Артём Каменистый - Время одиночек
Салотопка уцелела — стояла как новенькая. Но, открыв железную дверцу, Тим чуть не взвыл — ему под ноги хлынул поток грязной воды, обдав штаны сажистыми брызгами. Ох и дурак же он! Какие угли здесь могли остаться?! Топили же не углём, а отходами вытопки — эта вонючая гадость тлеть часами не будет.
Значит, с костром придётся повременить — эту проблему Тим решит позже. Огонь придётся добывать — иначе ночью он не выживет.
На салотопке в железных гнёздах крепились инструменты для команды топильщиков — широкие топоры для рубки негабаритных кусков китовой плоти, здоровенные двузубые вилки на деревянных ручках для перемешивания содержимого котлов, широкие ухватистые лопатки для очистки котлов от огарков, плоские жестяные совки для извлечения золы из топки, стальная кочерга.
Последнюю Тим ухватил с собой — её можно использовать вместо лома, если трокелю не поддастся крупный обломок. Также прихватил лопатку.
Палубный настил над камбузом снесло, сам камбуз засыпало льдом. Работая кочергой и трокелем, Тим остервенело докапывался до своей цели — в шкафчике возле печей кок хранил огниво и жир для растопки. Пока что ледяной мусор поддавался инструменту легко — почти везде хватало трокеля, а то и лопатки. Но это будет продолжаться не вечно — холод в конце концов сцементирует эту массу в крепкий монолит, и вот тогда Тиму придётся несладко. Если он до этого момента доживёт.
Хотя если откровенно, то и сейчас особой сладости в его положении не было.
К шкафчику Тим добрался часа за два, порвав левую рукавицу и натерев мозоль на всё ещё нежной коже ладони. В интенсивной работе был свой плюс: от холода он не страдал — даже куртку тянуло расстегнуть.
Шкафчик особо не пострадал, только опрокинулся. Открыв дверцу, Тим горестно вздохнул: ему опять не повезло. Внутренности шкафчика оказались залиты жиром — бутыль разбилась. Увидев среди обломков маленький кувшинчик, достал, вытащил деревянную пробку. Есть! Кувшинчик почти до самого верха забит кусочками трута. Причём они абсолютно сухие — вода сюда не забралась!
Закрыв кувшинчик, Тим вылез на палубу, положил драгоценную находку в котёл салотопки. Туда же отправилось огниво, найденное в том же шкафчике. Более безопасного места он придумать не сумел.
Вернувшись в руины камбуза, продолжил раскопки. На этот раз его целью были печи. У кока их было две — на большой он готовил горячие блюда на всю команду. На малой — подогревал остывшую еду, делал обеды для офицеров, кипятил чай. Вот к малой Тим сейчас и пробивался.
Работа заняла у него ещё часа два или три и вымотала Тима основательно. Но своего он добился. Осмотрев раскопанную печку, остался доволен: то, что надо. Железный ящик длиной около метра, а шириной и высотой вполовину меньше. Даже труба уцелела: составная, выходит на угол камбуза — и дальше за борт. Трубу Тим отделил от печки, разобрал, вынес к салотопке. Затем с помощью топора и кочерги расправился со скобами, удерживающими ножки печки. Взвалив железный ящик на спину, вытащил его на палубу. Несмотря на небольшие размеры, тащить оказалось тяжело — габариты мешали, да и вес немалый.
Прикинув высоту салотопки, Тим понял: печку ему на неё не затащить. Можно попробовать, но рискованно — слишком здесь скользко, опасно: если упадёт, травм не избежать. В его положении любая серьёзная травма — это смертный приговор. На палубе и вокруг корабля валялось множество исковерканных досок, бывших ранее частями обшивки борта и палубного настила. Тим из них наскоро соорудил горку маленького пандуса и уже по нему затащил на салотопку печку.
Переведя дух, оценил размеры дверцы печки и размеры выходного отверстия салотопки. Вроде бы печка его будет перекрывать. Всё, что Тиму надо, — провести здесь одну или две ночи: дальше он соорудит себе более серьёзное жилище. Но эти ночи надо провести без приключений и пожара.
Дело в том, что у салотопки был один конструкционный недостаток, затруднявший замысел Тима. По сути, это была самая обычная печка с парочкой вмурованных котлов и огромной топкой под ними. Но не было у неё одного из главных атрибутов стандартной печи — дымохода.
При работе салотопки дым выходил из квадратного отверстия за вторым котлом. Вместе с дымом, разумеется, вылетали искры, а бывало, и языки пламени. Тим намеревался устроить себе шатёр прямиком на печке — протопить салотопку и провести ночь в тепле.
Естественно, при этом он не хотел, чтобы его шатёр подвергался риску пожара, вот и импровизировал на ходу.
Сняв с печки дверцу, завалил печку на попа, развернул дырой от дымохода к носу судна, аккуратно надвинул на квадратное отверстие салотопки. Тим надеялся, что это не слишком ухудшит тягу, и при этом искры будут гаснуть в чреве железного ящика. Даже если какая и вылетит, то не на его шатёр — в противоположную сторону. Кстати о шатре: самое время им заняться.
Грот-мачта, оторванная в самом начале кораблекрушения, так и торчала наклонившейся верхушкой из ледяного месива. Спустившись, Тим направился к ней. Нет, вовсе не вешаться — о старых мыслях он давно уже позабыл. На рее виднелся аккуратно свёрнутый грот-бом-брамсель — верхний парус. В воду он не попал — парусина осталась сухой, лишь слегка припорошена нежным снежком. Вот его-то Тим и наметил на роль своего шатра.
Где ножом, а где и топором отделил парус, перехватил обрубком каната, подтащил к борту. Карабкаться наверх с подобной ношей было слишком опасно — Тим пошёл налегке, таща за собой лишь конец каната. Забравшись на палубу, втащил за собой парус, расстелил его перед салотопкой. Прикинув габариты, понял — парус немного великоват для его цели. Ну да это не беда — подвернёт лишнее. Было бы гораздо хуже, если бы он оказался мал. Затягивание паруса наверх было лишь разминкой — теперь Тиму придётся повторить эту операцию несколько раз, но уже с другими грузами. Из трюма раздавленного корабля по округе разлетелась часть содержимого — пустых бочек. Вот ими Тим и занялся.
Подкатывая деревянные ёмкости к борту, Тим обвязывал их пеньковым канатом, затаскивал наверх, поднимал на салотопку и ставил на попа по периметру этой огромной кирпичной печи. Счастье, что салотопка благодаря излому палубного настила стоит сейчас почти горизонтально, несмотря на резкий крен корпуса судна на корму, иначе бы с неё бочки попадали.
Для своих целей он выбирал самые маленькие бочки, так называемые «полуторки». Почему их так называли, он не знал — знал только, что этими малогабаритками забивали пространство над нижним ярусом трюма, сплошь заставленного огромными неподъёмными «пятёрками». Вскоре по периметру салотопки поднялась оригинальная стена — из бочонков. Сбоку оставался узкий проход, и у задней части бочки шли не совсем по периметру, а подальше, не приближаясь к дымовому отверстию, перекрытому железной печкой. Кроме того, в ходе сбора бочек он нашёл одну не пустую — заполнена первоклассным жиром из головы кашалота. Это резко повышало его шансы на выживание в ближайшей перспективе. Можно теперь не горевать по разбитой бутыли кока. Китовый жир — это освещение, это отличное средство для растопки, это смазка открытых участков кожи, препятствующая обморожению, и, помимо всего прочего, это высококалорийная пища. Гурманы, разумеется, Тима не поймут, но попади гурман в подобную передрягу — жадно чавкая, жрал бы этот жир большой ложкой прямо из бочки, неразогретым.
