Ирина Михайлюк - Заповеди Леси
— Мы брат и сестра, и мы уже не дети, если кто-то случайно войдёт, то…
— Никто не войдёт, — он потянул меня на кровать, и я повиновалась.
Но ему этого было мало, он надавил мне на плечи, и я откинулась назад. Рома нависал надо мной, и я ощутила, что его близость вдруг стала какой-то не-правильной.
— Может быть, Злата, нам никто не нужен? Мы бы смогли заменить друг другу всех, — он словно сам испугался своих мыслей, его губы тронула грустная улыбка.
Я погладила его по щеке. Иногда в его взгляде, когда он смотрел на меня, появлялось что-то странное, почти болезненное. Можно было оставить это без внимания и списать всё на тени, заполнившие комнату. Но…
— Я люблю тебя…
Я замерла. Он часто говорил мне это, но теперь эти три слова обрели не-много другой смысл.
Я аккуратно надавила ладонью на его грудь. В глазах моего брата отчёт-ливо засветилось понимание. Он тяжело вздохнул и лёг рядом со мной.
Он уснул первым, и я долго смотрела на его умиротворённое лицо. По-хоже, не только я спасалась с помощью другого человека.
Я подпустила его слишком близко, и хотя теперь всё шло наперекосяк, для меня казалось невозможным полностью его оттолкнуть.
ОтступлениеОн был животным и прекрасно знал это. Не нужно было указывать ему на его ошибки, осознание приходило само по себе. Нет, вины за совершённые убий-ства он не чувствовал. Он просто пытался выжить. Люди тоже убивают, причём не только в физическом смысле, можно убить морально: унизив, оскорбив.
Он готовился к охоте. Голод снова возобладал над ним. И теряя последние крупицы разума, сбрасывая свой человеческий облик, Эрик ринулся в чащу. И зашёл он в этот раз слишком далеко, зайдя за белую черту. Зайдя за границу, дающую людям иллюзию защищённости.
Это нарушало договор, но не он его заключал. Пусть Ярослав сам разбира-ется со всем.
Он был хищником, и сразу учуял жертв. Их было трое: две женщины и мужчина.
Тень проскользнула, никто её не заметил. Тень будет наблюдать, чтобы убить всех, съесть их всех. Убить. Убить.
Но тут что-то изменилось. Всего мгновение и уже не нужны двое людей, нужна лишь хрупкая девушка с длинными волосами. Всё в её облике казалось знакомым.
И голод ушёл, на его место пришло что-то другое.
И вместо чудовища снова был Эрик. Всё внутри него замерло, пока он смотрел на незнакомку, а потом резко ожило. И сердце по-настоящему забилось впервые за сотню лет не от возбуждения во время охоты, а от чувства чистой ра-дости.
Она заметила его, и он понял это. Он ничего не мог поделать, когда их взгляды встретились.
Когда он был волком, то зрение его было только чёрно-белым, хотя и очень хорошим. Он не мог различать других красок. Но тут произошло удивительное. У девушки было удивительные глаза: один зелёный, другой карий.
Ни у кого на этой земле не может быть таких глаз: чистых и невинных, но в тоже время одиноких. И, казалось, эти глаза могли забрать любую боль себе лишь бы облегчить жизнь другому.
Эрик не мог ничего с собой поделать. Он словно оказался в ловушке. Эта девушка загнала его в капкан и оставила там навсегда.
Напряжение, возникшее между ними, казалось, можно было потрогать ру-кой. И ничто на земле не было способно заставить его исчезнуть.
Это было похоже на безумие. Это и было безумием. Самым настоящим, сильным и страшным.
Эрику казалось, что он видит ангела. Чистого и невинного. Возможно, он всё же сошёл с ума. Возможно, ему мир не устоял. Как ещё объяснить то, что эта девушка кажется ему такой знакомой? Словно он встречал её раньше.
Он жадно впитывал в себя образ незнакомки, запоминая её. Казалось, что ещё немного, и он вспомнит, кто она, но…
— Злата! — этот наглый мальчишка разрушил ту магию, что создалась.
Эрик бежал. Он не знал, как принял такое решение, но ноги сами несли его прочь от этого места. Он хотел согнать, то наваждение, что возникло и никак не хотело уходить. Но ничего не вышло.
Злата.
Быть может это всего лишь обман слуха. Но на всё белом свете была лишь одна Злата, которую он знал.
Неужели она вернулась?
Его тянуло назад… к той девушке. Хотелось ещё раз просто посмотреть на неё, проверить свою догадку. И он не стал противиться своим желанием, благо найти её было достаточно легко.
Раньше Эрик преследовал людей, только с одной целью — выпить их кровь, разорвать их тела на части, но сейчас всё смешалось, стало каким-то неправиль-ным.
Он нашёл её достаточно быстро и стал наблюдать. Её красивые волосы те-ребил ветер, обнажая хрупкую шею.
И он снова начал терять себя, жажда крови вытесняла крупинки человече-ского разума из головы. Он вновь сбежал, надеясь, что те люди всё же успеют зайти в безопасное место, пока безумие окончательно не овладело им, пока он не вернулся и не убил их всех.
Он бежал в первую очередь от самого себя, от чудовища, каким он был. Он думал о девушке, о том могли ли оказаться его предположения правдой. И по-следней мыслью, перед тем, как он полностью перестал быть человеком, была: ему никогда не забыть её глаз.
Чуть позже он направился в деревню, надеясь стереть наваждение. За-быться с какой-нибудь легкодоступной девицей.
Или напиться.
Или и то, и то.
Сначала он зашёл в местный трактир или бар, как называли его некоторый. Разницы не было никакой. Главное, что там всегда можно было напиться.
Наверное, Эрик за всю свою жизнь столько не пил, сколько за этот вечер. Но желанное забвение не приходило. Он всё время вспоминал, а воспоминания пробуждали надежду.
Было забавно наблюдать за людьми, которые всячески старались избегать его общества. Они теснились, хотя рядом с Эриком было предостаточно мест.
Запах алкоголя витал в воздухе. Алкоголя, желания, разврата. Из этого со-стояли люди, да и сам Эрик.
Он понимал…
Хотя он и читал книги, книги, в которых, прославлялись человеческие чув-ства, человеческая преданность. В своём ограниченном мире он никогда не встре-чал подобного.
Всё что он видел — продажные друзья, семьи, отворачивающиеся от близ-ких, если они не соответствует чему-то или совершают ошибки, женщины, гото-вые отдаться первому встречному, если у него много денег в кошельке или сим-патичная мордашка. А ещё лучше, если мужчина достаточно таинственен, тогда барышни просто млеют, мечтают осуществить все свои самый сокровенные жела-ния. Они, конечно, шлюхи недостойные внимания. Но грех не воспользоваться случаем.
Эрик оглядел всех присутствующих. Он знал их косвенно. Мужчины часто брали у него в долг, а женщины служили средством для получения удовольствия. Он спал со многими, но временами даже не знал их имён.
