Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – рейхсфюрст
— Спасибо за комплимент, — сказал я. — Но не раскусывайте меня слишком глубоко, сэр Мидль. В чем-то мы должны остаться такими, какими показываемся публике.
Он сдержанно поклонился.
— Я бы не осмелился, сэр Ричард. Редко кто из нас появляется на людях без хотя бы панциря. А многие вообще в доспехах с головы до ног. Я редко вижу людей полностью открытых. Они доверчивы, но их так легко обидеть!
Я посмотрел на него внимательно, стараясь делать это не слишком явно, на кого намекает, кандидатур несколько.
— Да, сэр Мидль. Увы, сэр Мидль… Что-то я устал сегодня. Отправлюсь-ка на отдых, я от ожиданий устаю больше, чем от самых кровавых сражений.
Он сказал учтиво:
— Позвольте пожелать вам спокойной ночи, ваше высочество.
— И вам, ваша светлость.
Мы старались не смотреть друг на друга, понимая, что у нас обоих за спокойные ночи, но рыцари о таких вещах вслух не говорят.
На вторую ночь Франка не стала стесняться меньше, скорее — больше. Мне показалось, что начинала вдумываться, в каком простом, с точки зрения ее отца, браке состоит, и в каком очень не простом, на ее взгляд.
Не знаю, как Мидль, но мои мысли заняты тремя армиями, что сейчас идут через Шателлен, и когда трепещущая от стыда Франка вошла в комнату и в полной темноте разделась, чтобы тут же шмыгнуть ко мне под одеяло, я переключился на лирику с некоторым трудом, что тоже было как-то истолковано в том духе, что я страдаю и мучаюсь, ага, еще как, кто спорит…
С утра, быстро позавтракав и не глядя на сгорающую со стыда Франку, что не смеет поднять глаза ни на Мидля, ни на меня, ни на кого из гостей, я вышел из замка, где свистнул Зайчика, а толстого жруна и звать не нужно, прибежал и начал подпрыгивать в нетерпении, ну что за черепахи две такие медленные…
Я выехал шагом, затем, как уже привыкли, пустил вскачь, в галоп, карьер и затем в то безумство, когда ломимся сквозь встречный ветер, медленно разогреваясь, как входящий в атмосферу болид, и сам ощутил, что не только озверел от безделья, но даже играть безумного меджнуна уже неохота, приелось, чего-нибудь бы рыбного… Может быть, сделать вид, что увлекся другой ледей?.. Нет, так оборву крылья бардам, уже все корпят над складыванием слов в строфы, а струны пощипывают, томно закрывая глаза. Кто я такой, чтобы мешать становлению зачатков куртуазной культуры… Меня забудут, а удачную песню — нет.
Видимо, я что-то слишком разогнался, Шателлен уже позади, а я ни одной армии не встретил… Впрочем, мы сами прем не по тем дорогам, что наметили с Найтингейлом, иначе бы подавили массу народа, а когда проскакиваешь в сторонке, то могли и не заметить даже армию, особенно если ту отделила полоса леса, а вдоль дорог часто растут деревья…
Сильно раздосадованный, я хотел уже повернуть Зайчика, но впереди выросли величественные стены Савуази, равных которым нигде не видел, ими можно охватить целое королевство, а высокие и неприступные настолько, что о взятии столицы до сих пор говорят в королевстве с почтительным ужасом, крестятся, когда упоминают мое имя, сплевывают через левое плечо.
— Вперед, Бобик, — сказал я с неохотой, — раз уж промахнулись… мимо станции, то заглянем, погоняем всех, как без этого.
Во дворце моментально все задвигались быстрее, едва я, красиво и гордо подбоченясь, промчался по аллее сада к королевскому дворцу.
Стражи у входной двери не сдвинулись с мест, я бросил повод одному из придворных и велел строго:
— Отвести в конюшню, но не привязывать!.. Бобик, а ты со мной.
Едва вошел в холл, навстречу бросился сэр Ортенберг, на лице тревога и готовность принять все меры, которые я сочту нужным, но я лишь сказал величественно:
— Всем вольно!..
И прошел через залы и переходы в свой кабинет, здесь свежо, поверхность стола блестит, словно только что вытерли мокрой тряпкой, а затем тщательно протерли сухой, убирая следы от пролитого кофе.
Возможно, кто-то из моих старается проникнуть в тайну моих внезапных исчезновений и появлений, ибо зеркало тоже протерто тщательно, все завитушки на раме блестят надраенные.
Я подошел к двери, распахнул и сказал негромко:
— Сэра Вайтхолда ко мне!
Стражи только вздрогнули, а из слуг один тут же сорвался с места и унесся бесшумный, как летучая мышь, что ухитряется летать в полной темноте, не задевая натянутых на разной высоте веревочек с колокольчиками.
Сэр Вайтхолд появился буквально через пять минут, точно не валялся в постели, глаза начитанные, а вид умный, словно в поте лица работает над моими проектами.
Я окинул его внимательным взором: глазки опустил, как и голову, вся фигура выражает полную подчиненность, хотя это один из гордых баронов Армландии, его хорошо укрепленный замок находится на самом рубеже Армландии, где земли граничат с королевством Шателлен.
— Сэр Вайтхолд, — произнес я.
Он вскинул голову и посмотрел на меня такими преданными сияющими глазами, что мне стало неловко за мысли политика, а не рыцаря, кем без сомнения является сэр Вайтхолд.
— Ваше высочество!
— Сэр Вайтхолд, — сказал я, — не буду спрашивать, что вы делали все это продолжительное время, пока я отсутствовал… наверняка ничего полезного.
Он тяжело вздохнул:
— Ваше высочество в своей занятости великими делами изволили забыть, что последний раз вы были здесь вчера… или не вчера? Словом, будто и не исчезали. И чинили всем допрос и разгон, вопрошая, почему бездельничаем! А мы и все маковые зернышки, что вы рассыпали из трех мешков, вперемешку с пшеном и просом, разобрали и разложили обратно по мешкам…
Я спросил с интересом:
— Я так велел?
— Примерно, — ответил он. — Когда велели рассчитать новые пути передвижения товаров в связи с открывшимися границами между Сен-Мари, Армландией, Турнедо и Варт Генцем.
— И Скарляндами, — добавил я.
Он тяжело вздохнул:
— Вот-вот. А еще принять и распределить воинские гарнизоны по крепостям. Мне чуется, перебирать маковые и пшенные зерна было бы легче!
— В следующий раз так и сделаю, — пообещал я. — А то мозг от безделья тупеет. Кстати, насчет гарнизонов. Армию, которую вел сэр Будакер, я перехватил и срочно отправил в другое… место.
Он перекрестился.
— Говорить об этом не стоит? Я имею в виду, в приличном обществе?
— В смысле?
— Место хоть приличное? — поинтересовался он опасливо. — А то вы можете в такое отправить…
— Я и обе победоносные туда же отправил, — сказал я зловеще. — С миротворческой миссией насчет побуждения к вежливости, корректности, благородному отношению к дамам…
Он охнул:
— Ну, тогда там точно камня на камне не останется!
— Да? — спросил я. — Это если бы на моем месте были вы, дорогой друг. Но я… неужели похож на человека, который будет драться за женщину?
