Михаил Кликин - Три легенды
– Таура? Неплохое имя. Но будет ли она счастлива без отца?
– У нее будет отец. У нее будет семья. У нее будет все.
– Это загадка?
– Для тебя может быть…
– Это еще вкусней, чем суп, – сказал домовой. – Эй… эй! Ты слышишь меня?
Ведьма повернулась к нему. В глазах ее стояли слезы.
– Что?
Домовой какое-то время потрясенно смотрел на ведьму, затем натужно сглотнул и произнес:
– Ты… плачешь… Плачешь? Но почему?
– Я уже старая, – прошептала ведьма, – я всегда плачу, когда вспоминаю…
– Знаешь, – домовой отвернулся в сторону, опустил глаза, – ведь кроме вас, людей, больше никто не умеет плакать. Разве только собаки. Иногда. И больше никто. Почему?
– Откуда я знаю?..
– Тебе плохо? – после минутного молчания спросил домовой.
– Да… Нет… Я не знаю… – ведьма смахнула влагу с ресниц, вытерла рукавом глаза. – Просто я не могу удержать слезы.
– Это так странно. И так страшно.
– Страшно, – согласилась ведьма и попыталась улыбнуться.
– Дварф никогда не плакал. И Урс тоже…
– А Вигор? – вырвалось вдруг у ведьмы.
– Вигор? Я плохо его знал. Я его немного боялся, ведь он колдун, настоящий колдун, хоть и однорукий. Знаешь, что он сделал?
– Знаю, – ответила ведьма. – Мне ли не знать?
– Он настоящий колдун, – задумчиво повторил домовой. – Сильный… Но я видел, как он плакал… Я видел…
– Где он сейчас? Он ушел? Куда? Когда?
Домовой задумался, почесал затылок.
– Мне сложно вспомнить, когда это случилось… Давно… Умер Кречет, и тогда колдун оставил свой дом. Дварф еще жил здесь, и перед тем, как Вигор ушел, у них был долгий разговор. Я не знаю о чем… Но когда? Десять лет назад? Пять?.. Нет, больше… И этой же осенью Дварф тоже ушел. Да!.. Потом он вернулся, пожил какое-то время и ушел опять. Куда? Я не знаю…
– А колдун?
– Вигор? Он… он… Раззерногригт говорил что-то. Да! Про деревню на юге. На юго-востоке. Маленькая деревня. Змеиный ручей…
– Что? Говори ясней!
– Не мешай, – домовой сердито отмахнулся, – я вспоминаю!.. Да-да! Селение возле Змеиного ручья, не то в устье, не то на истоке. Туда он и думал направиться.
– Он сейчас там?
– Откуда я знаю? Дай еще рыбы.
– Когда он ушел? Ты можешь вспомнить?
Домовой неожиданно поскучнел, зевнул, отмахнулся:
– Почему я должен вспоминать? Они все ушли и оставили дом умирать. И ты уйдешь… Дай поесть…
Ведьма еще какое-то время пыталась растормошить Хозяина, выведать у него какие-нибудь подробности, но все без толку. Домовой замкнулся, если и говорил, то только про еду, да еще жаловался на одиночество. Ведьме пришлось отступиться.
Прошло шесть дней.
Ведьма ловила рыбу, готовила, убирала дом, штопала постоянно откуда-то возникающие прорехи на одежде, наводила порядок в своей коллекции предметов, раскладывала их по бесчисленным карманам и кармашкам, распределяла вес… Часами бродила по лесу, собирала грибы, орехи, ягоды. Спускалась к реке. И каждый день она говорила себе: завтра ухожу! Но вечером находилась какая-то причина, чтоб остаться еще на день. То рыба, которая сушилась на солнце, вдруг оказалась вымоченной нежданным дождем, то Хозяин пропал куда-то на сутки – а уходить не попрощавшись ведьма не хотела, то еще что-то… Ведьма отлично понимала, что на самом деле она сама выдумывает эти причины, не желая покидать уютный, ставший уже родным, дом.
Она подружилась с бобрами. Часто спускалась к плотине, садилась на ствол поваленной осины и смотрела на студеную воду, перехлестывающую через край запруды. Зверьки привыкли к ее присутствию. Они уже не прыгали в воду, стоило ведьме появиться на берегу, а продолжали заниматься своими делами. Ведьма с интересом наблюдала за ними и иной раз засиживалась дотемна.
В лесу было много и других животных. Ведьма прикормила маленькую белочку, живущую в дупле старой березы, в двух шагах от избы, и теперь серая хвостатая проказница бесстрашно пробиралась в дом и прыгала по полкам, по столу, забиралась на печь, высматривая угощение. Однажды, спустившись в овраг, ведьма нашла там сердитую ежижу с выводком ежат и перенесла их к себе под крыльцо. Натаскала туда сухой травы, бросила несколько грибов, пару кислых яблок с одичалых яблонь. И ежи остались. Теперь, проснувшись порой посреди ночи, ведьма слышала громкое топтание и пыхтение – это ежиха охотилась на мышей… В другой раз, углубившись далеко в лес, ведьма подобрала и принесла в дом подраненного барсука. Он истекал кровью. У него было разорвано ухо и выдран глаз – видимо не поделил что-то со своими соплеменниками, а может наткнулся на какого-нибудь иного опасного противника. Ведьма остановила кровь отварами трав и заговорами, промыла, перебинтовала рану, и уже через два дня оживший барсук бегал по комнате, обнюхивая углы. Еще через день он убежал в лес, и ведьма думала, что навсегда. Но уже к вечеру зверек вернулся, фыркнул, приветствуя свою спасительницу, обежал дом кругом и скрылся в ближайших кустах. Утром ведьма обследовала заросли орешника и обнаружила там свежую нору – барсук не собирался далеко уходить…
А на задворки, туда, куда ведьма выбрасывала рыбьи потроха и головы, повадился ходить молодой медведь. Он совершенно не боялся запаха дыма и не обращал внимания на ведьму, позволяя ей подходить совсем близко. Видимо, он как-то понимал, что это благодаря ей у него есть такая вкусная пища.
Впервые за много лет ведьма была почти счастлива.
Только домовой несколько портил общую картину. Он постоянно ворчал, был хмур и при каждом удобном случае выражал свое недовольство этим зверинцем. Впрочем, ведьма была уверена, что сердит он не на животных, а только на нее одну.
– А что ты раньше ел? – спросила ведьма, наблюдая, как Хозяин уплетает наваристый суп.
– Что было, то и ел, – отозвался домовой. Его рот был набит, и потому говорил он не очень внятно. – Пироги, бывало, ел. Блины. Кашу. Би много чего готовила.
– Нет, я имею в виду, когда ты был один.
– Знамо чего! Ты думаешь я и прокормить себя не могу? Еще как!
– Что? Неужели сам себе готовил?
– Зачем? Тут и без того полно еды.
– Да ну?
– Только ты это есть не будешь.
– И что это за еда?
– Разная. Мухи, пауки, тараканы. Очень вкусные червяки, которые в бревнах живут, но их выковыривать надо. А еще плесень и грибы в подполье.
Ведьма сморщилась:
– Фу!.. И ты действительно это ел?
– Нормальная еда. Вон посмотри на своих зверушек, думаешь, чем они питаются?
– Но они же животные.
– Да и я не человек.
– Но, ведь, и не зверь.
– Я Хозяин, – сказал домовой, – а ты ведьма. Я же не учу тебя, как лечить зверей? Вот и ты не указывай, что мне есть.
