Дмитрий Полюдов - Велес
К вечеру мы пришли к огромному дереву, установили палатку и развели костёр. Наверное, на такой местности наш огонёк был виден очень далеко и демаскировал нас, но Яга не боялась, и я перестал беспокоиться. Я поймал себя на мысли, что абсолютно доверяю ей и во всём полагаюсь на неё. Совсем стемнело. Мы поужинали, выпили чаю и сидели у костра.
— Что же это вы сидите, а меня к столу не приглашаете? — раздался откуда-то сверху странный голос.
Так, набор чудес на сегодня ещё не исчерпан! Я поднял голову и встретился взглядом с большими зелёными глазами на пушистой морде. Здоровенный кот наблюдал за нами с нижней ветки.
— Давай, кисюня, спускайся уже. — Яга постучала ладонью по одеялу около себя. Кот неуклюже спрыгнул с ветки и направился к ней. Проходя мимо, он укоризненно-обиженно посмотрел на меня.
— Держи! Проголодался, бедный, вон как отощал! — Яга уже накладывала ему мясо из консервной банки в тарелку, из которой только что, между прочим, ел я.
Я не заметил, чтобы этому коту грозила голодная смерть. Весил он минимум килограмм пятнадцать и напоминал мейн-куна, только плотного. Видно было, что это лесной зверь, а не домашний.
Я с любопытством рассматривал кота.
Наверное, эти двое — старые знакомые, не буду мешать! — подумал я.
Наконец, кот поел, облизнулся и глянул на меня уже откровенно неприязненно. Знаете, у кошек богатая мимика и на морде эмоции очень хорошо заметны. Я решил, что, возможно, он просто не любит незнакомых людей или вообще людей не любит. Затем кот подошёл ко мне почти вплотную, приблизил свою морду к моему лицу и произнёс:
— Ты что язык проглотил? Мог бы извиниться!
Я был сражён наповал.
— Ничего не понимаю! Может, мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? И в чём это я должен извиняться перед каким-то котом? Вы вообще кто? — этим вопросом я наивно рассчитывал поставить кота в тупик.
— Я-то понятно кто — Баюн. Меня здесь все знают. А вот ты кто, после того, как бросил меня?
— Я, конечно, люблю животных, но извините, не до такой степени. И вас я первый раз вижу, уважаемый Баюн.
— Тихо, мальчики! — вмешалась Яга.
Она наклонилась к коту и принялась что-то шептать ему на ухо. Выражение морды кота стало меняться со свирепого на понимающее, а потом и вовсе сочувственное, при этом он не забывал поглядывать на меня и кивать.
— Ну, тогда всё понятно, старческая деменция — не шутка! Тьфу ты, перепутал! Ретроградная амнезия!
— Вообще-то, это твой кот! — сказала Яга. — После того, как ты исчез, он некоторое время жил в лесу, как дикий. Потом я принесла его к себе домой, но ему там не понравилось.
— Да, слишком тесно, да и погулять негде, — вставил кот.
— Поэтому он живёт тут. Я его навещаю, иногда, а так он сам кормится. Хлопот с ним никаких.
Я осторожно погладил кота, после чего он забрался ко мне на колени и замурлыкал.
— Ну, всё, ребята, пора спать, — сказала Яга.
6Мне опять приснился сон. Я в огромном зале, вместо стен — деревья великаны, смыкающие свои кроны. В конце зала трон, на котором сидит Род — властелин Мира и мой отец. В зале толпится множество людей, впрочем люди ли они? Вот какой-то старик с козлиными ногами, вот существо с телом человека и головой собаки. Похоже, их внешность ни у кого не вызывает удивления. Прекрасные девушки в полупрозрачных одеждах разносят напитки в высоких бокалах. Я тоже беру бокал. Напиток похож на квас с лёгким алкоголем. Рядом с троном стоит высокий широкоплечий мужчина и что-то говорит Роду, его внешность излучает силу и могущество. Это мой брат Сварог. Он близок и дорог мне. Слева от трона стоит ещё один витязь. Высокий и белокурый. В его голубых глазах — лёд, его золотые доспехи сверкают, длинные волосы заплетены в косички. Рядом с ним его офицеры, готовые умереть за него и боготворящие его. Впрочем, он и есть бог. Как и я.
— Здравствуй, Велес! — красивая молодая женщина с белыми локонами выходит ко мне из толпы смеющихся подруг, её глаза радостно блестят. — Почему ты один и не веселишься?
— Таков удел всех поэтов, Додола, ты же знаешь. Я не люблю шумных пиров, мне больше нравится уединение и тишина.
— Какой ты нудный, Велес! — Додола схватила меня за руку. — Ну же, пойдём почитаешь мне свои стихи.
— С каких это пор ты интересуешься стихами?
Но она не слушала и тянула меня в один из садов, окружающих дворец. Мы пришли к фонтану, рядом с которым были разбиты клумбы с прекрасными розами.
— Вот! — Додола лучезарно улыбнулась. — Хотела показать тебе, что я могу сделать с цветами, считай, что это моя поэзия.
Розы были всех цветов, казалось, что радуга расцвела в этом саду.
— Ты невероятна! — я улыбнулся.
— Я хочу, чтобы ты показал своё искусство. Я же знаю, тебе нет равных! Ну же, Велес, покажи, что ты можешь.
Не люблю что-то делать на заказ, но тогда я не смог отказаться. Я прикоснулся к земле, и на наших глазах из неё появился росток. Уже через несколько минут розовый куст стал большим, и из бутона появилась роза с разноцветными лепестками.
— Какой ты молодец! А я и не догадалась, что можно сделать такой цветок!
Глаза Додолы сияли, она обняла меня руками за шею и поцеловала. Вдруг я заметил какую-то тень у входа в парк и повернул голову.
— Ты покусился на мою честь! Теперь я смогу смыть позор только кровью. Твоей, грязный медведь!
Там стоял Перун и трое его офицеров, с каменными лицами. Додола отпрянула от меня и испуганно смотрела на своего жениха.
— Додола, иди в зал.
— Послушай, всё обстоит не так, как ты думаешь, — сказал я, понимая, что разговоры бесполезны. Даже если Перун и поверит, что вряд ли, он всё равно использует ситуацию, чтобы разделаться со мной. Перевес явно на его стороне, а офицеры подтвердят любую версию происшедшего.
— Я всегда знал, что ты обманщик, но сейчас ты покусился на честь семьи. И за это ты умрёшь.
— Ты далеко зашёл, Перун, не зарывайся. Если я виновен, тогда пусть совет решает, как меня наказать.
— На этот раз ты не спрячешься за отца, я убью тебя прямо сейчас.
Из его ладоней готовы были вылететь молнии. Я почувствовал, как сила сгущается вокруг меня. Моя сила. Стало темно, за моей спиной на перевязи возник меч. Огромная чёрная птица с резкими очертаниями села мне на плечо, ещё пара десятков таких птиц стали кружить над нами.
— Это навьи, души умерших! — глядя на них, испуганно зашептал один из офицеров Перуна.
