Стивен Эриксон - Дом Цепей (litres)
Бездна и Нихил. Ведьма и колдун. А парень с ними — это Темул, старший из юных воинов, которых Колтейн отправил в город вместе с историком.
Похоже, лишь Темул был рад оказаться в присутствии адъюнкта. Нихил и Бездна выглядели неряшливо, их босые ноги покрывал слой серой грязи. Чёрные длинные волосы Бездны висели сальными космами. Нихилову тунику покрывали дыры и грубые швы. Военное снаряжение Темула, напротив, было в безукоризненном состоянии, как и тёмно-красная раскраска на лице — знак скорби. Когда мальчик вытянулся по стойке смирно перед адъюнктом, его тёмные глаза сверкнули, словно острые камни.
Но внимание адъюнкта было приковано к Нихилу и Бездне.
— В Четырнадцатой армии недостаток магов, — сказала она. — Поэтому он будет восполнен вами.
— Нет, адъюнкт, — ответила Бездна.
— Вопрос не обсуждается…
Заговорил Нихил:
— Мы хотим вернуться домой, — сказал он. — На Виканские равнины.
Адъюнкт смотрела на них некоторое время. Затем, не отводя глаз, сказала:
— Темул, Колтейн назначил тебя ответственным за виканскую молодежь из трёх племён, участвовавших в «Собачьей цепи». Сколько вас было?
— Тридцать, — ответил юноша.
— И как много виканцев было среди раненых, доставленных морем в Арэн?
— Одиннадцать выживших.
— Значит, всего сорок один. Были ли колдуны в вашем отряде?
— Нет, адъюнкт.
— Когда Колтейн отправил тебя вместе с историком Дукером, приписал ли он тогда колдунов к твоему отряду?
Темул на миг перевёл взгляд на Нихила и Бездну, затем кивнул:
— Да.
— Был ли твой отряд официально распущен, Темул?
— Нет.
— Иными словами, последний приказ, отданный тебе Колтейном, остаётся в силе. — Она снова обратилась к Нихилу и Бездне. — Ваше прошение отклонено. Мне нужны вы оба, как и виканские копейщики капитана Темула.
— Нам нечего дать вам, — ответила Бездна.
— Духи колдовства молчат в нас, — добавил Нихил.
Прежде чем заговорить вновь, Тавор на миг прикрыла глаза.
— Вам придётся найти способ вновь пробудить их. Я ожидаю, что в день битвы с Ша’ик и Вихрем вы используете своё колдовство для защиты легионов. Капитан Темул, есть ли воины старше тебя в отряде?
— Да, адъюнкт. Четверо воинов из «Дурных псов», приплывших на корабле с ранеными.
— Довольны ли они своим командиром?
Юноша выпрямился.
— Они довольны, — ответил Темул. Пальцы его правой руки сомкнулись на рукояти одного из длинных ножей.
Гэмет вздрогнул и отвёл взгляд.
— Вы трое свободны, — сказала адъюнкт спустя мгновение.
Поколебавшись, Темул заговорил:
— Адъюнкт, мой отряд желает сражаться. Объединят ли нас с легионами?
Тавор склонила голову.
— Капитан Темул, сколько вёсен ты видел?
— Четырнадцать.
Адъюнкт покачала головой.
— В настоящее время, капитан, наши кавалерийские части ограничиваются ротой сетийских волонтёров, общим числом в пять сотен. Говоря военным языком, они в лучшем случае лёгкая кавалерия, в худшем — разведчики и бойцы разъездов. Ни один из них не участвовал в битвах, и все они не старше тебя. Под твоим командованием состоит сорок виканцев, и все, кроме четверых, моложе тебя. На время похода на север, капитан Темул, твой отряд будет включён в мой эскорт. В качестве телохранителей. Самые умелые из сетийцев будут гонцами и разведчиками. Пойми, у меня недостаточно сил для создания кавалерийских частей. Четырнадцатая армия преимущественно состоит из пехоты.
— Тактика Колтейна…
— Это уже не война Колтейна, — отрезала Тавор.
Темул вздрогнул, словно от удара. Он одеревенело кивнул, затем развернулся на каблуках и покинул зал. Спустя мгновение Нихил и Бездна последовали за ним.
Гэмет прерывисто вздохнул:
— А парень хотел принести своим виканцам добрые вести.
— Чтобы заткнуть ворчанье четырёх «Дурных псов», — сказала адъюнкт. В её голосе всё ещё звучало раздражение. — Вот уж подходящее название. Скажи мне, Кулак, как, по-твоему, протекает разговор Блистига и Тина Баральты в данную минуту?
Старый солдат крякнул.
— Я полагаю, бурно, адъюнкт. Тин Баральта, скорее всего, надеялся сохранить «Красные клинки» отдельным полком. Сомневаюсь, что ему так уж хочется командовать четырьмя тысячами малазанских новобранцев.
— Что насчёт адмирала, который ждёт в столовой?
— Понятия не имею, адъюнкт. Его молчаливость вошла в поговорку.
— Как думаешь, почему он попросту не сместил Пормкваля и не отобрал у него должность Первого Кулака? Почему допустил, чтобы Колтейн и его Седьмая армия, а вслед за ней и армия Первого Кулака были уничтожены?
Гэмет только покачал головой.
Тавор изучающее смотрела на него в течение полудюжины ударов сердца. Затем медленно подошла к столу со свитками, взяла один и развязала.
— У императрицы до сих пор не было причин сомневаться в верности адмирала Нока.
— Как и Дуджека Однорукого, — пробормотал себе под нос Гэмет.
Она услышала и подняла взгляд. Затем на её лице возникла и тотчас пропала натянутая улыбка.
— Верно. Нас ожидает ещё одна встреча. — Зажав свиток под мышкой, она шагнула к небольшой боковой двери. — Идём.
Стены низкой комнаты за дверью укрывали гобелены. Когда они вошли, звук шагов потонул в толстом ковре на полу. Центр комнаты занимал скромный круглый стол. Единственным источником света была вычурная лампа на нём. Вторая дверь, низкая и широкая, располагалась напротив первой. Кроме стола, никакой другой мебели здесь не было.
Пока Гэмет закрывал за собой дверь, адъюнкт бросила свиток на истёртую столешницу. Повернувшись, Кулак перехватил взгляд Тавор. Желудок у него тревожно сжался от внезапного чувства неуверенности, ранимости в её глазах. Никогда раньше Гэмету не приходилось видеть эту дочь Дома Паранов в таком состоянии.
— Адъюнкт?
Тавор отвернулась. Было видно, что она пришла в себя.
— В этой комнате, — тихо проговорила Тавор, — Императрица не присутствует.
Гэмет перевёл дух и кивнул.
Меньшая дверь открылась, и Кулак, повернувшись, увидел высокого, почти женоподобного мужчину, одетого в серое. С безмятежной улыбкой на лице тот шагнул в комнату. За ним последовала женщина в доспехах — офицер «Красных клинков». Татуировки в пардусском стиле покрывали её тёмную кожу. Над высокими скулами — широко расставленные чёрные глаза. Узкий, орлиный нос. Она была явно не рада происходящему и сразу же вперила в адъюнкта взгляд, исполненный нарочитого высокомерия.
