Наталья Ткаченко - Принцесса. Как стать королевой (СИ)
С минуту я молчала, хлопая глазами, потом медленно сказала:
— Кажется, сейчас я буду кого-то убивать.
— Слава! — тут же встрепенулась тётушка. — Я ведь не знала, что…
— Да я из-за тебя во всю эту историю вляпалась! — закричала я. — Из-за тебя нас нашли, мою сестру с мужем убили, моего любимого убили, меня с семьёй разлучили, я столько мучилась и страдала…
Я осеклась. А ведь не сделай этого Иптазээ, я бы так никогда Адрея бы не встретила. Да и всех остальных — тоже. Но как же я устала, как хочу жить нормальной жизнью! Восстановить дружеские отношения со всеми позабытыми из-за королевских дел друзьями и подругами, отдыхать душой в оранжерее Нара, летать с хаклонгами, напроситься на уроки живописи к Гергию, и, самое главное, наконец-то спокойно жить с любимым!
Я вздохнула, взяла листок бумаги, ручку, быстро написала необходимый документ, поставила подпись и малую королевскую печать и вручила Иптазээ:
— Искупай вину.
Тётушка с большим сомнением прочитала мой декрет, объявляющий её временно исполняющей обязанности королевы, тяжко вздохнула, но не стала пытаться избежать наказания. Я собрала кое-какие вещи и напомнила:
— Ты за старшую.
Тётушка улыбнулась успокаивающе, я зажмурилась и пожелала оказаться рядом с папой.
Открыв глаза, я поняла, что отчаянно ему завидую. Я стояла на веранде выкрашенного в белый цвет дома, вокруг цвёл сад, причём никакого намёка на забор я не заметила, он простирался, насколько было видно глазу. С кухни через окно доносилось многообещающее шкворчание и плыли такие ароматы, что я почувствовала, как прямо-таки истекаю слюнками. И, конечно, ничуть не удивилась, обнаружив там маму, активно готовящую второе — кастрюля с супом уже стояла в сторонке. Папа сидел за столом и с расслабленным видом читал газету. Хлопнула дверь, прибежал растрепанный Витька, схватил бутерброд, крикнул, в ответ на мамино: "Положи обратно и садись, скоро обед!" — что его ребята ждут, и унёсся. Мама вспомнила, что давно не проверяла, как там Олежка, и поспешила наверх — я услышала, как заскрипела лестница под её ногами.
И, тяжело вздохнув, я поняла, что никуда я папу гнать пинками не буду. Моя семья прекрасно живёт здесь, зачем им дворец, покушения, налоги, лесть и лицемерие, эльфы и оппозиция? А я маму знаю, она увяжется за папой. Витьку с Олежкой тем более одних не оставить. Похоже, всё же придётся оставаться королевой… Я глубоко вздохнула, обогнула дом и вошла.
Обнимали меня всем скопом, наверное, минут десять. Потом сели за стол, и мама накормила меня до отвала, отыгрываясь за всё упущенное время, прошедшее с последнего нашего совместного ужина — я ведь такая тощенькая, в чём только душа держится! Потом пришлось ещё и сделать подробный отчёт о том, где я, что я и как я. Потом, следуя принципу: накормил — уложи спать, мама беспрекословно отправила усталую доченьку в её комнату. И только с утра мне наконец дали возможность узнать, что у них-то происходит.
Оказалось — ничего существенного. Папе пришлось рассказать всё маме, и она устроила ему такое, что папа до сих пор ёжился. Но идею необходимости переезда осознала, разглядев, что за "большая серая собачка" за ними гонится. А пока она находилась в шоковом состоянии, папа быстро схватил их с Витькой и Олежкой в охапку и сбежал. Из одного мира в другой, из одного в другой… У эльфов магии не хватило за ним гоняться, а Челси пришлось озаботиться более насущными проблемами, в виде зашевелившихся проклятых родов и объявившейся на земле Королевства наследной принцессы (это уже я сама сообразила). В общем, живут они здесь тихо-мирно, мама ведёт домашнее хозяйство, папа работает врачом, разъезжая по окрестным усадьбам, Витька болтается в рощах с соседской ребятнёй и до ужаса радуется отсутствию школы даже в перспективе — здесь принято получать домашнее образование. Которым мама как раз с Витькой и занималась наверху, заявив, что приход сестры — не повод пренебречь физикой (судя по тоскливому лицу, Витька явно не разделял её мнения), пока мы с папой пили чай на кухне, и он дополнял рассказ об их житье-бытье.
— А откуда у вас здесь дом? — удивилась я.
— Я его купил, ещё когда жил здесь до встречи с твоей мамой, — объяснил папа. — Пришлось, конечно, многое подновить, перекрасить, обои переклеить, но он ещё сто лет простоит. Слава… — папин голос изменился, — я ведь знаю, почему ты пришла.
— Да? — хмыкнула я.
— Я не могу вернуться, — вздохнул отец, отворачиваясь. — Да и у тебя всё отлично выходит. Мы за тобой всё это время наблюдали в зеркало, мама-то, конечно, переживала, но я видел, что ты справляешься, что у тебя всё хорошо…
Я онемела. Хорошо?! У меня всё хорошо?! Когда я умирала от тоски по Адрею, у меня всё было хорошо?! Когда вытаскивала из пыточной окровавленного Станти, а из-под хлыста Челси — измученную Лери?! Когда металась, пытаясь найти способ спасти Алилу, когда взорвалась бомба, когда хорошая подруга так подставила…
Я резко встала.
— Пап, я пойду.
— Даже не погостишь? — удивился отец.
— Да, пора мне, — медленно выговорила я, отворачиваясь к двери. — Проверю, как там без меня моё "хорошо". Я ещё зайду.
— Слава, — скрипнул отодвигаемый стул — отец встревожено приподнялся, — ты же понимаешь, я должен был тогда спасать маму, Витьку и Олежку!
— Да, пап, — я так и не обернулась, опасаясь расплакаться. — Это я понимаю.
Я зажмурилась и мучительно захотела оказаться дома.
В своей спальне я упала ничком в кровать и, не обращая внимания на встревоженно что-то лепечущих и суетящихся вокруг меня камеристок, разрыдалась. Нет, как раз то, что папа должен был остальных прятать, я понимаю. Но почему он ни разу не пришёл, и маму не отпустил, и даже письмо не прислал? Так боялся, что их найдут? Или боялся, что я его всё же заставлю быть королём? А почему я должна за всех отдуваться? Почему он меня никак не поддержал, ни разу не навестил? Трус, трус, трус! Оставил одну, конечно, у меня же "всё хорошо"! Всё хорошо! Я истерично засмеялась и снова разрыдалась. Девушки наперебой бросились меня утешать, и, хотя я не вслушивалась, постепенно до меня начало доходить, из-за чего я, по их мнению, так расстроена.
Я оторвала лицо от скомканного покрывала, выпустила лапу встревожено мяукающего Клипса, тыльной стороной которой я в перерывах между судорожными всхлипами вытирала глаза, и подняла голову:
— Лад и?..
Камеристки так синхронно закивали, что я почувствовала, как меня укачивает. Благодарно погладив грифона, я села, вытерла глаза и жадно спросила:
— Что, правда?
Они снова закивали.
Я соскочила с кровати и понеслась к двери. Ну вот не верю! Стоп! Я притормозила:
