Вера Чиркова - Потери и находки
— Дай мне, — нетерпеливо протянула ладошку горбунья.
Отдавать флакон в чужие руки жутко не хотелось, и никогда ранее он так не поступал, хотя и в подобные переплеты тоже еще не попадал. Но в этот раз почему-то решился. Силой воли подавив голос возмущающейся бдительности, язвительно обзывавшей его простаком, искусник разжал кулак и с огорчением проследил, как драгоценный фиал исчез в сложенных лодочкой маленьких ладошках.
— Они все злые, — шепнул Ленс, осторожно подглядывая в щель между занавесками, и неожиданно строго распорядился: — Добавь ему защиты.
— Уже, — буркнула Лил, не открывая глаз. — И тебе тоже.
Инквар неверяще усмехнулся, глянул на свой артефакт и остолбенел. Четыре огонька, горевшие рядом с ним, стремительно меняли свою окраску и яркость. Самый яркий, безошибочно указывающий на Лил, постепенно бледнел, зато ярче становились те, которые соответствовали защитным амулетам Инквара и Ленса. Искусник тайком едко ухмыльнулся над собственной наивностью: а он-то им еще амулеты пирамидкой усиливал, когда рыжая, оказывается, и сама может все сделать, просто так, безо всяких приспособлений.
Горбунья вдруг одним рывком распахнула окно и с исступленным выкриком резко швырнула туда сверкающий, как драгоценность, флакончик. Следом полетело нечто невидимое, но явно действенное, судя по вмиг стихшему шуму битвы. Впрочем, он был далеко не так громок и яростен, как в случаях, когда схватка идет на равных и противников более двух.
— Не забудь… я молоко не пью… — обессиленным голосом пробормотала Лил брату и, словно уснув, откинулась на спинку сиденья.
— Проследи за ней, — бережно укладывая девчонку, велел искусник Ленсу, распахивая дверцу. — Если понадоблюсь, зови. Вот свисток.
— Близко никого живого нет, — взяв свисток, по-взрослому сообщил мальчишка и сразу же поправился: — Не спящих. Живые далеко, стрелой не достать.
— Спасибо, — с чувством поблагодарил Инквар. — Я иду поднимать вожака и собак.
— Зелья побольше лей, — по-прежнему серьезно посоветовал Ленс.
Инквар только кивнул, это он и сам знал. А вот своих подопечных, как отчетливо теперь понимает, до сих пор оценивал неправильно. Вернее, недооценивал, и ему просто сказочно повезло, что Лил так и не решилась открыто выступить против. Хотя усиленная магией клятва на крови дает крепкую связь, немногие посвященные хорошо знают, как эфемерна власть получившего ее. Достаточно одаренному человеку в полной мере осознать себя хозяином собственной крови, как управлять его действиями со стороны станет невозможно. И чем сильнее дар принесшего клятву, тем быстрее и легче он может разрушить это соглашение.
Выпрыгнув на дорогу, искусник несколько мгновений пристально рассматривал валяющиеся вокруг тела, и на сердце у него становилось все тяжелее.
Вдоль дороги стояли ярко расписанные повозки потешников, или лицедеев, как они сами себя называли. А между каретами и телегами валялись, застигнутые его зельем, тела вооруженных мужчин, ряженых в платьица белошвеек, принцесс, пастушек и костюмы паяцев и менестрелей. И у всех светились под маскарадным тряпьем мощные защитные амулеты. Несколько самых сильных Инквар по пути сорвал и сунул в карман, они имеют свойство снимать магическое усиление с парализующих и сонных зелий.
Пригибаясь и перебегая от укрытия к укрытию, он метался между повозками, отыскивая с помощью зеркальца друзей, и все яснее понимал, как рано называть победой небольшую передышку, которую подарила обозу Лил, отдав всю свою силу. Теперь можно было не сомневаться: у столь ловко и коварно обманувшего их врага обязательно припрятана про запас еще какая-нибудь пакость, и, возможно, даже не одна.
Единственным обстоятельством, немного приободрившим искусника, стало отсутствие убитых и тяжелораненых. Неизвестно пока, по какой причине, но переодетые фиглярами бандиты пользовались только иглами и кинжалами с вымазанными зельем остриями. Возможно, заказчику не понравилась потеря Парвена, а может быть, они выбрали такую тактику лишь для быстроты и во избежание собственных потерь. Ну и ради выгоды, разумеется, здоровые мужчины и женщины — ценный товар.
Кержан нашелся первым — лежал посреди дороги на вытоптанной до корней траве, залитый кровью из располосованной чем-то острым раны через все плечо, а рядом валялись его псы. Оба тоже были в крови, морда ближайшего, утыканная иглами, казалась рылом дикобраза. Инквар торопливо залил рану друга кровоостанавливающим зельем, другое капнул ему на губы и поспешил дальше, стараясь не смотреть на псов. Время сейчас было слишком ценно, чтобы тратить его на собак, даже таких преданных. Но чуть позже он обязательно к ним вернется… если успеет.
Вторым нашелся Дайг, и на нем, к радости Инквара, не было ни царапинки. Да и не могло быть, телохранитель лежал на самом верху груженой телеги, закопавшись между мешками с товарами, и достать его или хотя бы найти было очень непросто. Инквар влил другу в рот несколько капель зелья, подождал немного и хлопнул по щеке, проверяя, как подействовало.
— Дайг!
— Скажи себе спасибо, что позвал. Иначе получил бы иглу в ногу, — выдернул придавленную руку телохранитель. — Как ситуация?
— Все парализованы, и свои, и чужие. Нужно быстро отыскать и разбудить самых надежных охранников, у ночников неподалеку подкрепление.
— Кержан?
— Ранен. Я дал ему зелье, перевязывать некогда. Вот флакон, каждому три капли прямо в рот. Ранеными займемся чуть позже.
Долго объяснять телохранителю не пришлось. Едва Инквар успел спрыгнуть с телеги, как лучник сполз следом и, прячась за телегами, пошатываясь, побрел туда, где видел друга.
Несколько минут они работали вдвоем, потом начали подниматься и немедленно подключаться к делу самые надежные из охранников, Кержан специально вечером вызывал их к себе по одному и показывал прятавшемуся за занавесью Инквару. А Дайг и сам всех их отлично знал, не первый раз путешествовал с этим обозом. Напоив зельем первую десятку охранников, Инквар занялся сбором амулетов, стараясь при этом действовать молча и как можно незаметнее, но дел было очень много, и особо придерживаться заученных правил конспирации не приходилось.
Немного придя в себя, охранники поспешили выставить дозорных, потом принялись утаскивать бандитов в придорожные кусты, не забывая сдирать с них платья потешников и забирать оружие и ценности.
Искусник старался не думать о дальнейшей судьбе негодяев, ведь, если разобраться, все они знали, какой участи ждать в случае поражения. Но на душе было тяжело и мерзко. Не для того он столько лет учился делать тончайшие, редкие вещицы, готовить целебные и омолаживающие зелья, чтобы превратиться в палача.
