Глен Кук - Жестокие цинковые мелодии
Макс обладает талантом создавать искусственный дефицит, привлекая внимание снобов.
— Окончательных планировок пока нет, — добавил Гилби. — Нам хотелось бы устроить что-то вроде подвижных стен, чтобы менять размеры кусков пирога.
— Хорошо, — повторил я в третий раз. — С планам я разобрался. А это что?
— Подвал. Называется «трюм». Чтобы оттуда могли подниматься люди и декорации. И склад там же. Хранение декораций — одна из самых больших проблем в театрах.
— Во всем Танфере, — уточнил Макс, — это будет всего второй театр, в котором есть специальный склад.
— И это строится прямо сейчас? В такую погоду?
— Строится. Хоть и не так быстро, как хотелось бы.
Это впечатляло. Танферские строители не любят работать в плохую погоду. С другой стороны, сидеть голодными они тоже не любят.
— Мы хотим успеть открыться к весеннему сезону, — заявил Гилби.
С этим они, конечно, сильно замахнулись. Впрочем, если Макс Вейдер чего-то задумывал, он, как правило, этого добивался.
— Хорошо. В целом я понял. Чего вы от меня хотите?
— Того же, что ты делаешь по ту сторону улицы, — ответил Гилби. — Нагрянуть неожиданно. И самому посмотреть, что происходит.
— Выяснить, кто занимается саботажем, — добавил Макс. — Дело-то в общем-то заурядное. Хулиганство. Мелкий грабеж. Вандализм. С денежными требованиями пока никто не объявлялся, но, похоже, все может обернуться серьезно.
— А что, привидения с жуками — это несерьезно?
— Дополнительные неприятности.
— Как насчет финансирования? На случай, если мне к делу еще кого придется привлечь? Если исходить из того, что результаты вам нужны быстро.
— До сих пор ты меня догола не раздевал. Манвил, дай ему, сколько ему нужно. Веди учет расходам, Гаррет. — Он знал, что в этом я не слишком силен. — Мне нужен результат.
Макс — человек дела. Он уверен, что хорошее происходит, если подходить к этому с математически правильной стороны.
Гилби приготовил бумаги.
— Старик, что, правда нашел новый смысл жизни? — спросил я.
— Ну, по крайней мере не думает все время о Ханне и детях. Театр его возбуждает.
— А вас?
— Стар я слишком, чтобы возбуждаться, — соврал он.
— А Аликс?
— Аликс нас беспокоит. Она еще с этим не сталкивалась.
— Что ж, вам ничего не остается, кроме как ждать и быть готовыми ей помочь, когда понадобится.
— С чего ты начнешь?
— Пойду пошатаюсь по стройке.
— Возьми эти бумаги. Я перечислил аванс на предстоящие расходы — отправил на твой адрес.
— Отлично. Значит, не я буду виноват, если деньги испарятся где-нибудь там.
— Не ты. Но Макс досконально разберется, если что-нибудь случится.
Все-таки не осталось в людях веры в честность других людей.
6
Я не опознал «Мир» с первого взгляда. Я думал, они только-только начали строительство, а не заканчивают его.
А еще я ожидал, что его будут сильно охранять. Везде, где есть горючие материалы, неизбежно появляются воры. Даже в нашем отважном послевоенном мире, где закон и порядок угрожают приобрести характер эпидемии.
Я прошагал по Нежному Лону лишнюю сотню ярдов, прежде чем понял, что миновал нужное мне место, не заметив. Я повернул обратно. Там он и оказался. В точности как на фасадах, что показывал мне Гилби… ну, малость недостроенный, конечно. И как, скажите, можно миновать круглое здание, не заметив его?
Макс явно использовал вес своего состояния вкупе с подношениями нужным должностным лицам с тем, чтобы получить в собственность здоровенный участок на злачной окраине города и очистить его от ночлежек, борделей, кабаков и святилищ сомнительного рода сект.
Я зашагал обратно, пытаясь понять, не упустил ли чего в своей оценке Максова характера. Фасады, которые демонстрировал Гилби, плохо передавали масштаб сооружения. Вот так и можно не заметить круглое здание — оно просто слишком большое, чтобы увидеть его целиком.
— Куда намылился, хмырь? — поинтересовался костлявый старикан с деревяшкой вместо ноги, клочковатой седой бородой, дубинкой и разными глазами. Один свой — голубой; второй стеклянный — мутно-бурый.
— Читать умеешь, папаша?
— Есть немного.
— Вот записка от хозяина. — Я достал из кармана листок, который дал мне Гилби. — Я спец по безопасности. Старику не особо нравится то, что у вас тут творится.
— Кому?
— Максу Вейдеру. Владельцу пивоварни. Тому, кто тебе жалованье платит.
— Мое жалованье, сынок, мне Лиго Банк платит. А он простой неумытый штукатур.
На то, как этот косноязычный, одноглазый и одноногий тип разбирает замысловатый почерк Гилби, стоило посмотреть. Мое терпение начинало уже истощаться, когда он наконец кивнул.
— Ладно, шеф. Похоже, ты и взаправду тот, за кого себя выдаешь. Ничего, если я спрошу, что ты собираешься делать?
— Тебя как-нибудь зовут?
— Меня зовут Красавчиком, уж не знаю почему.
Я тоже не видел особенных причин звать его так.
— Видишь ли, Красавчик, босс недоволен затягиванием строительства. Он говорит, люди жалуются на привидений и жуков. Говорит, что сам в это не верит. Он хочет найти виновных и примерно наказать. С целью ободрения остальных.
Красавчик понял. Я отнес это на счет дурных повадок правителей Венагеты во время минувшей войны. Если им казалось, что их войско сражается с недостаточным рвением, они просто казнили некоторое количество солдат. С целью ободрения остальных.
Красавчик, видать, был из ветеранов.
Ну да, и деревянная нога тоже служила тому подтверждением.
Война за Кантард с его серебряными копями длилась целую вечность. Она смешала поколения. Она накрепко связала людей, не имевших ничего общего — кроме самой войны, конечно.
— Морская пехота? — спросил я.
Красавчик утвердительно пробурчал что-то в ответ.
— Я тоже. — Он был на порядок старше меня, так что нас мало что объединяло. Впрочем, хватило и этого.
Достаточно двух минут боевой подготовки, чтобы вас раз и навсегда убедили в том, что морская пехота — совершенно особый, радикально превосходящий всех остальных биологический вид. И что раз ставши морпехом, ты навсегда морпехом и останешься. Р-р-ры!
Морпехи друг другу ближе, чем родные братья-сестры.
Ну и так далее.
В общем, такое не забывается.
Мы не стали травить друг другу армейские байки. Не мужское это дело. Такое позволительно только с теми, с кем ты вместе служил.
Однако мое признание подействовало не хуже тайного знака, пароля какого-то. Красавчик сразу заговорил доверительным тоном.
