Василий Жабник - Та сторона озера
Многие альбы, борясь с эксорийской скукой, нашли себе по вкусу ремесло, рукоделие либо искусство: одни снова начали лепить из глины, другие стали вышивать узоры на паучьем шёлке, а третьи научились слагать песни о первых и вторых. Эрея выбрала камнерезчество, чем вновь явила свою инаковость, ибо настоящие альбы никогда не ценили камень и не умели его обрабатывать, а после изгнания и вовсе возненавидели, приневоленные жить в домах, построенных не из живых растений, но из мрамора, известняка и алебастра.
Эрея быстро постигла горную премудрость, и Мелита, навещая дочь, всякий раз изумлялась её совершенному мастерству. Восторженные рассказы о вырезанных в скале лесах с каменными деревьями и подземных лугах с каменными цветами постепенно завлекли альбов, и они начали ходить к Эрее, прозванной Хозяйкой Горы, чтобы посмотреть на её рукотворные чудеса. Та не прогоняла незваных посетителей, но встречала их столь прохладно — даже тех, кто когда-то был с ней поприветливее других, — что мало у кого возникало желание заглянуть к ней ещё раз. Через некоторое время об Эрее снова почти забыли — но потом заговорили опять, когда Мелита стала после каждого возвращения от неё хвастаться новым подарком: золотой либо серебряной прикрасой с доселе невиданным камнем, обладающим вдобавок особыми свойствами: зелёный «кошачий глаз», к примеру, даровал умение видеть в темноте, голубая «слеза тритона» разрешала дышать под водой, а при посредстве алого «грифоньего сердца» оказывалось возможным понимать язык животных.
«Эти самоцветы — капли здешних Сил, просочившиеся в Мир и застывшие там подобно смоле, — объяснила Эрея, когда Атер, узнав про диковинные украшения, явился с вопросами к ней в пещеру. — Люди высоко ценят их за редкость и красоту, но не умеют пробуждать заключённое в них волшебство, а я умею. Вот погляди, — она показала Атеру жуковину с фиолетовым камнем. — Когда б у моего отца было такое колечко, я не появилась бы на свет, ведь оно помогает не пьянеть даже от сока любодейных ягод». Атер искренне залюбовался перстеньком. «Нравится тебе моя поделка? — улыбнулась Эрея. — Бери на память!»
Королевич мыслил Эрею результатом промаха Создателя и внимательно следил за её судьбой, надеясь заметить то, что позволит альбам вернуться домой из страны изгнания. Он презирал полукровку, но ради её доверия умело скрывал подлинные чувства, выказывая только ласку и доброту, поэтому Атер был вторым и последним после Мелиты а́льбом, чьи посещения радовали Эрею.
«Благодарю, — сказал он и вдруг нахмурился: — Погоди-ка. Ты утверждаешь, что самоцветы зарождаются в Мире — но как же тогда они попадают к тебе? Впрочем, я догадываюсь...»
«Ты прав, я приношу их оттуда, но мне не нужны твои тропы, если ты намекаешь на то, что я втихомолку пользуюсь ими: я могу перешагивать границу между Эксорией и Миром не раз в столетие, а в любой момент, когда захочу! — с гордостью ответила Эрея. — Пусть и не в любом месте, а только там, где она тоньше обычного. Одно из таких мест находится неподалёку, и с тех пор, как я обнаружила его и узнала о своей способности, я часто бываю в Мире».
«Этим даром ты наверняка обязана человеческой половине твоей крови, — рассудил Атер, сумев спрятать изумление. — Ты принадлежишь обеим сторонам, и ни одной из них — безраздельно, поэтому можешь ходить между ними».
«Мама говорит то же самое, — согласилась Эрея. — Однажды она захотела посмотреть на снег и попросила взять её с собой, но границу пересекла только её плоть, а дух остался здесь... А ещё она говорила, что альбы не могут насытиться людской едой, но мне не раз случалось есть тамошние плоды, и все они оказались хоть и не очень вкусными, но вполне питательными».
Атер тотчас спросил, видела ли она людей.
«Да, и несколько раз даже беседовала с теми из них, кто похрабрее, — Эрея рассмеялась, не заметив напряжения в его голосе. — Они уже не помнят альбов и считают меня суровой хранительницей подземных сокровищ, встреча с которой сулит несчастье. Я не стала их разубеждать — пусть страх держит их вдали от моей горы и моих самоцветов!»
«Весьма разумное решение», — кивнул Атер.
Возвратившись от Эреи королевич решительно заявил отцу: «Теперь я знаю, как нам воспользоваться ошибкой нашего нерадивого Творца, и ты, отец, не сможешь запретить мне поступать по моему усмотрению, иначе я устрою так, что твой народ сочтёт, будто в споре за Мир ты принял сторону людей и отвернётся от тебя — и я всё равно добьюсь своего».
«Я мог бы заточить тебя в одиночную башню, запечатав твой непочтительный рот или укоротив чрезмерно длинный язык, чтобы ты не смог призвать на помощь Силы, — холодно вымолвил Перант Первозданный, — однако этим твоё чёрное тщеславие не умерить. И хоть ты замыслил нечто дурное, затаив обиду на Создателя подобно избалованному ребёнку, по заслугам наказанному строгим отцом, я не стану тебе препятствовать. Иди и верши всё, что пожелаешь — и если мой народ воистину настолько глуп, что снова послушается тебя и снова вызовет гнев Всемогущего, то, значит, быть по сему. Видимо, иные уроки невозможно усвоить с первого раза».
Тогда Атер собрал всех альбов, поведал им всё, что узнал от Эреи — и предложил обернуть против людей их же кровь. Немногие поддержали его: одни боялись снова огорчить Создателя, а некоторые уже примирились с мыслью, что возвратиться домой им не суждено, и не захотели тешить себя зыбкой надеждой, — но всё же тех, кому пришёлся по нраву хитроумный план, набралось вполне достаточно для его осуществления. Остальные не отважились воспрепятствовать им, и когда настал день, открывающий прямые пути, направляемые королевичем альбы во всём блеске древнего величия явились к людям, с почтительным ужасом встретивших нежданных гостей. Выдав себя за тайных царей лесов и вод прежние хозяева Мира заключили с нынешними хозяевами договор: альбы обещали своё попечение, а люди обязались раз в сто лет предоставлять отборных женихов для дочерей лесных и водяных владык. Чтобы закреплённые на хартии слова Изначальной Речи не были ложью, альбы с помощью камней Эреи благословили окрестности на процветание — и спешно вернулись в Эксорию.
Среди альбских женщин, не имеющих мужчины и обязанных превратить своё материнство в нацеленное на людей оружие, оказалась и старшая дочь Атера. Каждый век однажды выбранная жребием волшебная тропа приводила её на озёрный остров, где ожидали седобородые старцы и предназначенный ей юноша в праздничных одеждах. Жрецы совершали обряд бракосочетания и торопливо удалялись, стараясь лишний раз не оскорбить взглядом повелительницу изобильного озера, Альбата Прекрасная поила оробелого юношу вином из любодейных ягод, отчего тот воспламенялся бесстрашной похотью, и пила сама, убивая неприязнь к новому мужу, а когда всё заканчивалось, забирала его с собой, чтобы он обучил будущее дитя человеческому языку и прочим важным знаниям серого Мира, так же подверженным времени, как сами люди.
