У Чэн-энь - Путешествие на Запад. Том 4
Путники издалека увидели старушку, которая стояла у входа, прислонившись к дверце. Слезы струились из ее глаз. Она горько плакала о своем сыне, взывая к духам неба и земли.
Увидев родную матушку, дровосек оставил Танского монаха и побежал вперед. Приблизившись к лачуге, он бросился на колени:
– Матушка! – воскликнул он дрогнувшим голосом. – Твой сын вернулся!…
Старушка обняла сына.
– Сынок мой! – заговорила она. – Уж чего только я не передумала за эти дни, что тебя не было дома! Я уж говорила, что сам властитель горы схватил тебя и лишил жизни. Вся душа моя изныла и сердце изболелось… Раз с тобой ничего не случилось, почему же ты так замешкался и только нынче вернулся домой? Где твои веревки, коромысло, топор?
Дровосек, поклонившись матери до земли, отвечал:
– Матушка! Меня в самом деле схватил властитель горы и привязал к дереву. Я уж не думал, что останусь в живых. За счастливое избавление от гибели я обязан почтенным отцам-монахам! Вот этот почтенный отец, – сам архат из восточных земель; он послан Танским императором на Запад, к Будде за священными книгами. Его тоже схватил властитель горы и привязал к дереву. А эти почтенные монахи – ученики архата, обладающие великими волшебными чарами. Они с одного удара убили властителя горы, который оказался оборотнем пятнистого барса. Всех его бесов и бесенят сожгли без остатка. Они же спасли почтенного своего наставника, а заодно и меня, что поистине является милостью, равной Небу по высоте и Земле – по глубине! Если бы не они, я бы погиб. Теперь, наконец, здесь, на горе, воцарится спокойствие, и я смогу ходить без опаски даже глухой ночью.
Старушка, выслушав сына, стала поочередно кланяться Танскому монаху и его ученикам, пригласила их в лачугу и усадила. Там мать и сын стали снова отбивать земные поклоны и благодарить за спасение. Затем они наспех приготовили постное угощение, чтобы накормить монахов в знак благодарности.
– Брат-дровосек! – сказал Чжу Ба-цзе. – Ты не хлопочи и не старайся накормить нас досыта. Я знаю, что ты живешь бедно и твоего достатка едва хватит на одну мою еду.
– Не скрою от тебя, отец наш, – сказал дровосек, – что живу здесь, в горах, действительно очень бедно и не могу угостить тебя изысканными яствами: грибами «сянтань», грибами «могу» да еще сычуаньским перцем с разными дорогими приправами. Могу только предложить дикорастущие овощи, чтобы хоть как-нибудь выразить вам свою признательность…
Чжу Ба-цзе рассмеялся.
– Не дразни! Давай что есть, да только поскорее. Мы очень проголодались.
– Сейчас! Сейчас! – торопливо ответил дровосек. И действительно, прошло немного времени, и столы и табуретки были вытерты и расставлены, а затем подали еду, которая на самом деле состояла только из блюд дикорастущих овощей и растений.
Всех яств я перечислить не берусь!…
Как одуванчики нежны на вкус
Поджаренные!
С уксусом приятны
Накрошенные стебли богудин,
И портулак, как роза, ароматный,
И сладковатый овощ янь чан ин,
Всегда растущий у речной воды.
Побеги нежного, душистого бамбука
Ян цзы бу лая, а на нем ряды
Хрустящих сочных почек.
Вместо лука
Вот ма лань тоу; от него вблизи
Дымится мякоть гоу цзяо цзи.
Здесь горьких трав и сладких трав избыток;
Вкусны кошачьи ушки, и не плох
Лесной отлично сваренный горох.
Размешанные с мякотью улиток
Цзян дао гу и листья ню тан ли
Рядами на простой поднос легли –
С пастушьей сумкой смешаны, в имбирной
Подливе, и дымящейся и жирной.
И няо ин хуа поджарены цветы,
Приятно их глотать с чилимсом вместе.
Пугэня корни оценил бы ты
И цзяо эр коренья и цветы,
Чисомайнян – в румяном, нежном тесте…
А вот «монаха ряса»; но, заметь,
Ее ты можешь съесть, но не надеть!
Простой травы, ненужной, подзаборной
Немного «дикой конопли» возьми:
Хотя она не ценится людьми,
Но вкусно приготовлена бесспорно.
Густых лесов, лугов нагорных дань –
Хасунь – трава и бяоэр лин дань,
На масле жаренные, пригодятся.
Из чернобыльника густой отвар,
И ароматная трава цинхар, –
Над ней недаром бабочки кружатся!
Собрать побольше ян эр ту стеблей
И листьев златоцветника легко ведь, –
Из них без перца и других затей
Отличнейшее блюдо приготовить!
Так скромный дровосек, в лесу собрав
Различных овощей и диких трав,
Добавил постный соус и приправу.
Успел запечь, поджарить и сварить,
И, чтоб своих спасителей почтить,
Устроил пир –
и угостил на славу!
Наставник с учениками наелись до отвала, собрали поклажу и отправились в путь. Дровосек не посмел их дольше задерживать, он попросил мать выйти и поблагодарить монахов, а сам стал на колени и отбивал перед ними земные поклоны. Затем он взял палку из финикового дерева, покрепче подпоясался и пошел провожать путников. Ша-сэн вел коня, Чжу Ба-цзе нес поклажу, а Сунь У-кун держался близко от наставника, идя то справа, то слева вслед за ним.
Танский монах, усевшись на коня, молитвенно сложил руки и обратился к дровосеку с такой просьбой:
– Брат-дровосек! прошу тебя провести нас только до большой дороги, а там мы распрощаемся с тобой!
И вот, поднимаясь на кручи, спускаясь в низины, огибая горные реки, находя пологие спуски, все двинулись в путь.
Танский монах ехал на коне в глубоком раздумье.
– Ученики мои! – воскликнул он наконец и заговорил стихами:
О, как давно
С любимой родиной простился я
И далеко на Запад углубился!
И сколько рек осталось позади,
И сколько гор осталось за спиною,
Но от несчастий избавленья нет.
Повсюду оборотни ждут меня,
И стерегут повсюду злые духи,
От демонов спастись мне не легко…
А в сердце у меня одно желанье:
Сокровище священных книг найти
И привезти на родину мою.
В душе моей живет одно стремленье:
Молюсь я, чтоб скорее умереть
И вознестись на небо…
О, когда же,
Когда наступит тот желанный день,
И тяжкий путь успешно завершится?
Как долго ждать, пока, окончив подвиг,
На родину я снова возвращусь!
– Отец, – сказал дровосек, – не печалься! Отсюда, если идти по этой большой дороге на Запад, остается меньше тысячи ли до страны Зарослей небесного бамбука, родины высшего блаженсгва.
Услышав эти слова, Танский монах встрепенулся, слез с коня и сказал:
– Благодарю тебя, что ты потрудился так далеко проводить нас и вывел на большую дорогу. А теперь, прошу, не провожай нас больше и возвращайся к себе домой! Передай наш глубокий поклон твоей престарелой матушке. Мы ей очень благодарны за радушие и обильное угощение. Нам, бедным монахам, нечем отблагодарить вас. Мы будем только молиться, чтобы вы с матерью жили покойно и дожили бы до глубокой старости…
