Дженнифер Роберсон - Песнь Хомейны
- Что ж, значит, твоя мужественность доказана, - на этот раз Финн-таки ухмыльнулcя. - Кэриллон, с Электрой все будет в порядке. Она сильная женщина…
- Два дня, - повторил я, - Должно быть, она умирает.
- Нет, - возразил Финн, - кто угодно, только не Электра. Она гораздо сильнее, чем ты думаешь…
Я жестом заставил его замолчать. Я не мог этого вынести. Я не мог этого слышать. Последнее время мои мысли были заняты только родами, в которых должен был появиться на свет мой первый ребенок - все остальное потеряло для меня всякий смысл. Я думал об Электре - там, по ту сторону двери, об Электре, распростертой на ложе, окруженной солиндскими прислужницами. Повивальная бабка была рядом с ней - а я ждал в коридоре, за дверью, как последний лакей.
- Кэриллон, - терпеливо продолжал Финн, - она родит ребенка, когда ребенок будет готов появиться на свет.
- Аликс потеряла ребенка, - я вспомнил, какой гнев охватил меня, когда я узнал об этом от Дункана. У нее был выкидыш, когда Айлини напали на их Обитель, и Дункан сказал, что навряд ли она еще будет иметь детей… И снова я подумал об Электре, поняв, какой хрупкой и беззащитной может быть даже самая сильная женщина:
- Она… не так молода, как кажется. Она и вправду может умереть от этого.
Финн захлопнул рот, я увидел, как его брови сдвинулись. Как и многие, мой ленник забывал, что Электра на двадцать лет старше, чем выглядит. Напомнив ему об этом, я напоминал и о том, что она не просто женщина и жена: она была также и зачарована, и этим связана с Тинстаром. Она больше не была его мэйхой, но на ней была печать - или благословение - магии Тинстара.
Я прислонился к двери, постукивая пальцами по дереву:
- Боги - я бы скорее согласился быть на войне, чем переживать это… Финн поморщился:
- Это несколько разные вещи, тебе не кажется?
- Тебе-то откуда это знать? - поинтересовался я тоном обвинителя. - Между прочим, на случай, если ты этого не помнишь, я - отец этого ребенка. Я, а не ты. У тебя даже бастарда нет.
- Нет, - согласился Финн. - Тут ты прав. Несколько мгновений он смотрел на Сторра, тихо сидевшего подле него. Глаза волка были узкими, как щелочки, и сонными, словно все окружающее утомляло его. Хотел бы я быть таким же спокойным. Я прикрыл глаза:
- Почему никто не выйдет и не скажет, что ребенок родился?
- Потому, что он не родился, - резонно заметил Финн, он положил руку мне на плечо, отстранив меня от двери. - Если ты так этого хочешь, я буду говорить с ней. Я использую третий дар и скажу ей, что она должна родить.
Я уставился на него:
- Ты… можешь это сделать?
- Мне уже приходилось использовать третий дар, не думаю, чтобы тут был какой-то особый случай, - Финн передернул плечами. - Слияние с другим не всегда делается во зло: оно может просто заставить повиноваться, почти по доброй воле - например, может помочь женщине родить, - он бледно улыбнулся. - Я, конечно, не повивальная бабка, но мне кажется, что она просто боится. Как ты говоришь, она старше, чем выглядит - а потому может бояться, что не сумеет родить сына.
Я сдавлено выругался:
- Молю богов, чтобы это так и было - но все же я предпочел бы, чтобы с ней самой ничего не случилось. Ты можешь это сделать? Чтобы она родила ребенка, и при этом без опасности для себя?
- Я могу сказать ей, чтобы она делала то, что делают женщины, чтобы родить, - сказал он очень серьезно, - и думаю, тогда, вероятно, ребенок все же родится.
Я нахмурился:
- Звучит варварски.
- Может быть. Но дети рождаются, а женщины рожают их. Я думаю, что не причиню ей вреда.
- Тогда иди. Не теряй здесь времени, - я решительно постучал в дверь.
Когда какая-то женщина приоткрыла ее, я распахнул дверь шире, не обращая внимания на ее протесты.
- Входи, - приказал я Финну, и после недолгих колебаний он последовал за мной в комнату.
Перепуганные женщины кольцом окружили кровать роженицы. Несомненно, одного моего присутствия уже было достаточно, чтобы переполошить их - а Финн к тому же был Изменяющимся. Для них мы были просто святотатцами.
Я проложил себе путь, расталкивая их, и опустился на колени подле кровати.
…Темные круги легли вокруг глаз Электры, влажные спутанные волосы разметались по подушке. Величественная красота, всегда так восхищавшая меня, исчезла, - но сейчас она была не менее прекрасна - как женщина, которая должна была подарить мне дитя.
- Электра?
Взметнулись ресницы, по огромному животу, укрытому шелковым покрывалом, прошла судорога:
- Кэриллон! О боги, почему ты не оставишь меня в покое? Я не могу…
Я закрыл ей рот рукой:
- Тише, Электра. Я здесь для того. чтобы помочь тебе. Финн заставит ребенка выйти на свет.
Ее глаза, полубезумные от боли, остановились на стоявшем за моей спиной Финне - он остался ждать на пороге Мгновение она просто смотрела, словно бы не понимая, а потом начала кричать что-то на языке Солинды Я жестом показал ему - подойди, это было единственным способом облегчить ее муки Электра снова закричала и попыталась отодвинуться от приближающегося Чэйсули, она уже почти ничего не сознавала, но в ее лице я видел - страх - Отошли его - выдохнула она с ее искусанных губ сорвался полустонполурычание - Кэриллон отошли его - ее лицо передернулось - О боги делай, как я говорю Женщины снова заволновались, придвинулось ближе Я сам позволил, чтобы Электре прислуживали солиндские женщины, чтобы она не чувствовала себя такой одинокой среди хомэйнов - и теперь жалел об этом. Они теснили меня прочь - Финн, - позвал я, - сделай хоть что-нибудь Он медленно пошел вперед, словно не замечая, что женщины шарахаются от него, подбирая юбки Я видел, как они чертят в воздухе ограждающие знаки, слышал, как они бормочут заклинания Что, неужели они действительно считают его демоном? Похоже, что так. Подумать только, это солиндцы то, с их колдунами-Айлини!
Когда Финн взглянул на Электру, ею лицо странно изменилось, на нем застыло потрясенное выражение, словно Чэйсули внезапно понял, что значит носить ребенка - и, одновременно, что значит быть его отцом Он вдруг увидел Электру другими глазами - так он еще никогда не смотрел на нее. В эти девять месяцев я часто видел, как они смотрят друг на друга - словно через стену, с суровой настороженностью, почти враждебностью. Но теперь, когда он опустился рядом с ее ложем на колени, я видел, как в его глазах просыпается изумление.
Вся гордость Электры исчезла. Финн видел перед собой просто женщину - не мэйху Айлини, не заносчивую Солиндскую принцессу, не Королеву Хомейны, ставшую супругой его сюзерена. И, глядя на него, я понял вдруг, что совершил роковую ошибку.
