Марина Милованова - Волчьей тропой
Воевода задумчиво потер щетинистый подбородок и попросил всех выйти из комнаты. Когда они остались втроем, поднял задумчивый взгляд на Илмара:
— Почему ты не оживил Теннира? Ты ведь мог, я знаю.
Охотник спокойно выдержал взгляд.
— Потому что он сам предпочел уйти из жизни. И способ ухода тоже выбрал сам. Это было его право. К тому же если бы я его оживил, в итоге все равно убил бы. А две смертельные агонии подряд много даже для того, кто возжелал чужой смерти. Ты же знаешь, я не терплю издевательств над кем бы то ни было.
— Хорошо, вы можете быть свободны, — кивнул после некоторого молчания воевода. — После того как мы тут управимся, обсудим наступление на монастырь.
Уже было шагнувшая к двери Ролана замерла и обернулась:
— Что вы сказали?!
— Только то, что сказал, — терпеливо отозвался воевода. — Ведь насколько я понимаю, проблема осталась не решена.
— Да, но… разве вы не должны нас допросить? — Ролана, не услышав ответа, решилась добавить: — Заподозрить в попытке свержения власти, в конце концов.
— В свержении власти? — вытаращился на нее воевода, чье удивленное простоватое лицо теперь резко контрастировало с его подтянутым видом и военной выправкой. Рядом насмешливым эхом громко фыркнул Илмар. — Девочка, где ты набралась подобных идей?
— Просто так спросила, — недоуменно отозвалась девушка, не понимая всеобщего веселья, явно неуместного в данной ситуации.
— Просто так! — громче воеводы фыркнул Илмар. — Да подобная идея никому и в голову не приходила! Кроме тебя, разумеется. Ты что, в свое время тесно общалась с власть имущими, раз такие мысли произвольно приходят тебе на ум?
— Да что я такого сказала? — не выдержала Ролана, сорвавшись на крик.
— Ничего, — качнул головой воевода, оборачиваясь к охотнику. — Уймись, друг, не видишь, совсем запутал девочку. Просто здесь подобные вещи не в ходу, — пояснил он, вновь посмотрев на ледану. — Во-первых, я успел допросить Мариса еще до вашего появления. А во-вторых, здесь нельзя убить кого-то, чтобы занять его место. Особенно если речь идет об олд-мессэ. Потому что это место может занять только тот, кого выберет народ. И никак иначе.
— Хвала Пресветлому! — облегченно выдохнула Ролана. — А то я, признаться, волновалась.
— И совершенно напрасно, — мягко улыбнулся воевода. — А теперь идите, мне нужно здесь все закончить.
— Почему ты не сказал мне, что я зря волнуюсь? — нахмурилась ледана, едва они отошли от дома Теннира, толпа перед которым и не думала расходиться.
— Если бы я сказал, ты бы не поверила и потребовала объяснений. В то время я был просто не в состоянии их давать, — не стал лукавить охотник.
— А откуда воевода знает про наступление на монастырь? Неужели Теннир успел поговорить с ним об этом?
— Теннир? — Илмар скептически фыркнул. — Не думаю. А вот я успел.
— И когда же? — удивилась девушка.
— В отличие от тебя я прихожу на праздник не только затем, чтобы потанцевать, но и пообщаться с нужными людьми. — В голосе охотника неожиданно прозвучал укор.
— Как ужасно, что Теннир оказался замешан во всем этом, — глухо отозвалась ледана после непродолжительного молчания, все же решив не реагировать на шпильку. — До сих пор не могу поверить!
— Если бы просто замешан! — Илмар не удержался от тяжелого вздоха. — Судя по его реакции, он стоял едва ли не во главе этой мерзости. И следует признать, что он прав — я должен был сразу догадаться обо всем.
— Ты не смог бы, и никто другой тоже не смог! — качнула головой Ролана. — Вспомни, в нашу первую встречу ты не поверил моему рассказу, потому что все жуткие слухи, которые ходят о монастыре, считают сплетнями и происками завистников. Ты ведь тоже обвинил меня в чем-то подобном.
— Не напоминай, — кисло поморщился Илмар, — самому тошно. С другой стороны, верить чему-то, не имеющему под собой никаких доказательств, согласись, сложно и даже легкомысленно.
— Ты прав, конечно. Именно поэтому, когда знаешь человека так близко и долго, как ты знал Теннира, меньше всего ожидаешь подлости от него. И мне искренне жаль, что все закончилось именно так.
— Закончилось? — Илмар горько усмехнулся. — Ошибаешься, все самое главное еще впереди. Учитывая, что Теннир оказался предателем, никто не будет тратить времени на траурную церемонию, и это значит, что не сегодня завтра нам предстоит поход к твоему монастырю. Вот там и начнется все самое интересное. Кстати, ты можешь остаться в долине.
— Зачем? — не сообразила Ролана.
Дорога свернула вбок, впереди показался ее дом.
— Затем, что тебе, скорее всего, будет неприятно участвовать в той мясорубке, которая там развернется.
— Считаешь меня трусихой?! — вскинулась девушка.
— И почему вы, женщины, всегда все переворачиваете с ног на голову? — Илмар досадливо поморщился. — Я всего лишь говорю о твоих нервах. По-моему, неразумно подвергать тебя лишнему стрессу.
— Получается, в то время, когда вы все будете проливать кровь за мое дело, я должна буду отсиживаться здесь и ждать результата? Да за кого ты меня принимаешь! К тому же дорогу могу показать только я!
Ролана гордо вздернула нос и зашагала к дому решительной походкой.
Охотник задумчиво смотрел ей вслед до тех пор, пока она не скрылась за дверью, а затем недоуменно передернул плечами:
— Вот и проявляй после этого заботу о женщине. Сам же в дураках останешься. А насчет дороги — так людская молва давно проложила маршрут к монастырю.
Как ни странно, перемены, предсказанные Илмаром, начались уже с наступлением следующего вечера.
Тело Теннира, как предателя, еще днем предали земле без положенной похоронной церемонии. Просто вынесли в лес за территорию долины и похоронили под одним из многочисленных деревьев. Как только ветер наметет палой листвы на свежевскопанный холм, могила потеряется бесследно. Здесь, в лесу, осень уже прочно вступила в права: подмерзлая земля, почти облетевшая желто-багряная листва, голые остовы деревьев, сырой влажный воздух.
Стоя на промозглом ветру, заунывным воем напевавшем в уши присутствующих протяжную, словно похоронную песню, Ролана отчетливо поняла, почему олд-мессэ предпочел уйти из жизни посредством собственных рук, точнее, правильней сказать, когтей. Участь живого предателя куда плачевней, чем полное забвение после смерти. Элимы ни за что не подарили бы Тенниру легкую смерть.
Рядом с бывшим мессэ нашел свой последний приют и Марис. Он сумел прийти в себя после «чтения» Илмара, но лишь для того, чтобы попасть в руки к Ролане. Его, связанного и испуганного, трясущегося мелкой дрожью, привели к ней домой и бросили прямо к ногам, сообщив, что она имеет право отнять у него жизнь. Когда же девушка ответила решительным отказом, вывели из дома и снесли голову обоюдоострым мечом. По традиции оставлять жизнь предателю запрещалось.
