Кол Бьюкенен - Фарландер
Уютное пространство вокруг камина заполняло обтянутые кожей роскошные кресла, одинаково повернутые к стойке с большой, подробной картой Империи. Расположившись в креслах и положив ноги на мягкие скамеечки, жрецы потягивали крепкие напитки, курили и негромко переговаривались. Сновавшие между ними слуги предлагали собравшимся фрукты, морепродукты и чаши с наркотиками. Че знал, что языки у слуг отрезаны, а барабанные перепонки проколоты. Что касается самих собравшихся у камина жрецов, то все они были ему знакомы.
Че был Дипломатом, имперским ассасином, и в ходе многочисленных так называемых переговоров ему приходилось встречаться со многими влиятельными деятелями Империи. Знать этих людей он должен был хотя бы уже потому, что в один прекрасный день ему могли приказать убить любого из них.
Большинство состояли в чине генерала, а потому на их лицах не было тех украшений, которые носили обычно жрецы Манна, за исключением серебряного конуса в левой брови. Такой конус носили все военные, в том числе и сам Че. Их традиционные сутаны отличались простотой и непритязательностью, что никак не относилось к тем, кто их носил.
Че прошел взглядом по лицам. Генерал Спарус, Орленок, — невысокий, спокойный, сдержанно напряженный, — лишь недавно вернулся из Лагоса, где руководил подавлением восстания и где оставил левый глаз. Теперь пустую глазницу прикрывала — в угоду приличиям — черная повязка. Следующим был генерал Риктус с обожженными до безобразия лицом и руками и черными волосами, горчащими клочками над ушами, которые представляли собой не более чем рваные ошметки. Рядом с ним сидел генерал Романо, еще молодой, во внешности которого проскальзывало даже что-то мальчишеское, хотя он и был опаснейшим человеком в этом собрании и одним из самых алчущих претендентов на трон. И наконец, генерал Алеро, ветеран Газнийской кампании, присоединивший к Империи больше территорий, чем кто-либо другой, за исключением только лишь генерала Мокаби.
Все эти люди считались возможными соискателями трона, ключевыми игроками в осторожной, но смертельно опасной игре, служившей фоном для всего происходящего в Империи. За каждым стояла своя группировка. Империя Манна была еще относительно молодой, и забраться на трон мог каждый, кому хватило бы дерзости и решительности. Живым свидетельством этому служила нынешний Матриарх.
Кроме перечисленных выше, в комнате было еще трое. Юный Киркус, единственный сын Матриарха, сидел, сгорбившись, в кресле. Неподвижные, полуопущенные глаза его оживали тогда лишь, когда в поле их зрения попадал генерал Романо. Бабушка Киркуса, мать Сашин, спала, как могло показаться, в глубоком кресле. У ног ее, обутых в сандалии, лежали несколько чешуйчатых ящериц с ошейниками из золотых цепочек. Последней была сама Матриарх, Сашин, которая стояла перед картой с кубком в руке.
Длинное зеленое платье свободного покроя было открыто от горла до лодыжек, за исключением талии, где полы соединял пояс из того же материала. При каждом ее движении в разрезе что-то мелькало: то живот, то лобковые волосы, то грудь. Меньше всего внимания доставалось лицу, простоватому и не отличающемуся красотой: темные глаза посажены слишком близко, крючковатый нос слишком длинный. И все же было в ней что-то привлекательное. Может быть, манера держаться и подавать себя — так, словно мир целиком принадлежит ей и она может делать с ним все, что угодно. Или, может быть, улыбка, которой Матриарх пользовалась слишком часто.
— Но возможно ли достичь цели до наступления зимы? — спросила она старика Алеро, рассматривая карту.
Генерал пожал плечами:
— Только в том случае, если мы займемся этим незамедлительно и прекратим спорить из-за мелочей. — Он обвел взглядом своих более молодых коллег. Разговоры прекратились.
— И вы по-прежнему уверены в успехе?
Алеро заговорил медленно, подбирая слова тщательно, как человек, у которого на ладони несколько монеток, и ему не хочется ошибиться и отдать лишнее.
— Да, я так считаю, но лишь при условии, что нам будет сопутствовать удача. Слишком многое может пойти не по плану, и слишком мало пространства для маневра. Если все сложится как надо, мы, несомненно, одержим решающую победу. Свободные порты будут нашими. Если же мы потерпим неудачу... — генерал покачал головой, — тогда снова повторится Корос.
В наступившей тишине было слышно, как стучит в окно дождь. Че оставался на месте, краем глаза наблюдая за порхающими по комнате птичками. Молчаливый слуга проворно убирал тряпочкой упавшие на пол комочки помета.
— Я все так же полагаю, что это безумие, — первым подал голос Спарус, Орленок. Все повернулись к нему.
Скрипнула кожа. Генерал глубоко затянулся. Остальные ждали. — Две самостоятельные морские операции против Свободных портов и вдобавок самый важный компонент, вторжение с моря в сам Хос, — а ведь зима уже не горами. При этом расчет строится на том, что наши наземные силы беспрепятственно достигнут Хоса, что противник поверит нашим отвлекающим маневрам, что наш флот избежит столкновений в море. Игра сама по себе достаточно большая. Но даже если все сработает, а наша наземная операция сорвется, кампания безнадежно увязнет до самой весны. Мерсианцы получат передышку, а наш Первый экспедиционный корпус окажется в западне, из которой нет выхода. Это будет похуже Короса. — Его единственный глаз блеснул, взгляд уперся в Сашин. — И вот что я скажу. Если кампания провалится, вы лишитесь трона.
— Это угроза? — вмешался Романо, но Спарус пропустил ремарку мимо ушей. Взгляд его не дрогнул. Все понимали — сказанное стариком правда. Маннианский орден презирал вождей, проигравших на поле сражения или выказавших малейший признак слабости. От таких избавлялись, причем довольно быстро.
Легко скользнув над полом, Матриарх подошла к Спарусу, коснулась его руки ухоженными пальцами, коротко улыбнулась и повернулась к остальным. Движение получилось столь стремительным, что одна ее грудь бесстыдно выглянула из-под тонкого шифонового платья.
— Ну? — обратилась она к генералам.
Первым свой изуродованный шрамами рот открыл Риктус.
— Спарус прав, — прошамкал он обожженными губами. — План чересчур рискованный. Не могу поверить, что наше положение настолько уж отчаянное. Предлагаю сосредоточиться на осаде Свободных портов. Если мы не дадим им вздохнуть, если перекроем все торговые пути, они в конце концов сдадутся.
— Нет, — жестом остановила его Матриарх. — У меня были веские причины требовать решения мерсианской проблемы, и эти причины не устранены до сих пор. Десять лет мы пытаемся задушить их торговлю и стучимся в их двери. Тем не менее Свободные порты выстояли. Их стойкость, их дерзость — пример для других, кто вот-вот наберется смелости для открытого противостояния. Нам необходимо покончить с мерсианцами. Быстро и решительно, чтобы никто не счел Империю слабой. Следовательно, Хос должен быть взят. Когда это случится, остальные Свободные порты либо покорятся, либо погибнут от голода.
