О. Шеремет - Выродок
"О Ллос, что же ты делаешь?" — мысленно взмолилась женщина, откинувшись на подушки. Двое желтоглазых детей — проклятие дома Кенррет! Иззмир, ставший вполне успешным магом и непревзойденным воином…. До сих пор не окропил свои скимитары кровью разумного существа! Те подземные монстры, которых он убивал, неся стражу в караулах Тилугафны, были не в чет: казалось, что нём совсем нет естественного желания убивать, наслаждаться агонией врага. Или — задумалась Мать — Ледяной Клинок, как прозвали его воины, очень тщательно скрывал свои желания. Или же попросту был слабоумным — в дополнение к недостаткам внешности. Хотя молодые жрицы вовсе не считали темно-серую кожу мага недостатком…
В любом случае, Мать Эрелис чувствовала угрозу как в этом независимом дхаэроу, так и в его привязанности к Ксани. Юная девушка, характер которой, на первый взгляд, не отличался от нрава сестер, сильно менялась под влиянием ненормального старшего брата. И её — жрицу Шэли'и'Ксан, с её пропитанным ядом кнутом, нельзя было подвергнуть пыткам в храме Восьмиглазой, как презренного мужчину.
Да что там говорить — если к Иззмиру, магу и воину, попытаться отнестись так, как он того заслуживает — какой вой поднимут прочие маги! Если убить его тихо… Нет, дому Кенррет нужен маг. Благодаря действиям Иззмира, семейство итак уже поднялось на две позиции в иерархии дворянских домов Тилгуафны. Всё же это ничтожно малый шаг…
Мать хотела одного: вернуть семейству былую славу, когда дом Слуг Бездны был одним из наиболее приближенных к Восьмиглазой.
…Порядок дворянских родов определялся раз в пять лет, на праздник, посвященный Нисхождению Царицы — Ямараджах. По легенде, дхаэроу, ведомые самой Ллос после войн Раскола, пять лет блуждали во тьме подземелий. За это время изменилась их внешность: темные эльфы стали ниже и мельче своих сородичей, кожа приобрела цвет антрацита, а волосы — серебра. Глаза, ставшие темно-красными, приучились различать во мраке тепловые контуры живых существ; слух и осязание усилились в тысячи раз (а зрение и обоняние — ослабли в качестве компенсации).
По истечении же пятилетнего срока Восьмиглазая богиня Тьмы привела своих верных последователей в Рраен — систему пещер, рек, подземных озер, на берегах которых сейчас и возвышались волшебные города дхаэроу, и крупнейший из них — Тилгуафна.
Сам праздник включал в себя, что естественно, жертвоприношения Ллос, и. что странно, турниры воинов и магов. При чем тут жалкие мужчины, никто не понимал, но — такова её величество Традиция. Впрочем, вспоминая молодость, Эрелис подумала, что зрелище полуобнаженных воинов-дхаэроу, сражающихся на арене, было довольно-таки… соблазнительным. Матери и жрицы домов присматривали себе новых любовников — сильных, хорошо сложенных, способных как и доставить женщине удовольствие, так и передать хорошие гены потомству.
Ямараджах ровно через две луны(1)…
Сухой кашель разодрал легкие и горло Матери — она согнулась на роскошной постели, сплевывая яркую кровь. Проклятая болезнь, подстерегающая темных эльфов в верхних уровнях Рраена — холодных, влажных! Это значит — еще три луны, постепенно иссушение организма и кровавый кашель.
Это значит — смерть. Ллос молчала в ответ на молитвы Матери Кенррет. Это значит — дом обречен… Точнее, как из опыта своей долгой жизни знала Эрелис, обречена она — Мать, и все, кто верно (насколько это возможно) ей служит. Остальные, подняв мятеж против Матери, получат шанс создать новую семью.
Кто же? Кто?.. Кто будет первым, рискнувшим поднять руку, меч или чародлейский посох на умудренную годами жрицу Ллос?..
Иззмир — это ясно. Либо он решит сам, либо, что вероятнее, им будут манипулировать — кто?!
Мать повернулась на бок и уставилась, не мигая, в пространство, плотно сжав губы.
Кирха? Скъяви? Ксандар? Или — Ксани? Или… или младшее поколение поднимет общий бунт? Эрелис усмехнулась — подобного единодушие нельзя было ожидать от Слуг Бездны, нет.
И, пожалуй, на женщин не стоит полагаться: Кирха слишком амбициозна, она вполне может пожелать стать Матерью новой семьи. Скъяви же и Ксани вообще служат младшим богиням… нет, так дело не пойдет.
Мать наконец поднялась с постели, выпила целебный бальзам, составленный Иззмиром (ах, мальчик ведь не знал, для кого он готовил лекарство!) и опробованный на рабах-простолюдинах. В груди сразу же поселилось живительное легкое тепло: но, к сожалению, Эрелис знала, то это облегчение ненадолго.
Она накинула хламиду черного шелка и, кликнув раба, приказала позвать Ксандара. Старший сны… слишком глуп. Чтобы быть душой заговора, и при этом достаточно неуклюж и исполнителен, чтобы отправить весь дом в Бездну!
"Что ж, — почти весело подумала Мать. — Если я умру, то на прахе дома Кенррет никто не высадит семена новой семьи. Слышишь, Ллос? Я утяну их за собой — всех".
Ксандар шел по коридору к покоям Матери, старательно заполняя мозг теми мыслями, которые Эрелис могла ожидать от сына — да, способность жриц Ллос к телепатии не была секретом для мужчины.
К счастью, не приходилось слишком напрягаться, чтобы скрыть истинные опасения: ведь приближался Ямараджах. Ксандар был бы и не против покрасоваться перед всеми, но…
"Всеклятый желтоглазый выродок, забери его Чес'саун! Чтоб ему тролля в любовники и ядовитый мох за шиворот!.."
Все эти братские комплименты и дружелюбные напутствия — результат желания Иззмира участвовать в воинском турнире. Кроме Ксандара, впрочем, об этом никто не знает — иначе все бы отказались сражаться с Ледяным Клинком. Ибо это — поражение. Желтоглазый не давал воли эмоциям, сражался словно бы с ленцой — но каждое движение его молниеносного тела было безупречно выверено.
Это значит — позор. Проиграть младшему брату на глазах у всей Тилгуафны!..
— Я счастлив видеть твои глаза, Мать. Ты звала меня?
— Да, сын, — Мать обворожительно улыбнулась.
"Ей от меня что-то надо", — Ксандар совершил на д своими мозгами умственное насилие.
— Ксандар, приближается Ямараджах. После жертвоприношений Восьмиглазой Ллос будет воинский турнир — ты же примешь в нём участие?
— Собираюсь, ради вящей славы дома.
— Похвально, — Мать наградила сына благодарным кивком.
— И Иззмир?
Ксандар сдержанно кивнул — да, Ледяной Клинок, всегда равнодушный к публичной славе, зачем-то решил принять участие.
— Если тебе придется сразиться с ним в поединке, сколько шансов у тебя на победу, Ксандар?
…Но только угрюмое сопение было ей ответом: и поэтому Эрелис продолжила, смакуя каждое слово:
