за руку, словно ребенка. Я даже не стала расспрашивать, куда и зачем. Кажется я, наконец-то, сообразила…
Внезапно, ударив по глазам дневным светом, распахнулась какая-то дверь, и мы вышли на балкон. Я едва не вскрикнула. У меня сразу закружилась голова: я не увидела внизу земли. Мы оказались на черт знает каком этаже огромной белой башни, низ которой таял в туманной облачности. Более того, дно балкона, а так же перила были совершенно прозрачными, и я, не глядя выскочив вслед за Гавром, ахнула и вцепилась в дверной косяк. Душа ухнула вниз, и я некоторое время даже не могла вздохнуть.
С балкона начиналась довольно таки хрупкая лестница на крышу башни. Она обвивала стены по спирали и постепенно уходила в пугающую высь. У меня все внутренности сжались, когда я увидела, что Гавр собирается подниматься по ней.
— Я не пойду, — еле вымолвила я, едва сдерживая дрожь в голосе. — Я и тут подышу свежим воздухом. А там уже, наверное, тропосфера.
— Идем. Потом всю оставшуюся жизнь будешь жалеть, что не испытала острых ощущений, — как всегда с иронией отозвался наместник.
— Там же перилл нет! Стоит только подуть ветерку и…
— Я тебя удержу.
Я могла бы, наверное, растаять от его внезапной заботливости, если б не увидела в этот момент его глаза, злые и темные. Мне стало ясно, что он намеревается сбросить меня вниз… До последнего я не хотела верить в то, что он собирается избавиться от меня. А все эти глупые надежды, домыслы… все чушь… Я наконец-то прозрела и поняла, в чем заключался его хитроумный и жестокий замысел. Да нет, не прозрела, и не тотчас. Давно знала. Какая же я дура! Но, увы, было уже слишком поздно…
— Нет! — ответила я, резко вырвав свою руку из его ладони. — Ты, уж пожалуйста, иди вперед, а я за тобой.
Наместник с подозрением глянул на меня и предупредил:
— Держись ближе к стене.
Он шагнул по ступенькам без малейшей тени страха. Наверное, там, наверху, этот ангел без крыльев чувствовал себя ближе к небу. Он не боялся высоты. А я боялась. И теперь не только высоты, но и его.
Стараясь не смотреть вниз, я осторожно, почти вжавшись плечом в стену, тоже начала подъем в небеса. Гавр быстро шел, не оборачиваясь, и вскоре скрылся из виду, свернув за стену. Видимость все уменьшалась, туман становился гуще. Я старалась не думать о том, что балансирую на огромной высоте, но буйная фантазия услужливо подсовывала мне живописные картины моего стремительного падения. Чтоб отвлечься, я стала думать о чем-то постороннем, например, о жутком холоде, который сейчас только обнаружила. Тут же появился и озноб.
Подъем казался бесконечным, на моих волосах появился иней, а дыханье стало превращаться в пар. Наконец, наверху я увидела темную фигуру. Гавр стоял на самом краю крыши и надменно смотрел, как я, дрожа и конвульсивно цепляясь за рельефные выступы стены, поднималась. Он подал мне руку, когда я была уже почти наверху. Но я сделала вид, что не заметила его жест и, рухнув на живот, вползла на зеленый ковер крыши. Потом сразу же отпрыгнула подальше от края и села, спрятав коленки под плащ.
