Ольга Макарова - Осколки чего-то красивого
Все они были разные. Некоторые даже в стихах. Но все говорили об одном: страна Имани умирает. Одного за другим жителей поражала ужасная болезнь. Сначала человек переставал улыбаться. Потом — смотреть в глаза другим людям. Потом и разговаривать. А в конце ложился на землю и не двигался, пока не умирал, будто что-то съедало все его силы изнутри…
Имани была бедной страной. Да разве может быть богатой страна, где зверствует болезнь? Поэтому она хоть и просила помощи, но не в силах была заплатить за нее. Однако Ренон был богат и горд. Только ему было скучно, и призыв о помощи он принял, как путевку в нежданное и захватывающее приключение.
На следующий день Ренон вылетел в Имани первым же драконом…
Дракон летел быстро, но болтал по пути всякую чепуху, заваливая лекаря рассказами о пролетаемой местности. Поэтому Ренон устал сверх меры, пока добрались до места.
Перед посадкой дракон сделал над Имани круг.
Ренон увидел серую безрадостную землю, по которой стелился странный туман; затихшие города, где одни люди лежали прямо на камнях тротуаров неподвижно или сидели на краешках крыш, нахохлившись, словно голуби, а другие двигались, как во сне.
Дракон приземлился на главной площади с поникшим фонтаном. Люди, лежавшие на плитах, даже не пошевелились, но они были живые и тяжело дышали, будто их придавила к земле невидимая ноша. Можно вообразить, какого труда стоило дракону аккуратно приземлиться, чтобы никого не раздавить. Но он справился, потом отсалютовал Ренону, попрощался и взмыл в серое безрадостное небо, на котором даже солнце казалось тусклым и больным.
Навстречу Ренону выбежал мэр города. Пока лекарь с ним разговаривал, он заметил, что мэр совсем не улыбается, в голосе у него такая тоска, что сердце рвется на части, а из глаз вот-вот закапают слезы… Неизвестная болезнь и на него наложила лапу…
Семь долгих лет провел Ренон в этом городе, сражаясь с болезнью один на один, а после вернулся в родной Римар, но не победителем, а побежденным. Все заметили, что он давно уже не улыбается, с людьми разговаривает мало и все больше сидит у окна и смотрит куда-то в пустоту…
Одному молодому лекарю повезло поговорить с Реноном в один из редких моментов, когда над ним будто проходил луч солнца, разгоняя туманную пелену в глазах и заставляя уголки губ дрожать в попытке улыбнуться.
И юный ученик задал ему вопрос: что же за болезнь это была и почему ей нет лечения?
Ренон вздохнул и ответил: "Эта болезнь иссушает не тело, но душу… Я боролся за каждого больного, я пытался пролить свет на его жизнь, внушить, что жить стоит, что надо только подняться, дышать, бороться за свое счастье. Я внушал каждому, что он нужен, что его любят, что мир прекрасен. Я доказывал каждое свое слово. А люди все равно умирали…
Они не хотели лечиться. Они слишком привыкли к своей болезни, она вгрызлась в них так глубоко, что они и не верили, что ее можно оторвать. И не верили, что это просто и естественно — быть счастливым.
И вот что я тебе скажу, юный друг, у нее есть лечение. Просто каждый человек должен найти его в себе. Найти силы изменить что-то в своей жизни. Голос разума тут бессилен — он кричит в пустоту.
Это как глубокий сон, и не так-то просто заставить себя проснуться… вот я не смог…"
"Да что же это за болезнь, учитель?!" — пылко воскликнул ученик.
И тогда Ренон, поникший, будто постаревший раньше времени, прошептал: "Одиночество…"
(28 июля 2003 г)
325.
P.S. Имани — значит "надежда" на одном из африканских языков.
Страну я так назвал без всякого замысла — просто потому, что это было созвучно ей. Просто понял, что слово подходит — и все.
Так, может, не зря она так назвалась?..
326. 29 июля 2003 г
Сегодня с утра мы сходили с Юлей на пляж.
Мокрое зеркало реки, играя рябью и бликами, смеялось надо мной. Рядом с Юлей я смотрелся, как вяленая камбала…
Да, я хотел бы быть здоровым сильным парнем, который шутки ради может носить свою девушку на руках… Но для этого надо есть мясо!.. Надеюсь, когда-нибудь настанет такое время, что буду я есть большущую жареную отбивную каждый день.
Я отъелся было в лагере, но сейчас солнце и картофельно-макаронная диета "высушили" меня снова…
Грррр…
327.
А у Юли фигура просто загляденье. Я не фанат накаченных девушек, но это исключение. Ничего сверх — но красивые рельефные мышцы. Ее это совсем не портит и не лишает женственности. Да к тому же силе и крепкому телосложению сопутствует гибкость. И ходит она легко, и замечательно выглядит в платье…
Я сказал ей об этом. Она посмеялась и сказала, что большое спасибо за это надо говорить ее "тренеру". В кавычках пишу потому, что совсем он был никакой не тренер и даже не профессиональный спортсмен. Любитель.
"Это славный парень на пять лет меня постарше. Мы с ним тренировались на пару, только он в этой паре был главный, а я говорила, что он — "мой наставник". А если кто задавал дурацкие вопросы, объясняла: тренер!
Я влюбилась в него по глупости-молодости-зелености. В учителей часто влюбляются, верно ведь?.. А он оказался женат, у него и сыночек был уже.
Это было все. Я бы никогда не стала рушить чужую семью.
Знаешь, он все понял и погасил мое чувство очень бережно и нежно, не причинив мне боли. Вот за это я должна сказать ему самое большое спасибо.
Ну и, конечно, за то, что он часами сидел разрабатывал для меня специальную программу, чтобы я была такой, какой ты меня сейчас видишь.
Замечательный бескорыстный человек. Пока такие есть на свете, жить стоит, Бальгар"…
Ох… никаких комментариев. Мы просто сидели некоторое время молча после этого ее рассказа. Держались за руки…
А потом эта волна доверия не могла пройти просто так. Я рассказал Джулай про Марину. Это ведь такая похожая история. И она никогда не забудется, но больше не причинит боли, только напомнит о себе светлой и красивой грустью…
328.
Да, а еще я подумал о родителях. И о той женщине, что сейчас с отцом. И о том мужчине, что сейчас с мамой.
Им вот чужую семью рушить было не совестно…
Хотя… о чем я сужу? Нашел бы я в себе достаточно чести и добра, чтобы не пойти по головам в погоне за мечтой?..
329. 30 июля 2003 г
С утра мне звонит Джулай:
— Бальгар, у тебя кожан есть?
— Что-что?
— Кожаная куртка. Косуха, например.
