Дмитрий Литвиненко - Квархелион (СИ)
— Даю 40 за все! Это большего не стоит.
— Сорок монет? Это не окупит и пути сюда! Знаешь, сколько оно стоит? Минимум пятьсот монет!
После нескольких минут переговоров Коля шепотом поинтересовался у деда: «А он вообще знает, как и что по этим бумагам можно сделать?»
— Та не знает он ничего, он и арбалета в жизни своей не видел.
Мальчик показывает свой «ствол» торгашу.
— Можно собрать вот такое! — Гордо говорит он.
— Ладно... Пятьсот так пятьсот... Разорите меня совсем!
Отойдя от рынка подальше, напарники начали разговаривать.
— Деньги раздобыли, а теперь куда? — Задумчиво говорит парень.
— Комнату снять надо, не на улице же ночевать.
— А мы что собираемся тут надолго задерживаться?
— Нет, завтра можно дальше идти, нам просто припасов не хватает на дорогу.
Комната с двумя кроватями на втором этаже стоила им трёх монет.
— Эти монетки бликами называются, не знаю, откуда такое название, но это единственная устойчивая валюта, за еду или вещи долго торговаться придётся.
— Да мне все равно, как оно называется! — Парень опять задумался, и опять стал раздражительным.
— Я схожу куплю припасов, вещи и большую часть денег тут оставляю, а ты охраняй это все. Этот торгаш слишком быстро согласился на 500 бликов...
— Ладно, иди уже.
Дед ушел, а Коля сел на кровать и стал смотреть в стенку.
«Где же я? Что нужно от меня Авану? И главное — где мне его искать».
Внезапно мальчика начало мучать странное чувство.
«Что там дед говорил про торговца? Быстро согласился? К чему бы это?»
Мальчик вскакивает, заряжает арбалет, лежит его на кровать, которая стоит напротив двери, берет меч в руки...
— Опусти железку, парень. — Слышится сзади хриплый голос.
Коля поворачивается на звук и видит, что возле окна стоит большой мужчина с длинным ножом в руках.
— Парень, я золотишко прихвачу и ты меня не видел. Где блики?!
«Супер, меня грабят». — Флегматично подумалось юноше.
— Да щ - щас! Я прям, опустил меч и отдал тебе деньги!
— А я бы опустил. — Этот хриплый бас слышен уже возле двери.
Коля становится боком и отходит к стенке, чтобы видеть одновременно обоих грабителей.
— Зря!.. — говорит тот, который у окна и идет на мальчика, подняв нож.
Второй идёт немного медленней, оглядываясь на вход.
«Странно, у второго меч, он должен идти первый, у меня оружие подлиней ножа будет».
Нож грабителя еще заносится для удара, а меч уже выходит из спины того самого грабителя. Душераздирающий крик умирающего разносится по комнате, а мальчик идёт ко второму «другу» торговца.
Грабитель делает сильный замах, и оружие мчится к шее бывшего ученика, но на полпути к своей цели встречает лезвие меча Коли. Плавным движением грабитель разоружается. Мальчик совершает режущий удар по шее противника и бой закончен.
«Так и не использовал арбалет, а пострелять то охота!».
Мысль о совершённом двойном убийстве совершенно не беспокоит пацана. Лишь неизвестный счетчик в глубине его души делает пару щелчков.
Старик вернулся через полчаса.
— Это кто такие? – В недоумении он роняет сумки.
— А ты как думаешь? Это друзья нашего дорогого торгаша. — Уберем тела, а то тут строго. Хрен потом докажешь, что это они хотели тебя ограбить.
— Ладно.
Тела решили вынести ночью, дед откуда - то притащил тележку, набросили сверху тряпки и повезли в лес. Вернулись в хорошем настроении и без своего деревянного транспорта, хотя на счет «своего» Коля сильно сомневался.
Новый день на Земле прошёл еще мучительнее, чем все дни до этого вместе взятые.
— Утро доброе, Жер… — сонным голосом мальчик приветствовал своего друга.
— Доброе - доброе… — друг был очень грустным.
— Чего грустишь, дед?
— Я думаю. Куда дальше идти-то?
— Надо искать Авана, что ж еще.
— А где его искать? И вообще, кто он такой?
— Балахонщик он, не знаю где искать, но он говорил, что для этого потребуется только имя.
— Ну да ладно, вернемся к этой теме позже. Ты лучше скажи, как себя чувствуешь после убийства?
— Да ни как! Все равно мне… Я защищался. – Парень говорит правду.
— Это хорошо, очень хорошо. Вернемся к нашим Аванам. Имя говоришь? Это значит, что он…
— …Человек очень известный.
— Да. Мне он не известен, потому что я из лесу почти не вылезал, а в этом городе никто никого и так не знает и ни чем не интересуется.
— Значит, пора идти туда, где знают и интересуются.
— Именно! Пора в путь, на Север, в Пескурру!
— Во… что? — Коля совсем растерян, подобных названий он не слышал, что не удивительно учитывая, ведь он в ином мире. Но рядом с названием «Русь» это немного не вязалось.
— В Пескурру! Ты что!? Об этом городе знают все! Даже я. Это же столица! — Похоже, дед сильно удивлен.
— Я не знаю о столице ничего.
— Ладно, не важно, поехали. — Жерон подозрительно легко бросил расспросы.
За вырученные с продажи бумаг деньги они отремонтировали телегу и набрали провизии на несколько дней. А еще пару балахонов, очень напоминающих одежду его Учителя.
«Очень нравятся мне эти шмотки, в них тепло, можно спрятать и меч и арбалет, и даже лица видно не будет, если надеть капюшон»
Славный город…
— Рядовой! Сегодня ты сержант… - Сказал сержант и перевернулся на другой бок, вчера у него был тяжелый день. — А пить надо меньше!
Вышли из села без помех. На выходе из города никто не задержал их. Люди не должны были узнать о бое в съёмной комнате, но по испуганным взглядам было понятно: многие подозревают в причастности к исчезновению наемников именно этих чужаков. И конечно все были рады тому, что они уезжают.
— Ишь, как смотрят! Боятся. — От чего-то гордо шепнул дед.
— Мы на входе в город заряженным арбалетом в лицо страже тыкали! Еще бы они не были рады! — На лице мальчика заблудилась саркастическая ухмылка.
— Хе - хе…
В дороге путники провели несколько дней, за эти дни ничего не происходило. Почти ничего.
«Волки идут за нами. Я… чувствую. Это странно, но я точно знаю, они идут след - в - след».
Звери действительно шли за ними, но нападать не осмеливались, тоже чувствовали – угрозу, исходящую от путников.
Но волки принесли только пользу, они забегали вперед по лесу, который был вокруг дороги, и отпугивали редких разбойников и других людей. И не все из «испуганных» после встречи с хищниками могли похвастаться хорошим здоровьем. Вообще сложно хвастаться в неживом состоянии.
