Элен Варрон - Слуги тьмы
Площадь затаила дыхание. Замерли молодые Лерои, стояли с разинутыми ртами обычно горластые кумушки, и даже ребенок, который минуту назад гарцевал на собаке, не завопил, а с полным пониманием дела соскочил наземь и зажал своему «скакуну» пасть. Женщина в алом сидела на своей повозке, как неживая.
Даниэль хлопнул Сат Аша по крупу, вполголоса велел:
— Пошел.
Старый лорс послушно двинулся к распахнутым крепостным воротам, за ним побежали успокоенные лорсята. Даниэль широко шагал, придерживая ладони на спинах Белогрудого и Громового Копыта — Джора и Рас Окана.
«Сейчас, ребята, я вас уведу, все будет хорошо, вас никто не обидит…»
Старый форт был обитаем — скорей по традиции, чем по необходимости. Внутри его стен находилось несколько оставшихся от первого отряда Стражей Границы бараков, между которыми не по-осеннему ярко зеленела трава, и стояла крошечная церквушка, заботливо подновленная и подкрашенная дорогой белой краской. В одном из бараков, переоборудованном и утепленном, жил начальник поселковой стражи, киллмен Жильбер Карро, со своей семьей.
Остальные воины селились в домах, выстроенных возле форта, с противоположной от площади стороны.
Даниэль направил лорса не к жилому бараку, а к самому дальнему от ворот. Нижняя половина окон этого строения была наглухо заколочена досками, зато верхняя половина сияла чисто промытыми стеклами. В форте ждали лорсят и готовились к их появлению. Даниэль бросил взгляд на кучу свежих, еще влажных водорослей, накошенных на отмелях Атабаска и сложенных у стены. Это правильно — водоросли лорсы любят, и лакомство послужит телятам хорошим утешением в разлуке с матерями и пастухом. Они тоже приметили угощение и все как один пустились обгонять Сат Аша, опять перепутав ремни.
Дверь барака снаружи была заложена засовом. Изнутри донеслось пофыркиванье и глуховатый стук копыт по деревянному полу, присыпанному слоем соломы. Даниэль открыл засов, отворил дверь, и навстречу ему высунулась безрогая голова с прядающими ушами. Лорсиха по прозвищу Ула Мирк — Озеро В Глазах — ласково ткнула мордой Даниэля в плечо, принюхалась к лорсятам, которые тянулись к лежащим в стороне водорослям и никак не могли их достать.
— Здравствуй, подружка. — Пастух вынул из кармана натертую солью корку хлеба, предложил Ула Мирк.
Она деликатно забрала хлеб губами и, с удовольствием жуя, вновь обратила внимание на приплясывающих в нетерпении малышей. Лорсиха была доброй бездетной тетушкой: лишенная природой собственных телят, она принимала чужих, будто любимых племянников. Уже третий год подряд Даниэль отдавал своих воспитанников под присмотр Озера В Глазах — под ее опекой они дожидались новых хозяев.
Он подхватил тяжелую охапку водорослей и занес в барак.
У Улы Мирк затрепетали ноздри, однако она не притронулась к лакомству, а негромко, призывно замычала. Телята насторожили уши.
Даниэль принялся их отвязывать.
— Летящий Лист… Ну, ступай, приятель, — он легонько шлепнул Оар Та, и тот без опаски вбежал в барак. — Рас Окан… погоди, дай развязать… Ну вот, беги. Белогрудый, безобразник, постой, как человек… как уважающий себя лорс. Теперь иди… Вейран, ты чего? Шагай, парень. Ну? Смотри: вон там какая вкуснятина, и мамка ждет. Пошел, пошел!
Четвертый лорсенок скрылся в бараке, и Ула Мирк отступила от двери. Телята самозабвенно захрупали водорослями. Даниэль со вздохом затворил дверь, заложил засов. И так каждый год: месяц за месяцем растишь их, пестуешь, готовишь к взрослой жизни — и при виде кучи поганых стеблей про тебя вмиг позабыли. Он усмехнулся. Слава Создателю, что на сей раз обошлось без воплей и плача напуганных, покинутых малышей. Маленькие копытца топотали внутри по доскам пола, вздыхала и пофыркивала Ула Мирк. Ну что ж, вот и ладно.
Даниэль отвязал от седла ремни, свернул их и убрал в седельную сумку. Его скакун тут же повернулся к хозяину задом, давая понять, что он, Сат Аш, свою задачу полностью выполнил, и двинулся к оставшимся у стены барака водорослям, где принялся таскать из кучи длинные стебли.
— Так и быть, подкрепись уж, — улыбнулся пастух.
Он постоял с минуту, чтобы не обидеть старого приятеля, а затем решительно увел Серого Ветра прочь.
— Полно обжорствовать. Это для малышни предназначено, а ты и сам в реке надергаешь.
Начальник стражи Жильбер Карро поджидал Даниэля на крыльце своего жилища. Едва пастух и старый лорс показались из-за угла, он сошел по ступеням. На бронзовом загорелом лице киллмена черной щеткой стояли жесткие усы, блестящие глаза хитро улыбались.
— Видел я твоих красавцев, видел. Хороши! Жаль, маловато их. У нас десять человек желающих, а ты привел четверых. Остальных, небось, себе оставил? — Жильбер Карро был статен и, хотя понемногу начинал полнеть, обладал медвежьей силой и завидной ловкостью. В мирной жизни он был добродушен и приветлив, но страшен в бою. Рассказывали, что однажды зимой (Жильберу тогда стукнуло шестнадцать) его окружила в лесу стая голодных лисиц — каждая величиной с хорошую собаку; а было это в тот год, когда зима выдалась необычно холодная, и снег в лесу держался до самого февраля. Проваливаясь в сугробы сквозь наст, будущий киллмен сражался мечом и дубинкой — а известно, что сбившиеся в стаю лисицы-людоеды ничего не боятся, кроме огня и пороховых гранат. Его меховые штаны и куртка были изодраны в клочья, снег пестрел кровавыми пятнами, и запах крови сводил зверей с ума, — и все-таки Жильбер отбился от поредевшей стаи и добрался до Атабаска живой. Белые шрамы и по сю пору можно было легко различить сквозь густой волос у него на теле.
— Я сейчас застрелил бешеную собаку, — сообщил Даниэль. — На площади.
— Что-о? Нечистый! — в сердцах ругнулся начальник стражи. — Точно бешеную? — спросил он в надежде, что пастуху померещилось и этой напасти в поселке нет.
Даниэль кивнул.
— Лорсы храпели; Сат Аш чуть в драку не полез. Слышишь гомон? — он мотнул головой в сторону распахнутых ворот форта — с площади доносились взволнованные голоса.
— Дерьмо лемута! Чтоб мне пропадом пропасть!.. — Жильбер Карро ринулся на площадь.
Ведя Сат Аша в поводу, Даниэль направился следом.
Вокруг дохлой собаки скопилась целая толпа, и селяне все подходили. Малыш-наездник снова и снова рассказывал, как было дело — на удивление, не привирая ни слова; женщины ахали, мужчины досадовали.
— Поздновато спохватились. Уж он, поди, с полдюжины собак перекусал!
— То-то и оно. Пойдут теперь беситься одна за другой…
— Ох, Всевышний Отец, помилосердствуй!
— А позапрошлым летом так и вышло — помните? Чуть не весь Атабаск перебесился! Уж не знали, куда деваться. Лью, помнишь?
