Анатолий Бочаров - Легенда о Вращающемся Замке
Единственное, о чем спросили Гэриса — кого из благородных дворян он знает и кто мог бы за него поручиться. Он в ответ упомянул сэра Йорефа из Уэсли, погибшего на последней войне.
— Сэр Йореф был мне хорошим другом, — сказал он, — и непременно бы за меня поручился. Но к сожалению, сэр Йореф сейчас находится на том свете, как и прочие мои боевые товарищи. Надеюсь, вам хватит моего честного слова.
Как ни странно, такой ответ вполне удовлетворил распорядителя.
Гэрис и в самом деле воевал вместе с Йорефом Уэсли. То был достойный и уважаемый рыцарь, всю свою жизнь проведший в дальних походах и покрывший себя в них немалой доблестью. Весь возглавляемый сэром Йорефом отряд полег в Битве у Реки, как называли теперь битву у Твейн.
Человек, называющий себя Гэрисом Фостером, поставил шатер на дальнем конце поля и провел в нем все те три дня, в течении которых турнир двигался к своей кульминации. Не было нужды наблюдать за выходящими на ристалище воинами — он уже разузнал имена всех поединщиков и хорошо представлял, кто на что способен. Яснее ясного было, кто из приехавших сюда бойцов окажется сильнее других и кто сойдется в итоге в борьбе за первое место. Скорее всего это будут Джеральд Хэррисворд и… да. И Эдвард Фэринтайн. С недавних пор — герцог Фэринтайн, глава Дома Единорога. Двоюродный брат короля по материнской линии, один из лучших мечников королевства и теперь, после гибели на реке Твейн своего старшего брата — наследник престола.
Гэрис не сомневался, что сильнейшим окажется именно кто-то из этих двоих — и потому даже не высовывался пронаблюдать за ходом боев. Слишком уж это все было для него предсказуемо. Тем более, свалившийся на его голову оруженосец и так детально докладывал о ходе турнира.
Дэрри приходил в шатер глубоко за полночь и тут же принимался восторженно рассказывать, кто на сей раз был выбит кем из седла. Глаза у мальчишки при этих рассказах горели, а к лицу приливала кровь. Ему отчаянно нравилось вести счет поражений и побед. И, по словам Дэрри, получалось так, что кузен короля пока ни единого раза не потерпел поражения. Он легко одолевал всех, кто вставал на у него на пути. Эдвард Фэринтайн рвался к своему триумфу, и не было на Большом Осеннем турнире рыцаря, способного одержать над ним верх. Кроме разве что сэра Джеральда, прозванного Хэррисвордским Ястребом.
— Но я бы все равно поставил на Фэринтайна, — сказал Дэрри, забравшись с ногами на сундук. Была ночь — ночь перед последним днем турнира. — Я бы поставил на Фэринтайна, потому что как он дерется… Да вы бы видели, как он дерется. Это что-то с чем-то.
— Да я знаю. Я видел его на войне. Дерется этот парень хорошо, спору нет, — Гэрису ужасно хотелось спать. Завтра предстоял большой день — ведь завтра начнется то, что давно уже должно было начаться. Можно будет наконец приступить к исполнению дела, ради которого он и явился в Таэрверн. Это было замечательно, потому что ждать больше не оставалось сил.
— А я тут говорил с остальными оруженосцами, — сообщил мальчишка. — Спрашивали, кто вы такой, и откуда, и почему про вас не слышно, и не потому ли, что вы никогда никакой славы не сыскали. И еще спросили, почему вы сидите у себя и не выходите, и выйдите ли вообще.
— Ты им что-то ответил?
— Да, я сказал, чтобы они сами к вам пришли и обо всем расспросили, откуда вы и почему, раз им так интересно. А мое дело маленькое, коня вашего чистить да копье вам подавать.
— Почему ты с ними не подрался? Оруженосец должен отстаивать честь своего господина.
Дэрри обиделся.
— А кто сказал, что я с ними не подрался? Подрался. Только это не затем, чтобы отстоять вашу честь. Просто… Ну…
— Просто ты любишь драться.
Дэрри опустил ноги. Мальчишка выглядел очень усталым, немного пьяным — и Гэрис только сейчас заметил у него под глазом синяк.
— Да как вам сказать. А впрочем, какая разница. Вы, главное, попробуйте уже победить этого непобедимого герцога. А то получается, мы совсем сюда зря приезжали, и ребра мне намяли тоже зря. А я не люблю, когда что-то делается зря.
— Я тоже такого не люблю. Ложись спать, Гледерик.
На следующее утро Гэрис надел стеганую куртку и кожаные брюки для верховой езды, наточил, в который уже раз, меч и принялся ждать. Временами он принимался изучать лицо, отражавшееся в зерцале щита. Густые темные волосы, загорелая кожа, переломанный в двух местах нос, массивный подбородок. Тяжеловесные черты, такие впору фермеру. Именно так и выглядел всегда Гэрис Фостер, сын Харви Фостера, дворянин во втором поколении. Внук лесника, верный боевой товарищ Йорефа Уэсли. Было очень странно видеть чужое лицо вместо своего собственного — но своего лица у него уже давно не осталось.
— Милорд, ну что, вы готовы? — Дэрри казался более взвинченным, чем обычно. — Фэринтайн разделался с Хэррисвордом. С третьего раза, правда — сначала они разошлись при своих. Но потом сэр Эдвард такое устроил… Выбил Хэррисворда из седла, тот пролетел футов десять, а как попробовал встать, сэр Эдвард уже приставил ему к горлу меч. Ума не приложу, как Хэррисворд себе хребет не переломал — но вынесли его на носилках. Так что вот. Объявили перерыв. А если после него никто не объявится — сэра Эдварда признают победителем. Вы как думаете…
— Я думаю, что нам пора, — Гэрис поднялся на ноги. — Выходим, подведи мне коня.
Когда Гэрис показался из шатра, трибуны просто сходили с ума. Тысячи голосов сливались в единый безудержный гул, в воздух взлетали береты и чепчики, зрители бесновались. Кто-то вопил от радости, а кто-то ругался с досады, и казалось, что вот-вот грянет полное и окончательное светопреставление, потому что выносить все это было просто уже невозможно. А Эдвард Фэринтайн гарцевал посреди ристалищного поля, весь закованный в белые доспехи, вскинувший руку в торжественном салюте, и под копыта его белоснежного жеребца один за одним летели букеты цветов. Герцог Фэринтайн выглядел в этот миг своей славы ожившей мраморной статуей древнего героя, потому что живой человек не может до такой степени казаться олицетворением торжества, изящества и благородства. Увидев этого благородного и доблестного рыцаря, Гэрис до боли сжал рукоятку меча. Он уже встречался с нынешним герцогом Фэринтайном раньше, и встречался не раз, пусть даже тот ни за что бы не узнал его теперь.
Протрубили трубы. Раздался голос герольда:
— Ваше королевское величество, благородные лорды и леди, рыцари и дамы, и весь добрый народ Таэрверна! Сэр Эдвард, герцог Фэринтайн, искуснейший из всех воителей, чья доблесть и сила не знают себе равных, одолел в честном бою всех отважных воинов, пожелавших бросить ему вызов. Не нашлось покуда во всем веселом Эринланде ни одного человека, способного победить этого героя! Его копье разит без промаха, его меч не знает преград, его руки способны переломать шею даже горному троллю! Вот он, твой великий воитель, добрый народ Таэрверна! С такими мужами, как сэр Эдвард, нам не страшны ни бесы в аду, ни иноземцы в Гарланде! Сегодня он снискал великую славу! Я обращаюсь к вам, ко всем рыцарям, что собрались здесь, ко всем мужам благородной крови, слушающим мои слова! Есть ли в вас гордость?! Есть ли у вас смелость?! Есть ли у вас сила?! Найдется ли среди вас человек, что посмеет выступить против сэра Эдварда — и, быть может, победить его? Один — только один — смельчак имеет право выступить против герцога Фэринтайна, и этим смельчаком может стать любой из вас! Достаточно лишь выйти, сказать «да, это я!», и ваш вызов будет принят! Даже если до этого вы не принимали участия ни в одном из поединков нашего турнира! Но такой человек может быть лишь один! Лишь тот, кто первым из вас осознает свое мужество, вступит в этот бой! А тот, кто одержит в этом бою победу — станет победителем Большого осеннего турнира! Найдется ли среди вас храбрец, желающий сразиться с лучшим из лучших?!
