Глен Кук - Жестокие цинковые мелодии
— Чем могу помочь вам, сэр?
— Это Гаррет, Джерри. Мне нужен босс. Он сегодня здесь?
— Гаррет? Давненько не заглядывали.
— Все холод, Джерри. Холод и снег. Ну, и босса вроде ничего не тревожило. — В мои обязанности входит будоражить совесть рабочих пивоварни, чтобы они не поддавались соблазнам. Но не слишком часто — все-таки путь неблизкий. — Так что босс?
— Если и здесь, то пришел снизу. А он так сейчас редко делает. Меньше риска, так сказать. Так что скорее всего его здесь нет. Покамест.
Макс из тех дотошных собственников, которые лично ежедневно проверяют, все ли идет как надо.
Говоря «снизу», Джерри имел в виду пещеры, расположенные прямо под пивоварней. Собственно, именно из-за них Вейдер и выбрал для строительства это место. Пиво до самой отправки хранится в этих пещерах.
— Как бизнес? Погода на прибыли не сказывается?
— Слыхал я, прибыль сократилась на десять процентов: трудности с доставкой. Но большая часть недостачи компенсируется местными филиалами. И босс никого не сокращал. Кто высвободился, посылают на заготовку льда. Год для этого удачный.
— Да, слышал. — Лед заготавливали на реке. — Спасибо, Джерри. Пойду попытаю счастья напротив.
Интересно, поверил ли он, что я ищу босса просто так? К тому времени, как я отыщу Макса, вся пивоварня будет знать, что я вышел на охоту. Злоумышленники все до одного попрячутся в тень переждать угрозу.
Но, конечно, есть еще надежда на корпоративную преданность. Макс Вейдер хороший хозяин. Он заботится о своем персонале. И большая часть подданных платит ему хотя бы тем, что сдерживает свои клептоманиакальные порывы.
На улице, казалось, сделалось еще холоднее. Немудрено: в пивоварне всегда жара от огней, на которых кипятят воду и подогревают чаны.
Ступени Вейдерова крыльца чистили от снега явно спустя рукава. Это я понять вполне мог. Подобных развлечений нам всем хватало уже с лихвой.
Я постучал.
Дверь открыло незнакомое мне существо. Не могу сказать, чтобы красавец. Если и существует такая раса, с которой могут скрещиваться люди, его предки явно с ней скрещивались. А может, и не с одной.
В удачный день он, привстав на цыпочки, мог бы достичь в высоту пяти футов. Слишком большая для такого роста голова имела почти идеально круглую форму. Растительность на ней ограничивалась большими черными усами, концы которых свисали дюйма на четыре ниже впалого подбородка. Глаза представляли собой узкие щелки, забитые тлеющими угольками. Провал безгубого рта темнел под носом, которому позавидовала бы эльфийская принцесса. Правда, судя по виду, его все это не слишком беспокоило.
Тело его тоже представляло собой шар. Коротенькие ручки торчали по бокам, будто их туда воткнули. Интересно, и как он одевается?
Он не произнес ни слова — просто молча смотрел на меня, неподвижной тушей загораживая дверной проем.
— Меня зовут Гаррет. Босс хотел со мной поговорить.
Одна безволосая бровь чуть пошевелилась.
— Ко мне заезжала Аликс. Сказала, ее старик просил меня заглянуть по делу.
На этот раз пошевелилась другая безволосая бровь.
— Что ж, пусть так. Мне все равно сегодня не хотелось работать.
Я мог прогуляться к реке, посмотреть, на что она похожа в замерзшем состоянии. От пивоварни до нее недалеко. Там наверняка возят уже вырубленный лед на санях.
Загораживавшее дверь живое подобие снеговика никак не поощряло меня. Оно просто стояло болван болваном.
Я повернулся, чтобы уходить.
— Гаррет, постой. — Из-за спины круглого коротышки возник Манвил Гилби, Максов помощник. — Заходи. Не обращай внимания на Гектора. У него работа такая, не пускать в дом всяких проходимцев.
— Тогда я, пожалуй, дальше пойду. Проходимость у меня есть — по части проходимости я не хуже любого другого прочего.
— Ты всегда весь очарование.
— Сто один процент без обмана.
— Мы просто не ожидали тебя так быстро. Я бы попросил Гектора проводить тебя прямиком к Максу.
Гилби принадлежит к поколению Дина. Древний, как первородный грех. Они с Максом дружны со времен службы в армии, а та пришлась на войну, которая началась задолго до их рождения, а закончилась всего год назад, унеся жизни их взрослых детей — да и почти всей карентинской молодежи.
Гектор отступил в сторону. Следом за Гилби я пересек вестибюль, потом огромную бальную залу, занимающую почти половину первого этажа. Подошвы моих башмаков звонко стучали по паркетному полу. Зато второй этаж был весь устлан толстыми коврами.
— Что это было? — негромко поинтересовался я.
— Гектор?
— Угу.
— Сын одного парня, с которым мы с Максом служили. Он и сам герой, но жизнь у него нелегкая выдалась. Тяжело приходится тем, у кого кровь смешанная.
— Вот черт, — вздохнул я. — Неужели мы снова вляпались во все это дерьмо с правами человека?
Видите ли, в Каренте, а в Танфере в особенности, понятие «права человека» означает особые права человеческой расы по отношению ко всем остальным. Тем, остальным, приходится довольствоваться остатками.
— Нет. Наши проблемы сейчас лежат в другой области.
— Аликс говорила что-то насчет строительства театра. Мне показалось, это не в духе Макса.
— Пусть Макс сам расскажет.
Я оглянулся. Гектор снова стоял, заслоняя дверь. Даже если не видеть стоявшую рядом полку с оружием, одна его капитальная фигура производила впечатление неодолимости.
— Настоящий экзот. Может, даже уникум. — Такими терминами в разговоре обычно характеризуют причудливые результаты межрасового скрещивания.
— Хочешь верь, хочешь нет, но у Гектора жена и пятеро детишек.
— Поверю тебе на слово. Правда, мне чего-то не очень хочется знакомиться с женщиной, находящей привлекательным его.
— Может, просто его достоинства не лежат на поверхности.
— Наверняка не на поверхности, это точно.
— У тебя дурной характер, Гаррет. Люди вообще могут принять тебя за расиста.
— А я и есть такой. Просто я из тех, кому наплевать на то, к какой расе ты относишься, пока ты меня не трогаешь.
Я довольно давно не виделся с Максом. Однако стоило ступить в его берлогу, как мне начало казаться, будто я выходил всего на пару минут.
В комнате могло бы с комфортом разместиться человек двадцать. У камина столпилась целая флотилия мягких кресел. Единственный проход оставлен для слуги, подбрасывающего дрова в огонь. В комнате было жарко как в бане — ближе к камину жар стоял и вовсе почти непереносимый. Макс сидел в ближайшем от камина кресле и поджаривался. Думаю, труп из него выйдет в конце концов красивый, с румяной корочкой.
