Ирина Михайлюк - Заповеди Леси
Первыми в комнату вошли парень и девушка. Я поразилась их сходству. Глаза, одинаковой формы и цвета (каре-зелёные), огненно-рыжие волосы у обоих, даже походка у них была одинаковой. Двойняшки. Они были примерно моими ровесниками. И, возможно, мы могли бы с ними подружиться, но…
Эти незнакомцы пугали меня.
В комнату в буквальном смысле впорхнула белокурая девочка лет десяти. Она напоминал мне ангелочка, и в отличие от своих угрюмых брата и сестры не скупилась дарить улыбки. Она сразу же подбежала ко мне и о чём-то весело за-щебетала. В её светло карих глазах можно было увидеть всю гамму чувств, и, смотря в них, можно было понять, что радость и счастье имеют множество оттен-ков.
Через несколько минут вошла бабушка вместе с пожилой женщиной, ба-бушкой этих детей. Звали её Екатерина Юрьевна, и если честно я её почти не помню. Я с ней разговаривала от силы два раза. У неё была совсем непримеча-тельная внешность, но она была обладательницей жутко цепкого взгляда, который мне удалось испытать на себе в день нашего знакомства. Она смотрела так, словно разом хотела выявить все недостатки и пороки.
Я уставилась в пол, надеясь, что эта оценка закончится быстро.
Но меня спас Рома, он вбежал в комнату и сразу же включил своё обаяние. Обстановка в комнате стала менее напряжённой. Даже холодные внешне двой-няшки, казалось, растаяли.
Парня звали Дима, а его вторую часть, то есть его сестру, Оля, самая младшая и самая милая из всех — Аня.
Пока Рома пытался очаровать Олю, я играла с Аней, а Дима взирал на всё это с высоты своего роста. Он был ещё более отстранённым, чем я. Но у меня были причины быть такой, а вот у него в душе, казалось, были тайны намного бо-лее тёмные, чем можно было бы себе представить. Но меня это не касалось.
Оля же пыталась флиртовать с моим братом, выходило это у неё крайне неумело, и я удивилась тому, что Рома действительно заинтересовался этой де-вушкой. Несмотря на все его достоинства, девушек он выбирал себе по внешно-сти — ни одной серой мышки, все как одна, словно сошли с обложки журнала. Оля не была некрасивой, но явно не относилась к типу девушек, привлекающих Рому.
— Если она тебе надоест, скажи мне, — я не слышала, как Дима подошёл, и это немного напугало меня. Голос у него был тихий и приятный, но полностью лишённый каких-либо эмоций. — Я про Аню.
— У тебя прекрасная сестра, как она может надоесть? — Аня улыбнулась. Она была рада завести нового друга. Запертая в этой деревне, она была лишена контакта с внешним миром. Её мучило любопытство. И я была глотком свежего воздуха для неё, способом выяснить, какого это жить по ту сторону стены?
— Она всё же иногда перегибает палку, — он замолчал, но присел рядом с нами и стал наблюдать.
Под его взглядом я чувствовала себя не уютно. И наша весёлая болтовня с Аней перестал быть такой уж весёлой.
После того, как все разошлись, я помогла бабушке вымыть посуду. Затем пошла спать.
Ночью я спала беспокойно. И главной причиной моего беспокойства явля-лось то, что мой сон изменился.
Я ведь когда-то мечтала об этом. Но в действительности я испугалась. Ко-гда что-то постоянное меняется, невольно начинаешь сомневаться в стабильности своего мира, а это порождает новые, никому ненужные страхи.
Да и мой новый сон был ничем не лучше старого. Даже хуже, послание, за-ложенное в нём, вселяло страх.
Горы трупов, горы трупов. Мужчины… Женщины… Дети. Их глаза от-крыты, а лица перемазаны кровью. Все эти тела скинуты в яму. А я лежу среди них. Я пытаюсь закричать, но у меня нет голоса. На меня смотрит мёртвая женщина, к груди которой прижат младенец.
И на какое-то мгновение мне кажется, что её посиневшее губы шевелятся и пытаются что-то произнести.
И неожиданно я узнаю в этой женщине свою собственную мать. Меня ох-ватывает ужас. Я снова пытаюсь закричать и…
Просыпаюсь.
Хотя нет, меня кидает в другой сон.
Я стою в лесу, а рядом со мной сидит волк с белоснежной шерстью. У него синие глаза.
Он смотрит на меня, а я не знаю, что мне делать. Мои мысли словно ско-вали цепи.
Волк рычит и бросается на меня.
Я открыла глаза. Виски пронзила тупая боль, во рту пересохло.
Я решила сходить на кухню, попить воды. Проходя мимо гостиной, я ус-лышала голоса. И что-то внутри меня самой заставило Злату, девушку, которая никогда не подслушивает, остановиться и прислушаться к разговору.
— Они сегодня тоже не пришли, даже не похоже на них, — сказал дедушка. Голос у него был настороженный. Мне стало интересно узнать, какое у него вы-ражение лица в этот момент. Отражались ли как-то эмоции в голосе на внешнем виде, или он оставался безэмоциональным и властным?
— Тебя что это огорчает? Из-за этой своры у всех проблемы, — послышался голос бабушки, — они нарушили договор.
— Сколько времени прошло, Светлана? А ты всё вспоминаешь прошлое. В деревни их не было уже две недели.
— Хоть бы они здесь никогда не появлялись, от них одно зло. А потом, если они причинят вред Роме или Злате?
— Не причинят, Ярослав знает, что делает, и уж кого-кого, а их он не тро-нет.
Меня захватило любопытство, я стояла, прижавшись к двери, и подслуши-вала.
— Они же полукровки! — это слово резануло слух.
— Говори потише, — сказал дедушка.
— Может тогда, завтра всё обсудим. Дети как раз уйдут гулять, — я так увлек-лась их беседой, что даже забыла, зачем шла.
— Главное, чтобы Дима не проболтался.
— Он умный мальчик, всех предупредили по поводу разговоров. Всё будет хорошо.
Кажется, они направились к выходу, поэтому я шмыгнула на кухню. В ко-ридоре зажёгся свет, дедушка как будто почувствовал что-то неладное и напра-вился в сторону кухни.
— Ты чего тут делаешь? — недоверчиво спросил он, увидев меня.
— Воды хотела попить. Спокойной ночи, — сказала я и ушла.
Я чувствовала, что дедушка провожает меня взглядом. Он не верил мне.
Зайдя в свою комнату, я увидела Рому. Он со скучающим видом растя-нулся на кровати.
Ещё до того, как мы приехали сюда, мы договорились, что будем вести себя нормально, и определённо каждый из нас будет спать только в своей кро-вати.
— Что ты тут делаешь? — спросила я. — Мы же вроде договорились, Ром. Это ненормально, что мы по-прежнему спим вместе.
— Я не мог там уснуть. Хотя бы одну ночь, Злата, — он схватил меня за руку, — никто ничего не заметит.
— Мы брат и сестра, и мы уже не дети, если кто-то случайно войдёт, то…
— Никто не войдёт, — он потянул меня на кровать, и я повиновалась.
