Наталия Осояну - Зимняя стужа
– Никто не против, – сказал Гром и посмотрел на Симона так выразительно, что лекарь, открывший было рот для очередного потока ругательств и оскорблений, изменился в лице и не издал ни звука. Арно радушно взмахнул рукой, приглашая нового участника игры присесть, и тот опустился на свободное место рядом с Карелом – уселся, ровно держа спину, будто прилежный школяр. Его руки, вдруг заметила Ивер, по-прежнему были в перчатках, и теперь она начала догадываться, что могло стать тому причиной.
– И кто же из нас будет первым рассказывать? – спросил Карел, искоса поглядывая на своего соседа, но скорее с любопытством, чем с боязнью. – У меня есть игральные кости. Можно каждому загадать по цифре, а потом бросить жребий – чья выпадет, тот и начнет.
– Любопытная идея! – сказал Арно. – Но тогда нам не помешал бы кто-то шестой, дабы не обижать ни одну из цифр, ха-ха. Симон, вы не передумали? Неужто за всю свою жизнь вы не видали и не слыхали ничего интересного?
– Хорошо, уговорили, – произнес лекарь с явной неохотой. – Только пусть бросает тот, кто не играет. Госпожа Белла?
Красавица покачала головой, и Марк торопливо проговорил:
– Прошу, не удивляйтесь поведению моей сестры! Она… э-э… в силу некоторых обстоятельств она долго прожила вдали от людей и теперь боится шумных компаний. По той же причине она ни с кем, кроме меня, не разговаривает.
– Приберегите лучше эту историю для нашей игры, – посоветовал Арно. – Хозяйка! Окажите небольшую услугу, прошу вас! Бросьте эту кость, и пусть выпадет моя цифра – шестерка!
Дженна подошла, смущенная, и выполнила то, о чем просили. Она давно уже прислушивалась к беседе постояльцев и теперь с радостью воспользовалась предлогом, чтобы остаться поблизости. В этот миг метель не пугала, а радовала ее, потому что, будь погода хорошей, времени на такую роскошь, как неспешные истории у камина, ни за что не хватило бы.
Выпала тройка, и Теймар Парцелл, улыбнувшись, сказал:
– Что ж, слушайте…
История Теймара, или Таинственный островЭта история приключилась со мной примерно год назад в Лайоне. Зимы там мягкие, не чета здешним, а тут и вовсе откуда-то заявились грозовые тучи и затянули небо от края и до края. Солнца днем почти не видно, дождь льет и льет… в общем, жители Лайона были весьма не в духе, а потому вышло так, что однажды ночью я не нашел себе пристанища и летел среди туч, не зная, где окажусь к утру. Опуститься на землю я не мог, потому что кругом были одни лишь горы, покрытые густым лесом.
И вот я лечу, пытаясь бороться со сном, как вдруг одна из туч впереди меня – не очень большая, но какая-то слишком плотная – неожиданно меняет направление и идет против ветра. Приглядевшись, я увидел в самом сердце тучи летающий остров, погруженный во тьму.
Сейчас-то я понимаю, что остров этот с самого начала выглядел странно и разумный человек ни за что не стал бы к нему приближаться, но той ночью мне пришлось выбирать из двух зол: либо лететь вперед и надеяться, что где-нибудь посреди леса обнаружится достаточно большая поляна, либо попытать счастья на острове – что я и сделал. Тут как раз началась гроза; вспышки молний осветили мне внутренний двор, который и был предназначен для махолетов, так что сесть удалось без проблем.
Как я уже сказал, кругом царила тьма. Простояв некоторое время подле своей машины, я так и не дождался появления хозяев, а гроза тем временем разыгралась не на шутку. Что ж, подумал я, раз хозяева до сих пор не пригласили непрошеного гостя внутрь и не велели убираться восвояси – значит, этому гостю предоставлена некоторая свобода действий. Захватив фонарь, я отправился осматривать дом: был он не особенно велик, всего два этажа и невысокая башенка, на которой почему-то не горел огонь маяка. Переступив порог, я оказался в большом и совершенно пустом зале, из которого три двери вели в соседние помещения, а в дальнем углу виднелась винтовая лестница на второй этаж. Было довольно-таки чисто – дьюс особняка со своими обязанностями справлялся неплохо, – но что-то подсказывало мне: хозяева давно покинули дом, и едва ли это произошло по их воле. Случись такое на земле, кругом лежал бы толстый слой пыли, а с потолка свисала бы паутина, но в небе все происходит иначе.
В одной из комнат обнаружился накрытый стол с оплавленными свечами и яствами, которые пришли в негодность лет десять назад. Та же самая участь, к величайшему разочарованию голодного бродяги, постигла и припасы в кладовой! Казалось, будто неведомые обитатели этого странного дома просто встали из-за стола и ушли, чтобы больше не возвращаться… Их не выкрали воздушные пираты, не растерзали какие-нибудь твари, которых в облаках ничуть не меньше, чем на земле, но от того, что я нигде не увидел следов борьбы, становилось лишь страшнее.
И все же я поднялся на второй этаж…
Там меня поджидал сюрприз – огромная библиотека, при виде которой я позабыл про голод, усталость и страх и принялся исследовать шкафы. Ох, если бы вы только знали, сколь много редчайших книг я обнаружил! Но недоумение мое от этого лишь росло: как мог обладатель богатейшего клада все бросить и даже не позаботиться о сохранности книг?! Одно из окон библиотеки было разбито, и сырость, беспрепятственно проникая внутрь, успела испортить некоторые бесценные тома. Поблизости от разбитого окна я увидел стол, за которым, должно быть, хозяин особняка проводил немало времени, погруженный в работу, столь приятную для всякого из людей книги, но кое-что меня встревожило не на шутку: некогда лежавшие на столе бумаги были сметены на пол, а на гладкой столешнице красовались… следы когтей. Крови, впрочем, не было, и от этого картина показалась мне еще загадочней. Наверное, я так бы и просидел среди книг до самого утра, размышляя о судьбе их исчезнувшего хозяина, как вдруг сквозь шум дождя и громовые раскаты послышался странный звук, источником которого мог быть только человек. Смех.
Нечто зловещее было в смехе, раздающемся в пустом доме, да еще и во время сильной грозы, но, как уже было сказано, в ту ночь здравый смысл покинул меня. Да, вы верно предположили – я решил подняться на башню, поскольку звук, чем бы он ни оказался на самом деле, слышался именно оттуда. По пути я заглянул во вторую комнату, располагавшуюся на этаже, и обнаружил там спальню, в которой царило то же запустение, что и везде. Это меня уже не удивило. На башню вела узкая темная лестница, и отчего-то я потушил свой фонарь – этот беспричинный поступок спас мне жизнь.
На смотровой площадке царили ветер, дождь и темнота. К последней мои глаза уже успели привыкнуть, но даже не знаю, как описать то, что я увидел…
Точнее, тех.
