Джон Толкин - Дружество Кольца
Пала ночь, костер загорелся ярче, и Бродяжник, может быть, для того, чтобы отогнать страх, принялся рассказывать стародавние предания. Знал он их, как оказалось, уйму — и про людей, и про эльфов, и про многих других. Хоббиты лишь диву давались: сколько ему лет и где он всему этому выучился.
— Расскажи нам про Гил-Гэлада, — попросил Мерри, улучив момент, когда кончилась очередная история об эльфийских принцах. — Та песня, которую Сэм начал, ты ведь ее небось и дальше знаешь?
— Конечно, знаю, — отвечал Бродяжник. — Вот и Фродо знает, она ведь нас обоих касается.
Мерри с Пиппином удивленно уставились на Фродо. Тот, не отрывая глаз от огня, вяло проговорил:
— Да много ли мне известно — лишь то, что Бильбо рассказывал. Гил-Гэлад, как я помню, был последним из великих эльфийских властителей Средиземья. Имя его на их языке означает «Звездный Светоч». Вместе с Элендилом, другом эльфов, он отправился в…
— Не надо об этом, — перебил его Бродяжник. — Этак недолго и беду накликать. Вот доберемся до Разлога, там вы услышите эту историю полностью.
— Нельзя эту, так расскажи другую, — попросил Сэм. — Что-нибудь про эльфов, из древнего. Про них слушаешь, вроде и темень не так пугает.
— Ладно. Я спою вам о Тинувиэль. Спою как смогу: песнь эта прекрасна, но и грустна, как большая часть преданий Средиземья, а целиком ее помнит разве что один Элронд. Но послушайте, может, она вас приободрит.
Был зелен лес и зелен лог,
Где лунный зонтик в полумгле
Расцвел — то был дурман-цветок, —
И ночь сияла ясная;
Там танцевала на земле
Тинувиэль, трубя в рожок,
Звездой сверкая в лунной мгле,
Бессмертная, прекрасная.
А Берен шел издалека,
Он был в горах, где сквозь леса
Течет эльфийская река,
Широкая и быстрая;
И вот он видит: чудеса!
Звезда в листве! и так близка!
И на плаще ее роса,
Как звезды, серебристая.
Усталость прочь, унынье прочь!
Звезда сияет для него!
И вот пустился он сквозь ночь
К мерцающему пологу;
Она ж, спасаясь от него,
Танцуя, ускользнула прочь,
Опять оставив одного
Бродить в лесу и по лугу.
То слышит он ее рожок,
То в кроне липы видит свет,
То шепоток, то шорох ног,
Где ходы потаенные;
Но лес стал сед и луг стал сед,
Вздохнув, увял дурман-цветок,
Рожок умолк, и сгинул свет,
И дни пришли студеные.
Бродил в лугах он и в лесах,
Шурша листвой минувших лет,
Пока сияла в небесах
Меж звезд луна морозная;
Тинувиэли нет как нет,
И лишь порою в небесах
Мелькал то след, то тень, то свет
Или фигурка звездная.
Зима прошла, пришла весна,
Звенят ручьи, и снова тут
Поет и кружится она —
Едва земли касается;
У ног ее цветы цветут,
И в свой рожок трубит она,
И Берен снова тут как тут:
«Пойдем со мной, красавица!»
Она — бежать, и он за ней:
«Тинувиэль! Тинувиэль!» —
Так по-эльфийски «соловей»
Звучит — как трель рассветная;
И слышать это имя-трель
Столь странно сладко было ей,
Что вдруг сдалась Тинувиэль,
И стала дева смертная.
Ей Берен заглянул в глаза
И увидал: в тени ресниц
Горит небесная слеза
То звездная, то лунная,
Эльфийский смех — как блеск зарниц,
Бессмертья мудрость — как слеза,
Тинувиэль из всех юниц
Древнейшая и юная.
Нелегкий путь они прошли
Вдвоем из края в край земли,
Огонь, железо, медь прошли,
Прошли края бессветные;
Моря меж ними пролегли,
Но снова встретились вдали,
И умерли, и в прах легли —
Счастливые, бессмертные.
Закончив, Бродяжник вздохнул и пояснил:
— Такие песни эльфы называют «анн-теннат», переводить их на Общее Наречие очень трудно, и то, что вы слышали, — лишь слабое эхо истинного звучания. А повествует она о встрече смертного воителя Берена, сына Барахира, с прекраснейшей девой Средиземья, дочерью эльфийского короля Тингола Лютиэн Тинувиэль. В сравнении с ее лучезарной прелестью меркли даже звезды, сиявшие над тогда еще юным миром. В ту пору в Ангбанде, на севере, царил Великий Враг, у коего сам Саурон Мордорский обретался всего лишь в подручных. Эльфы Запада пошли на него войной — они вернулись в Средиземье, дабы отбить похищенные у них Сильмарилы. Праотцы людей поддержали эльфов, но Враг все же одолевал. В одном из боев пал Барахир, а чудом спасшийся Берен, преодолев Горы Ужаса, попал в лес Нелдорет, в сокрытое владение Тингола. Там, на лугу, рядом с зачарованной рекой Эсгалдуин, узрел он Лютиэн, кружившуюся в танце, и нарек ее Тинувиэль, что на Древнем Наречии означает «соловей». Множество бед выпало на их долю, долгой была их разлука. Тинувиэль вызволила Берена из мрачных застенков Саурона, и вместе они не только перенесли страшные испытания, но даже смогли сорвать с железной короны Врага ярчайший, великолепнейший из трех Сильмарилов. Он был вручен Тинголу как выкуп за невесту.
Однако же Берен не устоял перед явившимся от Врат Ангбанда Великим Волком и умер на руках Тинувиэль. Тогда и она избрала участь смертной, дабы последовать за ним. Если верить преданиям, то они повстречались за Разлучающими Морями, вернулись в нашу юдоль и долго еще бродили рука об руку, покуда не покинули этот мир навсегда. Так вышло, что Лютиэн Тинувиэль оказалась первой умершей из эльфийских дев — не убитой, а именно умершей. Но в жилах ее потомков струится кровь и людей, и эльфов, великих героев и великих владык. Говорят, что род этот не пресечется вовеки. Элронд, властитель Разлога — потомок этого союза. Ибо от Берена и Лютиэн родился Диор, наследник Тингола, а его дочерью была Светлая Элвинг, на которой женился Эарендил. Тот самый Эарендил, что с блистающим на челе Сильмарилом увел свой корабль из туманов мира в океан небес. Люди Запада — его потомки.
Бродяжник продолжал рассказывать, а хоббиты неотрывно смотрели на его странно преобразившееся лицо. Глаза Следопыта сияли, голос звучал величественно и властно. Его чело венчал бледный свет медленно поднимавшейся над Выветренью луны, в блеске которой таяли ночные звезды.
