Артем Каменистый - Девятый
Какая скорость – легче муху шилом на лету проткнуть, чем с моим жалким мечом успеть подловить такую тварь. Еще шаг назад – под ногой хрустит чешуя от рассыпавшихся коконов. Еще шаг – спина упирается в стену тайника. Но упирается лишь на мгновение – преграда подается, разваливается, будто она из тонкого стекла, – потеряв опору, я заваливаюсь на пятую точку.
Соприкосновение копчика с поверхностью пола получилось удивительно мягким.
А как иначе, если пол за развалившейся стеной был не прочнее яичной скорлупы? А под полом оказалась пустота…
* * *
Говорят, в критический момент человек может всю жизнь свою мгновенно вспомнить, до мельчайших подробностей.
Когда пол подо мной расступился, я, естественно, полетел вниз. Полет продолжался недолго – действительно тот самый «критический миг», но жизнь свою при этом вспоминать не стал. Да и что там вспоминать – скучно я жил, не впечатляюще… Пока сюда не угодил.
Зато я успел обдумать свои дальнейшие перспективы, связанные с приземлением. Если это какая-то западня, то внизу меня дожидается цементный пол, утыканный полутораметровыми стальными кольями. Или что-то поэкзотичнее – например, яма, залитая концентрированной кислотой (не зря ведь здесь так странно воняет). Можно и вовсе без сложностей – тридцатиметровый колодец с твердым покрытием: останется от меня кольчужный мешок, набитый мясом и обломками костей.
Пессимистические размышления реакции не замедлили – сразу начал распрямлять тело, раскидывая руки в стороны. Если не соврали мои тренеры, то при падении с большой высоты такая поза, при удаче, поможет снизить тяжесть травм.
Летел-то всего ничего – метров пять-шесть, а сколько всего нехорошего передумать успел…
Приземление было жестким, но не смертельным: влетел спиной в кучу костей, перемешанных с чем-то липко-мерзким. Выбило дух, но не сознание – восстановил дыхание, пошевелил руками, затем ногами, и лишь потом рискнул приподняться. Вроде обошлось – все функционирует, и переломов нет. Во рту солено от прикушенной губы, нос свербит от неприятного резкого запаха – аммиак смешали с уксусной эссенцией и обрызгали этим «парфюмом» все вокруг. А еще дохлятинкой попахивает…
Рядом пылает оброненный факел: при его свете хватаюсь за рукоять меча – тот встрял в кучу мерзости, будто в могильный холмик. Вытащил, брезгливо стряхнул с лезвия комок какой-то гадости с извивающейся на нем огромной бледно-желтой сороконожкой.
Так, куда я на этот раз угодил? Не похоже, что в сказку… Повел факелом: будто в недрах огромного барабана очутился. Круглая комната диаметром метров пятнадцать, и до потолка метров пять. В центре потолка виднеется отверстие с неровными краями – через него я сюда попал. Стены – все та же «морщинистая кора», а вот с полом интереснее всего – его вообще не видно. Сплошная масса костей и половинок черепов, замешанных на какой-то бурой жиже. Подозреваю, что вонь здешняя как раз от нее идет. Веселенькое местечко – ни разу на райское не похоже…
Есть и плюсы: вся эта амортизирующая гниль спасла мое тело от травм; я здесь один – тварей не наблюдается. И хорошо, что не наблюдается, – иначе сразу бы пополнил своим драгоценным организмом запасы местной тухлятины.
Сверху донесся приглушенный крик и отдаленные ругательства – Арисат со своими воинами продолжает забавляться с поганью. Они, наверное, даже не заметили, что я сквозь землю провалился. Надо бы им как-нибудь сообщить… Куча мерзости подо мной вздрогнула, зашевелилась, поплыла, проседая.
Блин – да чего ж ей на месте не сидится?! Ну что опять?! Неужто моей заднице не хватает приключений?!
Рванул к стене на четвереньках. Глаза уже слезились от резкой вони, из раздраженного носа, по той же причине, полезли сопли, желудок напрягся, готовясь к рвотным спазмам. Как бы не задохнуться в этом местном «Сочи» – кислорода здесь много быть не может.
В середине помещения костная масса начала обрушиваться – будто в воронку засасывало. Процесс этот шел по нарастающей, распространяясь все дальше и дальше. Еще немного – и до меня достанет, а лететь непонятно куда не хочется. Видимо, своим падением я нарушил хрупкий баланс этой кучи гадости – сейчас все рухнет. Ухватив рукоять меча двумя руками, со всей дури вбил острие в стену. Морщинистая поверхность поддалась – будто в плотную глину треть лезвия ушла. Если подо мной разверзнется бездна, попробую удержаться – крепкая сталь должна выдержать. Провишу пару минут и только тогда рухну – не турник это ухватистый, да и тяжестей на мне слишком много. Как раз успею по-быстрому помолиться…
Оставшаяся масса костей и вязкой гнили обрушилась в один момент – по всей площади. Заскрипел зубами от неожиданного короткого приступа дикой головной боли – будто виски насквозь прострелило раскаленной пулей. В лицо ударило столь концентрированным смрадом, что закашлялся. Болтаясь на рукояти меча, покосился вниз. Похоже, подземный барабан по высоте оказался гораздо больше, чем представлялось изначально, – просто я, упав сюда, оказался на ложном полу, который сейчас развалился.
Тонкие обломки пола и россыпи гнили теперь летели вниз, и лететь им было далековато – дно разверзнувшейся пропасти просматривалось метрах в тридцати ниже. Что я там, снаружи, подумывал на тему бункера? Предполагал, что найду здесь ракетную шахту? Радуйся, придурок: какую-то шахту ты все же нашел – хоть она и без ракеты, но очень странная.
Вместо баллистической ракеты на дне виднелось нечто еще более зловещее. Человеческие тела и звериные туши – мертвенно-бледные, без единого волоска, с разорванными беззубыми ртами и странно выглядевшими конечностями: будто из них кости вытащили. Руки и ноги плетьми извиваются, туловища расплываются кляксами. И какие-то неровные шланги, больше похожие на кишки, оплетающие весь этот мрак. Шланги пульсируют – явно что-то перекачивают; под действием этой пульсации вся трупная масса подрагивает, будто желе. Наверное, если туда свалюсь, то даже не ушибусь – приземление окажется мягким. Но я лучше в лаву вулканическую нырну, чем в ЭТО.
А нырять придется – меч опускается с нехорошей скоростью, прорезая стену. Еще немного – и лететь мне вниз…
Все эти неаппетитные подробности я разглядел вовсе не под факелом – он, падая вниз, продолжал гореть, но его света на такой объем недостаточно. Да и не надо: здесь вовсю резвились те самые туманные светляки, что на поверхности встречались. Их тут, наверное, пара миллионов – все оккупировали. Видно все, будто в луче прожектора.
Блин, как же меня угораздило сюда попасть! До чего же неохота к этим шлангам лететь и всему остальному, – есть предчувствие, что добром это не кончится.
