Галина Гончарова - Тайяна. Вырваться на свободу
У людей не осталось сомнения, что нархи — ро это умели.
— Понятно. Интересно, а браслет был сделан тем же мастером? — задумалась Аэлена.
— Мы же его не видели, — развел руками Рошер. — А со слов Хевона — вещица дорогая.
— Но такое делается комплектом. И дарится. Золото, яблони… помолвка? Свадьба?
— Или не дарится, если помолвка расторгнута. Ты об этом? — подсказала Яна.
— Ну да!
— Ладно, — Рошер поднял руку. Упорство своей старой знакомой он отлично знал. — Давайте подставим Диолата в наше уравнение. Есть неизвестный.
— Он — единственный, кто появился в моем окружении из прошлого, — загнула палец Аэлена.
— Ты ему зачем‑то нужна, — поддержал Рошер.
— Если он доведет тебя до сумасшествия, чтобы ты кинулась ему на шею… — вставила свои пять копеек Яна.
— и избавится от моих детей. Они‑то ему не нужны.
— у него расторгнута помолвка, на которую он мог заказать браслет.
— Кстати, — Аэлена прищурилась, — это в его духе. Лин более утончен, а Диолат, хоть и трайши, любит все яркое, блестящее, вычурное… что та сорока!
— У него плохо с деньгами, а потому он мог отдать браслет своей сообщнице, — припечатала Яна.
— глупости.
Гарт смотрел насмешливо. И получил в ответ три негодующих взора.
— Почему?!
— Потому что вы подгоняете факты под гипотезу. Ну, не нравится вам Диолат, мне он тоже не нравится. Но что у вас есть на него в самом деле? Кто там ваша Вериола? Прачка? Кухарка?
— Эммм…
А вот над этим вопросом никто не задумывался.
— Жена стражника, которая сидит дома.
— Ну да, трайши только и смотрят на жен стражников. Вот целый день по их домам ходят и выглядывают.
Рошер фыркнул. И верно, вряд ли…
— Если она пошла в мать, могли и так познакомиться, — не уступила Аэлена. — Разборчивостью Диолат никогда не страдал, а Вериола обещала быть симпатичной.
— Хорошо. Пусть чудо случилось.
— они могли познакомиться и Вериола спела ему песенку про меня и свое несчастье, — Аэлена пожала плечами.
— А ты Диолату рассказывала свою версию истории?
— Я что — дура?
Вопрос получился неудачным.
— Он тебе нравился, — дипломатично пожала плечами Яна.
— Гарт, ты мне — родственник. Как брат. Ты знал эту историю?
— Нет.
— Ее знал только Лин. И я просила его никому не рассказывать.
— Почему?
— Потому что гадко вспоминать, — Аэлена сморщила нос. — Мерзко, тошно… как обгадиться посреди улицы. Вроде как и не виноват ты в этом, а все равно — противно.
— Но Лину сказала?
— Он мой муж, какие тут могут быть секреты? Перед свадьбой я честно ему рассказала, что именно было в моей жизни — и если бы он ушел, не стала бы его удерживать.
Позиция вызывала уважение. Но Яна не удержалась.
— Перед свадьбой?
— Да.
— Только ему? Или ранее у тебя уже расстраивалась свадьба?
— Нет. Я поняла, что ты имеешь в виду, но — нет. — Аэлена улыбнулась бестактной нархи — ро. Яна же не хотела обидеть, она спросила, что думала. — Я вела достаточно замкнутый образ жизни, даже в моду начала входить после замужества… до сих пор не понимаю, почему Лин обратил на меня внимание.
— Ну, — усмехнулся Гарт, — Могу тебе помочь. Ты умная, красивая, талантливая…
Аэлена махнула рукой.
— В те времена я такой не была. Ну, неважно. Никто кроме Лина не знал.
— а твоя мама могла…
— Никогда!
— Почему? — искренне удивился Рошер.
— Потому что мне‑то они дядя и тетя, а маме Финар — любимый брат, — просто объяснила Аэлена. — Младший, которому она сопли вытирала и за ручку водила. И такое про него рассказывать? Мы сюда переехали, она меня просила молчать. Даже мужу не говорить, потому что на хорошем дереве гнилых ветвей не бывает.
— Глупости. Любое дерево может заболеть, но пораженную ветвь надо отсечь — и оно простоит еще десятилетия, — фыркнула Яна.
— Люди так не думают.
— Люди плохо разбираются в деревьях.
— оставим садоводство на потом? — предложил Гарт. — Вернемся к Диолату. Пока у вас ничего нет, кроме эмоций и его ухаживаний за Аэленой. Все.
— Браслет?
— Купленный кем угодно и где угодно. Украденный, подаренный… не аргумент! Имен Вериола не называла.
Да, не называла. Но все так хорошо сходилось…
— кстати, удивительно, что она его вообще надела.
— Неудивительно, — отрезала Аэлена. — Гарт, ты не понимаешь. Покажи она такую дорогую вещь мужу, возникли бы вопросы. А любовник — дело другое. Похвастаться можно, а вот расспросов опасаться не стоит.
— даже если она его продала потом?
— И что? Какая женщина удержалась бы от соблазна? Я бы точно не…
— А если расспросить ювелира? Или поискать у Диолата остатки комплекта? — прервала их Яна.
— И как это должно выглядеть? Пролезете ночью, в окно, взломаете сейф, или где он там должен хранить драгоценности? — Гарт легко вернулся к прежнему ехидству.
Яна откровенно растерялась.
— Не знаю. А где их хранят?
Она‑то все самое ценное доверила Ааше, не сомневаясь в безопасности капитала. А люди как? Если без ручных волков?
— Да где угодно, — просветил Гарт. — Сейфы, тайники…
— Ааша может найти любой тайник.
— И как ты протащишь в дом к трайши вот эту тушу? — Волчица предупреждающе рыкнула, но Гарт ее уже не боялся. — Под видом декоративной ручной собачки? В кабинет? Спальню? И хочу заметить, комплект может быть уже сто раз продан.
Вот об этом нархи — ро точно не подумала.
— продан! Раш! — Рошер щелкнул пальцами. — Точно! Вериола его надела раза два — и он исчез. Значит — продали! И тут, у нас!
— А кому? — тут же ухватила мысль Яна.
— Эммм… А ты можешь это узнать, кстати. Абы кто такую цену не даст. Могла бы дать твоя знакомая Ш´аальзея… ты к ней сегодня пойдешь?
— обязательно. И расспрошу.
— Если что — я выкуплю браслет за любые деньги, — предупредил Гарт.
— но это — Яна. А я… я тоже наведаюсь в одно место, где скупают краденое и знают обо всем. Ян, ты можешь попросить свою хищницу сходить со мной?
— Я сам с тобой схожу, — вызвался Гарт. И наткнулся на удивленный взгляд.
— Нереально.
— Почему? Я оденусь попроще, измажу лицо…
— Извините, лойрио, но вас каждая собака в городе знает. Хоть рога прицепите…
— Это после свадьбы, — фыркнула Яна.
— Побрею налысо, — предупредил Гарт. — И тебя — и твою блохастину.
— И рога сбреешь.
— Гарт, Яна! Что вы, как дети! — топнула ногой Аэлена. — Гарт, Рошер прав, тебе идти нельзя.
— Да. Ему лучше остаться с тобой, — Янаа смотрела сочувственно. — Если Диолат явится, слуги ему не преграда.
