Александр Турбин - Метаморфозы: танцор
— Вам передавали приветствия и пожелания выздоровления. Бравин — кажется, так зовут Вашего Мастера заклинаний? И Ллакур.
Энгелар скривился. Вряд ли Геррику имена приснились или какой пророк наплел, а значит, карающие едут сюда и вытаскивать своего Владыку силой не собираются. Не то, чтобы это было плохо — Лаорисс один из немногих, если не единственный сейчас союзник, но почему-то Энгелар с сожалением услышал эту новость. Может, потому что ядовитый кинжал лучше держать в широком рукаве, а не выложенным на стол?
— Это все?
— Почти, милорд. Вас, может быть, удивит, но я веду переписку с Вашей дочерью. И у меня есть для Вас сюрприз, милорд. Письмо. Вам. От леди Итланы. Я смог Вас удивить?
Энгелар тихо закрыл глаза, черты изможденного лица впервые за долгое время смягчились. Ни вдоха. Ни выдоха. Ни движения. Глиняная фигура, а не живой Алифи. Герррик с внезапно екнувшим сердцем вглядывался в замершего Владыку.
— Милорд?
Тишина. Ни вдоха. Ни выдоха. Расслабленные руки откинуты на край постели. Лаорец коснулся холодной ладони Владыки и встретил внезапно распахнувшиеся глаза.
— Ты понимаешь, Геррик, что если это шутка или ложь, то ты дорого заплатишь? — хриплый голос был необычно ровным и пустым. Куда-то пропали надрыв и обреченность.
— Фу, напугали Вы меня, милорд. Вы уж не умирайте раньше времени, а то самое интересное пропустите. Я ведь не договорил. Она жива, не все так плохо, ну да Вы сами прочтете. Просто сейчас пора поговорить о цене. Планы мы обсудим позже, когда прибудут Ваши друзья, а вот цену определим сейчас.
— Цену чего, Геррик?
— Цену нашей помощи, — пожалуй, впервые голос лаорца потерял ироничные ноты. — Если вы не заметили, Лаора единственная, кто оказывает помощь Куарану. Но этого мало, у нас есть план. Впрочем, я о нем уже упоминал. Мы надеемся, что он поможет снять осаду и спасти Ваш город. Но всему есть цена.
Энгелар равнодушно посмотрел на советника и ответил:
— Цена — жизнь Алифи. В Куаране. И в Лаоре. Если падет моя Столица, падет и ваша. Сколько вы продержитесь против шаргов в одиночку, Геррик?
— Недолго, милорд. Наверное. Но точно дольше, чем все жители Куарана. Поэтому вопрос все тот же. Цена нашей помощи.
— Договаривай, бескорыстный наш. Договаривай. Вбивай гвозди. Что ты хочешь? Я должен передать Лаоре земли? Рудники? Людей? Золото? Какова сейчас цена за спасение мира?
— Всего лишь счастье Вашей дочери. В браке со мной, конечно. Я, правда, ее плохо знаю, но уверен, что мы подойдем друг другу. А еще признание моей скромной персоны Вашим преемником после смерти, да живите Вы вечно. Цена — это трон Куарана, милорд. Только трон, ничего больше…
Глава 18. День сто третий. Неделя спокойствия и медитаций
Старый перец ноздрю не портит.
Мор. Избранные цитаты. Глава «Отражения».Непроглядная тьма вокруг дрожала в такт вспышкам головной боли — кто-то усиленно тряс меня, видимо, намереваясь окончательно выбить жизнь из многострадального тела. Прошло несколько мгновений, прежде чем я стал смутно понимать смысл происходящего — похоже, какой-то идиот старательно лупил меня по щекам, пытаясь привести в сознание. Молодец, старался, сил не жалел. Урод. Ничего, дайте мне только глаза открыть — шлепки по щекам кому-то покажутся мелочью. Товарищу, что пытался таким образом привести меня в чувство, похоже, никто не рассказывал о сотрясениях мозга и сопутствующих ощущениях.
Чужие голоса во тьме звучали чересчур гулко, словно говорили в канализационную трубу, причем спросонья:
— А где Чернявый?
— Сбежал Чернявый. Вот где умище, в момент все сосчитал, теперь ищи его в горах. Говорил тебе, надо было не с телом цацкаться, а ноги делать. Толку от этого магика все равно никакого — помрет еще до ночи, только зря связались.
— Не гундось, Драный. Был Чернявый идиотом и сдохнет, ума не набравшись. Куда он сбежит? Сам думай, вокруг только горы да сизорожие. Куда не иди, к ним и выйдешь.
— Назад можно пойти.
— Счас. Примут там с любовью. Тебе сказать, чего с дезертирами делают или сам вспомнишь? Конец Чернявому. А этот магик — наш шанс по-любому.
Незнакомые голоса спорили в кромешной тьме, не вызывая никаких ассоциаций. Желания разобраться в происходящем не возникало, по морде бить перестали — и то ладно.
— Да какой это шанс? Отмучается скоро, чего потом делать с ним?
— Дурень ты, Драный, капец какой дурень. Помрет, так еще и лучше. Если принесем тело к Глыбе, кто нас дезертирами назовет? Мы ж тогда не бежали, а магика пытались спасти, разницу чуешь? Вот. Короче, дальше ты его понесешь, а лучник-то наш совсем запарился. Слышь, лучник? Запарился, спрашиваю?
— Я сам понесу.
Последний голос был смутно знаком, и я все-таки рискнул высказаться. Точнее, попробовал — первая же попытка произнести хоть слово обернулась сиплым кашлем и сдавленным хрипом.
— Смотри, оно еще живое, — удивленно отозвался голос Драного.
— Кто «оно»? — непонимающе уточнил его товарищ.
— Тело.
Юмористы, блин.
— Ты пошути, пошути. Мор очнется, прощения не допросишься, — буркнул смутно знакомый голос. — Воды бы ему только…
— Плюнуть могу, — Драный не унимался. — Оставь его, говорю. Некуда его тащить. Пока до Валенхарра донесешь, он весь протухнет уже. Нет, я на это не пойду, в такой темноте еще и мертвецов по камням носить, и так уже все ноги поотбивал.
— Я тебе плюну. Я тебе так плюну, что устанешь захлебываться, падла.
Вскипевший яростью знакомый голос неожиданно отозвался многочисленным эхом.
— Мыш, ты? — вторая попытка высказаться оказалась более удачной.
— Мор? Этот урод хотел тебе в рот плюнуть. — Мышок не спешил успокаиваться. Удивления или особой радости от моего возвращения в сознание лучник не проявлял. — Я сейчас его угомоню, подожди тока.
— Стой, Мыш, не парься. Не трать время, — рот был полон крови. То ли губу где прикусил, то ли щеку, то ли и вправду финал уже близок. — Кто они?
— Мы солдаты из Лаоры, — отозвался незнакомый голос, рассуждавший о перспективах «транспортировки» моего трупа Глыбе. — Вместе выбираться легче, сэр.
На слове «сэр» голос дрогнул, но в целом был достаточно бойким и уверенным. «Сэр» звучало тоже неплохо, конечно, но слышалась в этом обращении какая-то издевка. Понятно, что мне в тот момент могло все что угодно послышаться, но все-таки.
— Мором меня зовите. Если жить охота. Мыш, рассказывай. — Слова давались с трудом, но в последнее время мне к этому было уже не привыкать.
