Галина Долгова - Рокировка. Мат
— Иди в ванную, — поднялся с дивана Данаон, — приведи себя в порядок. Через полчаса придут служанки и подготовят тебя.
Спорить я не стала, наоборот, поспешила убраться с его глаз, пока он еще чего не выкинул, но уже у самых дверей меня догнал его голос, заставив замереть на месте:
— Тебе стоит побыстрее привыкнуть ко мне, Лана. Вчера тебе повезло, но вечно от меня сбегать ты не сможешь. И сегодня, слышишь, уже сегодня ночью ты станешь моей. Отметим коронацию, так сказать. И лучше тебе проявить побольше энтузиазма.
— Зачем? — Я с трудом проглотила комок. — Думаешь, поверю, что ты вдруг воспылал ко мне любовью?
— Любовью? Нет, дорогая, до этого еще далеко, — муж подошел ближе и поднял руку, мягко обводя контуры моего лица, шеи, ключиц, — но ты мне интересна. Твои сила, уверенность, рассуждения… да, они были у тебя и раньше, именно поэтому я решил тогда попробовать перетянуть тебя на свою сторону. Такие, как ты, бывают идеальными помощниками, но вот твоя внешность… Зато сейчас этого препятствия между нами нет.
— И все? Только потому, что я стала моложе…
— Нет, — он резко прижал меня к себе и вдохнул запах, — не только… Ты что-то сделала с собой там… или кровь лайкана сказывается, но я с ума схожу от желания… Хочу тебя… владеть тобой… иметь… Ты это хотела услышать? — и резкий толчок отделил нас друг от друга. О да! Теперь хотя бы ясно, что все дело в феромонах каллэ. — Поэтому не испытывай моего терпения.
Новых откровений я ждать не стала и позорно сбежала в ванну. Надо было успокоиться. Что, к моему удивлению, удалось. Почти полчаса меня никто не трогал, и лишь потом в дверь осторожно поскреблась служанка, «предложив» помощь. За следующие полтора часа меня растерли маслами, сделали укладку, макияж, маникюр с педикюром и даже упаковали в платье. И вот когда я разглядывала себя в зеркало, появился Данаон с бархатной коробочкой в руках.
— Выйди, — небрежно бросил склонившейся в поклоне девушке, и та тут же выбежала за дверь. Мне даже показалось, что в ее глазах мелькнул испуг. — Замечательно выглядишь, — добавил муж, окинув меня взглядом.
— Бордовый? — вместо ответа вскинула я бровь, разглядев его костюм, да и мое платье было в тон.
— Ну, — пожал он плечами, — было бы странно, если б за пару часов нам успели сшить пурпурные одежды, а давать лишний повод для подозрений не стоит. Так что бордовый — это оптимальный выбор цвета одежды для коронации. Потом для показательного празднества, конечно, подготовим платья положенного оттенка. Кстати, это тебе, — и коробочка перешла в мои руки.
Приоткрыв крышку, я с восхищением уставилась на комплект из красного золота и александритов: колье, браслет, серьги, кольцо. Безумно красивый, ажурный и в то же время, как любая высокая мода, нереальный.
— Надень, — Данаон скользнул вплотную, да так внезапно, что я вздрогнула, когда его дыхание колыхнуло волосы.
— Хм… а ты в курсе, что александрит называют вдовьим камнем?
— Даже не надейся, — фыркнул муж и подхватил из коробочки колье. — Повернись.
Ослушаться я не решилась и терпеливо ждала, когда он застегнет ожерелье. А вот поцелуй в шею оказался неожиданностью. И только невероятным усилием воли я заставила себя стоять на месте и терпеть.
— Уже лучше, — прошептал муженек, — осталось научиться проявлять побольше страсти. Я так понимаю, инициативы мне придется подождать?
— Правильно понимаешь.
— Что ж, я подожду, главное, чтобы ты не вздумала проявлять ее сейчас, — меня резко развернули. — Запомни, Лана, если ты хотя бы подумаешь испортить мне коронацию, то я больше тебя не пощажу. Поняла? Умрешь на месте! Это — приказ, Лантария. Другого шанса я тебе не дам, — он практически шипел мне в лицо, обхватив его ладонями. — Я приказываю тебе слушаться каждого моего слова. Тебе запрещено любым способом мешать церемонии и причинять вред мне, отцу, себе. Ясно? Я спросил: ясно?!
— Да, — хрипло выдавила я.
— Вот и молодец, — его губы скользнули по моим, — а теперь надевай все остальное, скоро за нами придут.
Словно по команде, через минуту в дверь постучали, и на пороге возникли двое стражников, которые с поклоном объявили, что нас ждут на коронацию, и вежливо попросили пройти с ними.
Вот и все. Через час все будет кончено. Я стану королевой и буду окончательно связана с Данаоном и Амирией. Трудно описать, какие чувства обуревали меня сейчас, да я и сама смогла определить лишь одно — волнение. Меня буквально трясло, и если бы не поддержка Картаса, я бы, наверное, упала. А так приходилось идти и мысленно молиться местным богам, чтобы все прошло нормально, чтобы все получилось, потому что Данаон сказал чистую правду — второго шанса у меня уже не будет.
За дверью обнаружился целый отряд. Стражники в форме личной гвардии короля с непроницаемыми лицами, которые, едва увидев нас, вскинули вверх мечи и хором что-то выкрикнули, выражая поддержку и преданность новому правителю. Понятно, значит, тут Картасы уже все успели. Я еле сдержала отвращение. Эти мужчины, эти бравые вояки переметнулись в другой стан, когда еще не остыло тело того, кого они клялись защищать. Они с легкостью предали королевскую семью, ведь клятва включала в себя и их защиту. Но главное — я никогда не поверю, что никто из них не знает истинного убийцу своего господина. Знают. Все, как один, знают, но предпочитают молчать. Пусть причины этого молчания разные, вот только результат один.
Я внимательно оглядела каждого, запоминая лица, пока Данаон сладкоречиво благодарил их за преданность. Если все получится, ни один не останется на своем месте. Я не позволю, чтобы моего ребенка окружали те, кто в любой момент может предать. И даже если все выйдет не совсем так, как я планирую, но мне все равно удастся выжить — я и Картасу вобью это в голову. Этим людям не жить. И никакой жалости к ним я не испытываю.
Вот так мы и шли по коридорам замка в окружении охраны. Двое впереди, двое по бокам и четверо сзади. Изредка встречаемые слуги тут же сгибались в поклонах, а придворные громко выкрикивали «Да здравствует король!», на что Данаон лишь с улыбкой кивал. Женщины тоже вели себя по-разному. Кто-то бледнел и прятался, а кто-то пытался привлечь внимание нового короля. Не знаю, с какой мстительной радости, но каждую из таких девиц я награждала легким проклятьем. Вот просто так! За то, что не разбираются в людях, за то, что смеют делать намеки мужчине, идущему рядом с женой, пусть даже я себя таковой не считала, за то, что ценят деньги и власть выше чести. За подлость и низость, в конце концов! Пусть им будет урок!
В первый раз, когда я бросила легкое проклятье «краснухи», как оно называлось в гримуаре, поставив условием «флирт и более» с занятым мужчиной, Данаон дернулся, удивленно расширив глаза. Мне показалось, в них даже мелькнул страх. Второй раз он смотрел уже внимательнее, словно ожидал, будет что-то или нет, и я не стала его разочаровывать, наслав радикулит с тем же условием. На третий раз он уже хохотал.
