Наталия Белкина - Принцесса Эрдо
Дверь в покои, где лежала Лана, пронзительно скрипнула, это слуга принес еще охапку дров для камина. Эйдар сам поддерживал в нем огонь, не отходя ни на шаг от принцессы. Теперь он отвернулся от нее, чтоб помешать угли, и не мог видеть, как она открыла глаза. Ее разбудил тот самый противный дверной скрип.
Какое-то время она просто смотрела на стену, на которой отплясывали желтые и рыжие отблески и мелькала чья-то тень. Принцесса не сразу смогла понять, где находится, что происходит, жива ли. Веки были слишком тяжелы, а мысли тягучи, и потому она снова закрыла глаза, слушая потрескивание горящих поленьев, скрежет кочерги о каминную решетку и чьи-то тихие шаги. Кто-то подошел к ней и взял за руку. Ей не хотелось открывать глаза, она только вздохнула.
— Вилания, — позвал ее чей-то знакомый встревоженный голос, но как будто издалека.
Принцесса не знала ни о нападении, ни о захвате замка, ни о том, что Эйдар находится в нем. Она решила, что услышала его голос во сне и улыбнулась, не открывая глаз. Ей не хотелось возвращаться в реальность.
— Княжна, взгляните на меня, — снова послышался голос, но уже совсем рядом.
— Эйдар, — произнесла Лана едва слышно, но не разомкнула век. Она боялась, что может увидеть совсем не того, кого хотелось бы, и что ее больное и затуманенное сознание жестоко играет с ней.
— Да это я! Я здесь! — воскликнул обрадованный рыцарь и сильней сжал ее руку.
В этом ощущении уже нельзя было обмануться, и девушка заставила себя очнуться от обволакивающей дремы. Зрачкам было больно от яркого света пламени, бушевавшего в камине. Сквозь ресницы она увидела темную фигуру на его фоне. Очертания были очень знакомы, но разве это реальность? Ведь Эйдара не могло быть в Салинас Вердас.
— Вы… ты очнулась! Пророк не обманул.
— Неужели это на самом деле ты? Это не сон?
— Это явь! Вот посмотри!
Он схватил вторую руку девушки и прижал обе ее ладони к своим щекам, губам.
— Но как ты оказался здесь?
Эйдар продолжал сжимать ладони Ланы.
— Я за тобой пришел.
Глаза принцессы постепенно привыкали и к яркому огню камина, и к сиянию, исходящему от взгляда влюбленного рыцаря. Она даже почти не чувствовала боли от ушибов и порезов на своем теле. И не хотела строить догадки о том, каким образом Эйдар оказался в замке барона Ульгерда, и вообще ничего не хотела больше знать. Но какое-то далекое и приглушенное шестое чувство шептало ей, что реальность не так уж и хороша. Ведь последнее, что она помнила, перед тем как упасть в небытие, — это летящий на нее большой серый камень. А перед этим был еще корабль. Лана нахмурилась.
— Ты вспоминаешь о чем-то тревожном? — заметив это, спросил Бранд.
— Стараюсь не думать. Расскажи мне, что произошло, пока… меня не было.
Эйдар опустил глаза. Он догадывался, что весть о падении замка и поражении барона вряд ли обрадует даму его сердца. Но тут что-то иное шевельнулось в его душе, нечто похожее на ревность:
— Скажи сначала, как ты оказалась среди сторонников этого невесть откуда взявшегося проповедника?
— Какой тон! — улыбнулась принцесса. — Но я расскажу тебе, мне нечего скрывать. Барон стал моим покровителем и защитником, когда я осталась совсем одна. Ты помнишь, мой отец погиб? Мне не к кому было обратиться за помощью.
— Да, — растерянно проговорил Эйдар и отпусти руки принцессы.
— Барон — добрый и благородный человек. Где он? С ним все в порядке?
— Кажется, да.
К Лане постепенно начал возвращаться ее здравый рассудок и понимание ситуации. Она начала догадываться:
— Вы захватили замок?
Бранд опустил глаза.
— Тебе нужно поспать. Сейчас ночь. Утром мы поговорим с тобой. Мне нужно… многое тебе сказать.
— Скажи мне сейчас… — принцесса приподняла голову, хотя ей было еще тяжело, — жив ли барон и брат Ромеро, мой хороший друг?
— Брат Ромеро? Этот проповедник, который захватил умы простолюдинов? Он стал твоим другом?
— Мы давно знакомы с ним. Он был… поверенным моего отца.
— Твоего отца? Так этот монстр с железным лицом, действительно твой отец?!
Интонация Эйдара переменилась, его голос стал напряженнее. Лана снова заставила его сомневаться и вспомнить о том, что он пытался забыть.
— Мой названный отец… Князь стал моим защитником и опекуном, ему я многим обязана и главным — своей жизнью. Но я говорю сейчас о моем настоящем отце.
— Где он?
— Его нет на этом свете… Эйдар я расскажу тебе обо всем, но не сейчас…
— Да. Прости, ты утомлена. Засыпай и спи спокойно. Этот странный человек, поверенный твоего отца, жив…
Даберт сам отправился к подвалу, где оставался в заточении барон Ульгерд. Близился рассвет, а герцог еще и глаз не сомкнул. Всю ночь он провел в комнате брата Ромеро, которому становилось все хуже и который то терял сознание, то вновь приходил в себя. В эти недолгие моменты, он пытался выведать у проповедника все тайны его учения. Но речь брата уже не была так убедительна и ярка, как раньше. Его мучил сильный жар, и раны кровоточили. Герцог вышел от него под утро со смешанными чувствами недоумения и беспокойства. Он понимал, что проповедник уже имеет немалое влияние не только на чернь, но и на многих рыцарей, и в тоже время его самого, сторонника старой веры, он не сумел убедить. Слишком несвязна была его речь.
Герцог велел открыть тяжелые двери, за которыми томился Ульгерт, и подать ему факел. На сырые ступени подземелья он шагнул первым. Барон спал в углу, на сваленном там полусгнившем хворосте. Чья-то заботливая рука умело перевязала его голову, рана больше не кровоточила. Он очнулся, как только желтый свет факела коснулся его закрытых век.
— Скажи-ка мне, благородный враг мой, — не дав ему даже как следует опомниться, обратился Даберт, — что вы затеяли с этим проходимцем?
— О чем ты, герцог? — щурясь от света, отозвался Ульгерд. — Почему ты не дашь мне спокойно умереть?
— Мне жалко золота, которым я должен буду оплатить твою смерть, — спускаясь по ступенькам, ответил на это Даберт. — Мне придется отпустить тебя, потому что на холме уже расположился барон Бласт и еще несколько твоих вассалов. Они требуют твоей выдачи.
— Так ты за этим пришел?
— Я хочу, чтоб ты понял: я победил, захватил замок, но все-таки сохранил жизнь тебе и многим твоим рыцарям! А ведь ты убил нашего святейшего предводителя!
— Ты и сам знаешь, что он заслуживал этого! — со злостью возразил Ульгерд и с трудом поднялся на ноги. — Так что тебе надо от меня теперь?
— Объясни мне одну вещь: что такое этот брат Ромеро? И почему он кажется мне опасным даже тогда, когда лежит без сознания? Он оказывает какое-то странное действие на людей, они словно теряют рассудок. Я лично был свидетелем этого.
