Кристофер Сташеф - Чародей в ярости. Чародей-странник
— Так было весело, пап, а ты все испортил, — упрекнула отца Корделия и отдала отцу ложку.
— Ну, не все, конечно, — только большую часть, — уточнил Род. — Магнус? Джефф? Сдать оружие, ребята. Грегори, и ты тоже… Ага, а вот и клиент!
— Не мог ли бы ты залатать этот котелок, парень? — обратилась к Роду пухлая розовощекая крестьянка.
Род взял у нее небольшой котелок и присвистнул: котелок был чугунный, и его бок рассекала здоровенная трещина.
— Как же это вы его так раскололи?
— Да мой младшенький уронил, — нетерпеливо объяснила женщина. — Ну так что? Залатаешь или как?
— А то как же, — ухмыльнулся Род. — Работенка моя обойдется тебе в полпенни.
Круглое лицо крестьянки так и расцвело улыбкой.
— А я уж целый пенни припасла. Так и быть, заплачу тебе побольше, а уж работа твоя того стоит. Спаси тебя Господь, парень.
Роду не очень понравилось обращение «парень». В этих краях оно считалось полупрезрительным. Но все же он извлек из мешка молоток и немного древесного угля, развел костерок и принялся за лужение. Магнус и Грегори уселись на корточки по обе стороны от отца и стали внимательно наблюдать за его работой.
— Вот так это делается, Магнус, — объяснял старший младшему. — Следи за моими мыслями. Металл состоит из крошечных зернышек — таких малюсеньких, что глазами их не увидишь…
— Они называются молекулами, — подсказал Род.
— Ага. А теперь я заставлю эти молекулы двигаться так быстро, что они начнут склеиваться друг с другом. Но я должен разгонять их так быстро, чтобы их жар при разогреве не успел распространиться по остальному металлу и не обжег папины руки, которыми он сжимает края вот здесь, где котелок треснул.
— Да уж, обжечься не хотелось бы, — пробормотал Род.
Грегори не спускал глаз с отца, брата и котелка.
Род — тоже. Он с трудом верил в то, что видел. А видел он, как металл вдоль краев трещины разогрелся докрасна и тут же стал оранжевым, а потом почти белым и начал плавиться.
— А теперь побыстрее охлади его! — прошептал Магнус. Лоб его покрылся капельками испарины. — Скорее, а то папа обожжется!
Свечение металла быстро угасло. Грегори напрягся, сдвинул брови, но было видно, что и трехлетнему малышу такая работа не слишком трудна.
Не слишком трудна! И это при том, что телекинезом, по идее, владели только женщины, и даже самые лучшие из волшебниц могли передвигать предметы, а уж никак не молекулы.
И вот котелок стал как новенький! Род вздохнул и несколько раз легонько стукнул по нему — просто так, для блезира, подальше от того места, где была трещина.
— Спасибо, Магнус, — сказал Род. — Вот уж помог так помог!
— Да чего там, пап, — улыбнулся старший сын и отер пот со лба.
— Папуль, — проворковал Грегори. — А ты знаешь, что с нами эльфы идут?
— Знаю, — усмехнулся Род. — Приятно знать, что мы не одни.
— Правда, — кивнул Грегори. — А вот я подумал, не попросить ли их, чтоб они порасспрашивали своих друзей на севере, как там дела. И попросил.
— Ты их попросил, вот как? — Род изумился, но постарался этого не показать. Малышу было всего-то три годика, а он додумался до того, что не пришло в голову ни самому Роду, ни королю Туану. — Ну и что они тебе рассказали?
— Тетеньки теперь ничего не говорят волшебному народцу, когда выбрасывают мусор на улицу, — вытаращив глазенки, сообщил Грегори. — Они не оставляют за порогом миски с молоком для эльфов. На дверях всех домов приколочено холодное железо — где подкова, где еще что-то, а в равноденствие никто не чистит очаги.
Рода зазнобило. Он покосился на ближайшее дерево, но его листва не пошевелилась.
— Что ж, теперь никто из тетенек не найдет шестипенсовой монетки в башмаке, — заключил Род. — И что же эльфы собираются делать?
— Ничего. На всю вспаханную землю здесь наложены злые чары, которые отталкивают волшебство эльфов. Эльфы рассердились, отвернулись от людей и разбежались по лесам.
Род несколько раз молча стукнул молотком по котелку.
— Пап, а на севере и вправду не так опасно, как ты нам говорил? — поковыряв в носу, осведомился Грегори.
«Уж слишком он сообразителен для своих лет», — с горечью подумал Род, отложил молоток и посмотрел малышу прямо в глаза.
— Пока я не вижу ничего страшного.
— Но знаки-то есть… — еле слышно пробормотал Магнус.
— Знаки — не доказательства, — покачал головой Род. — Вернее — не окончательные доказательства. Тем не менее я настороже. Именно поэтому мы путешествуем переодетыми — чтобы слушать, о чем говорят люди в округе, но чтобы они при этом не догадались, что беседуют с придворным чародеем и его супругой.
— Ты не хочешь, чтобы про нас узнали злые колдуны? Боишься, что они все попрячутся? — спросил Магнус.
— Не поэтому. Не хочу угодить в засаду. Нет-нет, я вовсе не думаю, что они устроили нам засаду, — просто не желаю рисковать. — Он в последний раз стукнул молотком по котелку и, держа его на вытянутой руке, залюбовался. — Славно потрудились, ребятки.
— Для тебя мы всегда рады постараться, — заверил его старший сын, немного помолчал и спросил: — Пап, а если ты найдешь эти точные доказательства, про которые ты говоришь… тогда что?
Род пожал плечами:
— По-разному может получиться. Если ничего страшного не встретим, так и будем ходить по деревням, лудить и паять посуду, и в конце концов доберемся до северного побережья, а там покупаемся, порыбачим. Ведь вы никогда еще не плавали в океане, мальчики. Вы уж мне поверьте, океан — это не то же самое, что маленькое озерцо неподалеку от нашего дома.
— Вот бы поскорее туда добраться… — мечтательно проговорил Грегори. — Пап, а что, если все окажется плохо?
— Тогда вы, ребята, развернетесь кругом и проводите маму и сестренку домой, — решительно заявил Род.
— А ты?
— Я — верховный чародей, не забыли? — подмигнул детям Род. — Я не сам взял себе это звание, но должен ему соответствовать…
Грегори и Магнус переглянулись.
— Умоляю тебя, сударь мой, успокойся! — встревоженно поглядывая на мужа, проговорила Гвен. Она разжигала костер. — Лесничий не виноват в том, что в этом лесу нельзя охотиться.
— Не спорю, но он… он схватил Магнуса и выволок его из леса, словно мы разбойники какие-нибудь! — Род обхватил сжатую в кулак руку другой рукой. — Знал бы этот лесничий, что ему грозило! Хорошо еще, что Магнус вспомнил о том, что он играет роль сына лудильщика!
— А я испугалась не за то, сумеет ли мальчик сдержать себя, — покачала головой Гвен. — Боже, муж мой, видел бы ты свое лицо!
