Лорел Гамильтон - БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ
склонил голову на бок, оружие было теперь направлено на пустой дверной
проем, готовое стрелять в любого, кто мог проникнуть в комнату.
— Голоса женщин. Не могу понять, что они говорят, но я могу сказать, что
одна из говорящих Хафвин, кто-то еще плачет, и сердитый Саред. Теперь
Дойл, и расстроенный Иви, но не сердитый. Он говорит с паникой, как
будто случившееся испугало его.
Гален мельком взглянул на меня, немного хмурясь.
— Иви кажется, сокрушается.
Я тоже нахмурилась.
— Иви никогда не из-за чего не сокрушается.
Гален кивнул, затем резко напрягся, глядя на дверь. Я видела, как его
пальцы напряглись. Я ничего не видела из-за кровати. Тогда он поднял
оружие к потолку и со свистом выдохнул. Это сказало мне, насколько
близко он был к тому, чтобы нажать на спусковой крючок.
— Шолто, — сказал он, и встал, все еще держа оружие одной рукой, вторую
протянул мне. Я позволила ему помочь мне встать.
— Что случилось? — Спросила я.
— Ты знаешь, что у Иви и Догмэлы вчера был секс? — Спросил он.
Я кивнула.
— Не точно, но я знаю, что Иви и Бри нашли любовниц среди
стражниц, которые хотели этого.
Шолто улыбнулся и покачал головой, его лицо то ли удивленным и то
ли очень серьезным.
— Похоже, что после вчерашнего Иви предположил, что он мог крепко ее
обнять, и сделал что-то, что ее очень испугало.
— Что он ей сделал? — Спросила я.
— Хафвин была свидетелем и подтверждает слова Иви. Видимо, он просто
подошел к Догмэле сзади и, обхватив ее за талию, оторвал от пола. Она
начала кричать, — сказал Шолто. — Догмэла слишком истерична и слишком
чувствительна. Саред удерживает Иви, а тот, кажется, честно озадачен
таким поворотом событий.
— Почему она закричала только от того, что кто-то ее приподнял? -
Спросила я.
— Хафвин говорит, что это как-то связано с их старым хозяином, принцем,
который так делал, чтобы бросить их в кровать или привлекал еще
кого-нибудь, чтобы делать с ними очень плохие вещи.
— О, — сказала я, — это могло стать спусковым крючком для крика.
— Спусковой крючок для чего? — Спросил Шолто.
Ему ответил Гален:
— Это обычно что-то безвредное, что напоминает тебе о жестокости и
насилии, и вдруг возвращает тебя к тому моменту.
Мы посмотрели на него оба с удивлением, и неспособные скрыть это.
Гален посмотрел на меня с кислым видом.
— Что, я не могу этого знать?
— Нет, просто, — я обняла его, — это было все лишь неожиданно.
— То, что я могу быть проницательным, слишком неожиданно? — он спросил.
Ничего вежливого я придумать не смогла, поэтому я обняла его чуть
сильнее. Он обнял меня в ответ и поцеловал в макушку.
Шолто стоял около нас, а его глаза смотрели только на меня. Это был
взгляд, который появляется у мужчин, когда они видят любимую
женщину. Отчасти это был притягательный, отчасти возбужденный, отчасти
озадаченный взгляд, как будто что-то пришло ему на ум там, в той
комнате. Он протянул мне руку, и я отпустила руку Галена, чтобы
подойти к нему. Гален позволил мне это сделать, мы часто разделялись,
даже если и не хотели, но Богиня повелела, что Шолто был одним из отцов
младенцев, которых я носила. Все отцы получили равные права. Просто
думаю, что никто из нас не ожидал, что может случиться генетическое
чудо, и отцов у двух младенцев окажется шестеро отцов.
Шолто привлек меня к себе, и я охотно пошла в круг его рук. Он был
одним из самых новых отцов в моей постели. Мы были вместе только
однажды до того, как я оказалась беременной, но, как говорит старая
поговорка, и раза достаточно. Новизна означала, что я не любила его. Не
значит, что не любила его вообще. Он привлекал меня, я заботилась о нем,
но мы не так часто общались, чтобы я смогла полюбить его. Мы все же
нравились друг другу, но нам могут нравиться многие.
— Я видел традиционное приветствие Короля Слуа его королеве, — сказал
Гален, — Поэтому я оставлю вас. Возможно, я смогу быть полезным для
Догмэлы. — Казалось, он говорил с отвращением, но я позволила ему уйти,
потому что он удивил меня, оказавшись умнее, чем я думала, и это было
недостаточно проницательно с моей стороны.
Не дожидаясь пока Гален закроет дверь, Шолто показал своим
поцелуем, руками и телом насколько я ему нравлюсь, прижавшись ко мне
настолько тесно, насколько это было возможно в одежде. Я позволила себе
утонуть в силе его рук, атласе его жакета, расшитого золотом и
