Дарья Кузнецова - Ищейка
— А не было магов Разума, — дворецкий пожал плечами. — Расследование было, облазили весь окружающий лес и не нашли никаких подозрительных следов, ни простых, ни магических. Для того, чтобы привлечь к расследованию специалиста такого уровня, не доставало даже не доказательств — подозрений практически не было. Только у меня. Может быть, господа из СБК что-то и выясняли подробнее, но я не уверен. А вскоре Император и вовсе умер, от тоски. Знаете, как бывает с любящими сердцами… Отказался от еды, забился в угол стойла, и только голову настороженно вскидывал при звуке шагов; её ждал.
— А почему граф сам не нанял мага Разума? Не думаю, что для него это стало бы большой проблемой, — удивился я. Да, способных считать память животного магов немного, но найти кого-нибудь не так уж трудно. — И если он был настолько расстроен, думаю, готов был заплатить любые деньги. Уж кто-нибудь бы точно согласился; не ради денег, так хотя бы войдя в положение…
— Первые двое суток он вообще не вставал с постели, был в бреду, — вздохнул страик. — А потом, конечно, попробовал найти, и даже нашёл. Но спустя неделю он успел прочитать только страх перед местом, в котором всё произошло; всё остальное вытеснила тоска.
— Странно, что граф Ла’Триз так переживал смерть жены. Неужели он её настолько любил? Он показался мне достаточно прагматичным человеком. Хотя я знал его довольно плохо, — признал я.
— Всем он таким казался, — уголки губ приподнялись в подобии улыбки, только вместо неё вышла жутковатая гримаса. — Спокойным, серьёзным, собранным. Потому что никто уже не помнил его отца. Это был страшный человек, Блэйк. Умение казаться холодным и бесчувственным для Тео было вопросом выживания, никак не меньше. А потом, знаете ли, привык. Он всегда был очень эмоциональным, горячим и вспыльчивым. А, кроме того, упорным, настойчивым и целеустремлённым. Фанатичным иногда, если хотите. Если его увлекала какая-то одна мысль, ему было крайне сложно переключиться на что-то другое. Смерть графини не просто расстроила, она его раздавила и почти убила. Я подозреваю, что все эти годы он жил одной только идеей отомстить.
— Вы так хорошо его знаете, — задумчиво протянул я. Это был не вопрос, скорее, мысли вслух, но Клеор счёл нужным ответить.
— Мы выросли вместе. Как вы думаете, хорошо ли я его знаю? Точнее… Знал, до того, как он умер. Нет, я не о недавних событиях. Я о том происшествии тридцатилетней давности. Я же говорю, не только животные способны на такую преданность. По сути, он даже опередил бедолагу Императора. Честно говоря, понятия не имею, что и как подвигло его на новую женитьбу. И, признаться, не желаю знать, потому что боюсь этого знания. Хочется верить, что он хоть немного очнулся, и в нём выжило больше, чем мне показалось тогда. А знать правду я не хочу, потому как она может оказаться куда хуже.
Я пришибленно молчал, вертя в руках кружку. Вот так и получается часто в жизни. Человек умер, и неожиданно выясняется, что его, по сути, не знал никто из тех, кто называл себя его близкими. Не говоря уже о случайных знакомых и полузнакомых…
Значит, вероятнее всего, граф подозревал в смерти жены короля. И посвятил себя попыткам отомстить. А потом неожиданно что-то выяснил такое, что смогло почти мёртвого душой человека привести в ужас. А какая ещё мысль могла заставить его обратиться к следователю, пусть и отставному?
Он увяз в каком-то заговоре, по самые уши. А потом… Его убили, когда поняли, что он может всё сорвать.
А потом начали активные действия, понимая, что на них в любом случае скоро выйдут.
Ваша Светлость, как же угораздило вас связаться с этими фанатиками? Что они обещали? Что они предлагали? Бескровный государственный переворот? Просто убийство правящего монарха? Граф, вы же были дворянином! Даже ради любви всей своей жизни вы не могли пожертвовать жизнями своих вассалов, даже решившись предать сюзерена и оказавшись не тем, кем казались окружающим. Вы не были… эгоистичной мразью. Да, я почти не знал вас, но такие вещи — их видно. Ради жизни любимого человека можно пожертвовать очень многим, включая долг и честь. Но ради мести… Вам лгали, а вы, ослеплённый болью потери, не замечали этого, не хотели видеть и вдумываться. Но вечно притворяться слепым не получилось.
На что может быть способна жёстко организованная структура, опираясь на связи и авторитет таких людей, каким был Ла’Триз? Туман побери, а ведь может статься, что нам придётся начинать гонку со временем.
Я машинально посмотрел на часы. Они послушно продемонстрировали сходящиеся в высшей точке траектории стрелки. Почти уже полночь, как быстро… Нет, пожалуй, сейчас ещё рано паниковать и безумно бросаться в Аико, загоняя коней. Так и себя загнать можно. Не думаю, что от меня-загнанного будет какая-то польза: вспомнить хотя бы недавнюю историю с тварью из другого плана.
Кстати, вот тоже интересный вопрос. А как это-то существо замешано в происходящем? Ведь наверняка не случайность. Так бывает довольно часто — чаще, чем это кажется на первый взгляд, — что необычные события, близкие во времени и на первый взгляд несвязанные, зачастую являются на деле звеньями одной цепи. Следуя этой логике, стоило бы вспомнить и мою встречу с забавной рыжей художницей, которая подозрительно часто видит меня во сне. Как это наше знакомство и странные сны связаны с происходящим?
— Похоже, вам о многом надо подумать, — хмыкнул Клеор, возвращая меня в реальность. Я сообразил, что уже минут пять сижу и молча пялюсь в пустую кружку.
— Да уж, о многом, — согласно вздохнул я. — Клеор, а было ли что-то странное на теле графини? Или с её телом?
— У неё была сломана шея, — хмыкнул он. — Но это сложно назвать странным. А в остальном… Вряд ли. Думаю, если бы что-то такое было, так просто это дело не закрыли: там же могла быть угроза жизни принца.
— Да, и ещё один вопрос. Вы сказали, что росли вместе с графом, но выглядите вы куда старше. Как такое получилось?
— Просто он выглядел моложе своих лет, а я выгляжу старше. И там и там лет по двадцать, а разница набирается существенная, — он желчно усмехнулся.
Старик проводил меня в гостевую комнату, выдал постельное бельё и попрощался.
Честно говоря, я подозревал, что не усну. Или что мне будут сниться кошмары после всего произошедшего. Ан-нет, спал я вполне спокойно, да и отключился моментально, даже не поворочавшись вдосталь. В общем, по молчаливому согласию с собственным подсознанием все суровые думы и мрачные события были отложены на следующий день, а ночь посвящена отдыху.
Утром я проснулся спозаранку и понял, что в моём нынешнем настроении, да ещё принимая во внимание отвратительно яркое небо, обещающее жару на весь день, тратить ещё десяток часов на обратный путь — форменное издевательство. И, боюсь, к концу этого пути я точно дойду до того состояния, в котором думается только об одном: как бы кого-нибудь помучительнее убить. И самым подходящим кандидатом будет дожидающийся меня в Альберо даймон.
