Ольга Куно - Торнсайдские хроники
Глава 16
Казалось бы, бояться мне больше было нечего. И тем не менее на следующее утро я проснулась в состоянии сильного напряжения. Напряжение это всё нарастало, пока я умывалась принесённой горничной горячей водой, переодевалась в предоставленную мне одежду (из моих собственных вещей осталась только обувь и неизменная сумка) и неохотно завтракала, точнее с трудом пожёвывала свежий, но казавшийся безвкусным хлеб.
Отодвинув полную тарелку в сторону, я откинула голову на спинку стула и прикрыла глаза. И почти сразу почувствовала, как усевшийся рядом Кентон накрыл своей ладонью мою дрожащую руку.
— Я знаю, что волноваться не из-за чего, — заявила я, вкладывая в свой голос всё то раздражение, которое внушало мне сейчас собственное напряжение.
— А руки дрожат с перепою, я так и думал, — отозвался Кентон.
— Я всегда думала о себе как о человеке довольно-таки смелом. А сейчас чувствую себя, как трусиха, — скривившись, призналась я.
— Каждый человек испытывает страх перед боем, — заметил Кентон. — Тебе это скажет любой мужчина, сражавшийся хотя бы однажды, если, конечно, у него есть капля мозгов.
— И как эти твои мужчины борются со своим страхом? — осведомилась я.
— Ну, для подготовки к бою, положим, существуют особые техники, но тебе ими пользоваться ни к чему.
— Почему?
— Они выпускают наружу то, что лучше держать внутри, — не слишком понятно объяснил Кентон. — Неважно, забудь. Как только всё начнётся, страх уйдёт.
— Так поскорей бы.
— За нами придут с минуты на минуту.
— Ты пойдёшь со мной?
— Естественно. И запомни: от тебя практически ничего не потребуется. Говори только тогда, когда вопросы будут адресованы лично тебе, и не кем-нибудь, а королём. Отвечать на вопросы Рейвена даже не вздумай. И самое главное — не пытайся взять у Рауля интервью. Твой единственный шанс проиграть дело — это рассердить короля ещё сильнее, чем Рейвен.
— Ты думаешь, существует такая вероятность?
— Надеюсь, что нет. Хотя при твоих способностях… Пошли.
Последнее слово он произнёс, увидев, как в комнату, где мы ожидали наготове, вошёл стражник.
Трое сопровождающих провели нас в зал, который должен был выполнять сегодня функцию судебного. Охранники были вооружены, но, похоже, скорее соблюдали формальность, нежели всерьёз исполняли функцию конвоя. У Кентона не отобрали оружие, хотя висящий на поясе меч трудно было бы не заметить, меня даже не подумали обыскивать. Доведя нас до зала и впустив внутрь, они и вовсе удалились.
Внутри уже собрались все, кто должен был присутствовать на суде, за исключением Рейвена. Совещание проводилось за закрытыми дверями, что подразумевало отсутствие любопытствующей публики. На стуле с резными подлокотниками и высокой спинкой, максимально напоминающем трон, сидел Рауль. Сейчас на его голове снова красовалась золотая корона. По левую руку от короля, чуть позади его стула, стояла Говорящая; по правую руку расположился личный секретарь Его Величества со стопкой бумаг в руке. Рядом был поставлен небольшой письменный стол, которым секретарь мог бы воспользоваться в случае необходимости. Трое хорошо вооружённых телохранителей стояли чуть позади, формируя полукруг за спинами короля и Говорящей. Ещё трое расположились недалеко от двери. У ног Рауля лежал крупный волкодав, но не Чак; этого пса я видела впервые. Чака же, напротив, в зале видно не было.
Поклонившись, мы с Кентоном заняли место, на которое нам указали. Айрин приветливо нам улыбнулась, Рауль кивнул в знак приветствия. Спустя ещё минуту в зал привели и Рейвена.
Выглядел граф так, словно ничего неприятного с ним не произошло и он вовсе не превратился вчера из главного человека графства в обвиняемого и арестованного в собственном доме. Он был одет в светлые брюки, светлую рубашку и удачно контрастировавший с ними тёмный колет, хорошо причёсан, гладко выбрит, да и вообще выглядел свежим и прекрасно выспавшимся. И уж никак не был похож на человека, не далее как вчера отправлявшего убийцу к неугодной ему свидетельнице.
— Если все готовы, мы начнём, — объявил Рауль после того, как граф, вежливо поздоровавшись, прошёл на своё место. — Нас здесь не слишком много, поэтому мы можем обойтись без ненужных церемоний. Все присутствующие знают, для чего мы здесь собрались, поэтому, если возражений нет, я перейду сразу к делу. Граф Алан Рейвен, против вас выдвинуто сразу несколько обвинений, и я хочу начать с наименее серьёзного из них, поскольку именно оно перекликается с вашим собственным обвинением, адресованным Абигайль Аткинсон.
— Ваше Величество, я приму любой порядок слушания, который вы сочтёте правильным, — заверил короля Рейвен. — Равно как и любое ваше решение.
Мне показалось, что такая показная лояльность короля не слишком впечатлила.
— Итак, Рейвен, вы обвиняетесь в том, что пытались совершить насилие над этой женщиной, а впоследствии — её убить.
— Это клевета, Ваше Величество. Я уверен, что смогу оправдаться.
— Уверены? — задумчиво переспросил король. — Ну хорошо, в таком случае пойдём по пунктам.
Он вытянул руку, и секретарь вложил в неё одну из бумаг. Рауль посмотрел на документ, но только мельком, будто и сам прекрасно помнил, о чём сейчас должен пойти разговор.
— Первое преступление, в котором вы обвиняетесь, произошло в этом самом замке, на балу, который давался в честь прибытия в Торнсайд Норберта Майлза, — сказал он.
— Неужели в моих действиях на этом балу было хоть что-то предосудительное?
Изумление Рейвена казалось совершенно искренним.
— Вы пытались соблазнить эту женщину?
— Я немного за ней поухаживал. Разве в этом есть что-то дурное?
— В этом — нет. Но она утверждает, что вы подмешали ей в вино дурманящий напиток.
— И она его выпила?
— Насколько нам известно, нет.
— В таком случае не вижу причин для обвинений. Откуда она вообще может знать, что в вино хоть что-то было подмешано?
— Вино выпила Инесса ван Реген, — вступил в разговор Кентон. — Последствия имели возможность видеть все, кто находился в тот момент на балу.
— Госпожа ван Реген выдвинула свои обвинения? — спокойно осведомился Рейвен.
— Нет.
— Вот когда она выдвинет обвинения, я с удовольствием на них отвечу.
— Хорошо, — кивнул Рауль, — в таком случае идём дальше. Вы приговорили Абигайль Аткинсон к пребыванию у позорного столба без уважительной на то причины. Обвиняющая сторона утверждает, что такой приговор явился результатом вашего желания отомстить за отказ и сломить её волю.
