Сергей Осипов - Демоны вне расписания
Она побежала так, словно звук телефонного звонка был отравленной стрелой, наведенной ей между лопаток. Она пробежала по длинному темному коридору, не обращая внимания на писк и копошение внизу. Где-то по дороге Настя уронила мотоциклетный шлем и даже не остановилась.
Она ударилась плечом в запертую дверь и стала на ощупь отодвигать засовы и отпирать замки. Кажется, именно тогда она и содрала ноготь.
Когда дверь все же открылась и на Настю пахнуло свежим послегрозовым воздухом, она едва не зарыдала от счастья. Но то ли лимит слез на сегодня уже был исчерпан, то ли страх по-прежнему неутомимо пихал ее в спину – Настя не дала себе передышки и стала карабкаться наверх, к дороге, впиваясь в почву пальцами. Наверху, не удостоив взглядом заглохший в кустах мотоцикл, Настя торопливо зашагала в сторону города.
Такси приехало к условленному месту минут через пятнадцать. Настя спрятала за спину черные от земли руки, но таксиста насторожило что-то другое, не руки. Может быть, с Настиным лицом было что-то не так, но в конце концов таксист все же решился посадить девушку в машину.
Настя повторила адрес, который называла диспетчеру трансагентства.
– Я помню, – сказал водитель. Машина тронулась с места, Настя упала на спинку сиденья и подумала: «Ну вот и все. Боже… Какая… Какая же я была дура, что полезла в эту дыру… Какая же я полчаса назад была дура!»
– Сколько ехать? – спросила Настя.
– Минут десять.
– Хорошо, – автоматически ответила Настя.
Их поездка закончилась через четыре минуты и сорок секунд.
6
Первые четыре минуты все и вправду было хорошо. Настя тряслась на переднем сиденье грязной «Волги» и улыбалась, как будто ее вез на «Ягуаре» личный шофер. Жуткая музыка из кассетника ласкала уши, словно ангельский хор. Настя посмотрела на свои грязные ладони и улыбнулась. Какой же она была дурой полчаса назад… Такой она больше никогда не будет. Теперь все будет иначе. Новых ошибок не будет, а старые будут исправлены. Примерно через восемь минут. Если водитель ей не соврал.
А водитель все мычал в такт магнитофону, прервавшись лишь на миг – чтобы окинуть взглядом возникшую на обочине рыжеволосую девушку.
Настя подумала, что девушка ловит попутку, но та даже не пошевелилась, когда «Волга» проехала мимо. Она лишь проводила машину взглядом, не вынув рук из карманов потертых джинсов. Ветер трепал длинные ярко-рыжие волосы, и не обратить внимание на девушку было невозможно.
Они проехали мимо рыжей метров двадцать, и тогда водитель вдруг упал лицом на руль. Настя взвизгнула от неожиданности и принялась толкать таксиста в плечо, но тот не реагировал.
Что странно – машина стала постепенно замедлять ход и съезжать вправо, на обочину. Когда такси остановилось, все стрелки приборов безжизненно замерли в крайней левой позиции. Машина умерла вместе со своим водителем.
Настя схватилась за переговорное устройство, из которого только что раздавался голос диспетчера, но оно молчало. Все вдруг стало очень тихим, и были лишь слышны мягкие шаги рыжей по гравию. Она шла к машине, и шла настолько уверенно, что Настя вдруг сообразила – машина остановилась, потому что так захотела рыжая. В этом не было логики, но… Это было именно так.
Настя выбралась из машины и повернулась к рыжей. Та едва заметно улыбнулась. Если бы эту улыбку классифицировал специалист, он бы назвал ее «враждебно-брезгливая». И Настя никак не могла понять, чем она заслужила такую гримасу на лице девушки, которую видит первый раз в жизни.
Рыжей было лет семнадцать-восемнадцать, то есть примерно столько же, сколько и Насте. Может быть, Настя была старше ее на год-полтора, но не больше. Рыжая была одета в потертые голубые джинсы, темную майку навыпуск и легкую куртку с бело-розовым рисунком. На ногах у нее были кеды, на шее – мобильник.
То есть таких, как эта рыжая, можно было встретить во множестве на лужайке перед университетом – особенно в сентябре, когда встречаешься с друзьями после каникул и ходишь посмотреть на новых преподов, а также в июне, когда жестокий мир напоминает о себе посредством сессии. Такие, как рыжая, обычно сидели на травке, болтали по телефонам, пили «колу» или пиво, курили, читали SMS-сообщения, целовались, жаловались на родителей, обсуждали парней, строили планы на выходные. Как правило, они не выходили на проселочную дорогу, чтобы каким-то непонятным способом вызывать у таксистов сердечный приступ.
Короче говоря, это было похоже на крупное недоразумение. И Настя хотела поскорее с ним разобраться. Пока от этого недоразумения у нее не остановилось сердце.
Настя не знала, с чего ей начать. Она просто шагнула вперед и подняла свою грязную ладонь как символ миролюбия. Подняла и помахала.
До рыжей оставалось метров шесть, и Настя напряженно ждала результата. Результат не заставил себя долго ждать – видимо, у рыжих была своя особая система знаков и помахивание грязной ладонью в этой системе означало нечто совсем немиролюбивое.
Рыжая сжала пальцы в кулаки и запрыгала на месте, словно разминаясь. Волосы воинственно парили в воздухе, а кулаки были явно нацелены на Настю. Энергичные движения согнутыми руками выдавали серьезную подготовку.
Подготовку к тому, чтобы вышибить из Насти дух.
Все это было очень странно, особенно когда рыжая после очередного прыжка выкрикнула:
– Ну что?! Думаешь, тебе это сойдет с рук?! Так ты думала, да?!
Расстояние между ними сократилось метров до двух, и Настя поняла, что с рук ей ничего не сойдет. Больше того – ей не сойдет с рук и то, что она сделала, и то, чего она не делала. Но это была слишком сложная и длинная мысль, чтобы пытаться объяснить ее рыжей в оставшиеся мгновения.
Тем более что рыжая, судя по всему, не была настроена на длинные объяснения. Она была настроена на хороший удар пяткой в челюсть.
А Настя просто ждала, когда на нее обрушится этот удар. Да, вот так. Внезапно много маленьких усталостей перерастают в одну большую смертельную усталость, и ты уже равнодушно наблюдаешь, как некто с рыжими волосами исполняет воинственный танец в паре шагов от тебя, как этот некто… Господи, это еще что такое?
Рыжая состроила абсолютно зверскую физиономию, после чего вдруг резким движением сдернула с шеи мобильник, зажала его в кулаке…
И тут цирк кончился.
Маска «порву-тебя-на-куски-дрянь» сползла с ее лица. Руки опустились вдоль бедер.
– Дьявол! – тихо сказала рыжая. – Быть того не может.
