Керк Монро - Осень без надежды
Попутно разбушевавшийся Сташув своими руками выгреб из кладовых лучшие запасы, попенял стряпухам, что никудышно работают (хотя кухня пылала от жара, будто самая сердцевина вулкана), отдал распоряжение конюхам почистить, накормить и устроить в лучших сенях господских лошадей, среди которых выделялся огромных размеров жеребец светлой масти, несший на себе невиданное седло и обладавший омерзительным характером. Знатоки сразу рассудили, что такая порода лошадей происходит откуда-то с Побережья, вроде бы аж из самой Зингары, где лето круглый год — страны-сказки, о которой в райдорской глухомани ходили лишь неясные, но красивые легенды. И реки у зингар-цев будто текут молоком и медом, и каждый человек живет счастливо да богато, а правит удивительным государством Морской Король, родом происходящий прямиком от древних богов и вроде бы самого Митры Солнечного, принявшего человечий облик.
Впрочем, так говорили обо всех королях из древних династий, уцелевших во время Великого Нашествия. Будь то аквилонские Канахи, неме-дийские Эльсдорфы или зингарские Бальтанасы.
— Где ж я им возьму три спальни сразу-то? — причитал Сташув, подобно громоносному шарику на ножках носившийся по Каина-Горе и улаживающий десятки мелких дел, связанных с приездом госпожи. — Простыней-то льняных чистых нету! Эх, знал бы, где упасть — соломки бы постелил… Придется хозяйке на шкурах спать, да оно и мягче. Мужиков уложим при казарме стражи, потерпят. Где бы полыни добыть супротив клопов? Да разве ее среди ночи добудешь, проклятую? Войто! Беги за полынью!
— Куда? Где я вам ее найду, вельможный каштелян?
— Где хочешь, там и ищи! Чтоб была тотчас! Батюшки! Я ж про одежду для господ забыл распорядиться! Войто, брось полынь, беги в кладовую! Самое лучшее заберешь!
— Во, сударь, вспомнил! В кладовой, где одежды сложены, и полынь отыскать можно! Она там моль отгонять развешана!
— Так почему стоишь, балбес? Одна нога здесь, другая 'там!
В главной зале, где тускло поблескивал в свете факелов трон из серебра — потемневшее от времени и слегка небрежно отлитое местными умельцами жесткое кресло — вовсю накрывали длинный стол, выметали подгнившую солому, стлали вместо нее свежую, и выгоняли незнамо как забредших в увешанное старинными знаменами помещение гусей да кур.
У белошвеек даже нашлась чистая, ни разу не пользованная скатерть, на которую, впрочем, немедленно опрокинули блюдо с зажаренными утками, плававшими в густом соусе из чеснока и белых грибов. С кухни тащили все, что успели приготовить: помянутых уже уток, непременные грибы во всех разновидностях — соленые, вываренные, моченые, жареные; курицы, окорок, свежие ягоды, на которые были щедры кернодские болота, сушеную рыбу, пышные блинчики, залитые медом и вареньем… Особое райдорское кушанье — измельченное мясо, завернутое в кусочки раскатанного теста и сваренное в бульоне — поставили на трапезный стол в необъятном глиняном горшке, туда же присовокуплялись пахучие травки, от укропа с петрушкой до малознакомых цивилизованным людям лесных корешков. Репка и морковь в горшочках, рябина черная и красная, колбаски из поросятины и оленины, бычий язык…
Сташув сознавал, что несколько перестарался и всем этим добром можно запросто накормить человек двадцать самых голодных взрослых мужиков, только вернувшихся с битвы от зари до заката, однако никто не посмеет упрекнуть управителя танетва в том, что кернодцы негостеприимны и не смогут достойно встретить правопреемницу владетельного герцога Юстиция, да упокоится он за гранью мира, на Серых Равнинах…
«Погоди-ка, старый боров, — ахнул вдруг про себя достойный каштелян. — Что же такое у нас получается? Сели все семейство господина нашего герцога перебили дикари, когда штурмовали Пайрогию… А младшего сына Юстиния, благородного Хенрика, загубили пиктские варвары во время битвы при Гарантии, значит… Значит наша ясноокая господа — единственная наследница! Не по крови, а по писаному бритунийскому закону — герцог лично ей жалованную грамоту на поместье выписал! Древние законы Райдора и Бритунии признают право женщины наследовать престол герцогов, если в живых не осталось родственников-мужчин и тем продолжать династию. А если и родичей-женщин не осталось — наследует тот, у кого жалованная грамота! Выходит, Соня — светлейшая герцогиня всего Райдора?
Девица низкого рода! Низкого? Да и плевать, зато настоящая, доподлинная и законная хозяйка появилась! Беда на мою седую голову!»
— Войто! Войто-о!
— Полынь принес, одежду в купальни переправил, — отрапортовал появившийся ниоткуда веснущатый страж. — Еще какие поручения, вельможный каштелян?
— Сгинь с глаз моих, лоботряс! Хотя нет, постой. Нет, катись отсюда и чтоб я тебя не видел! Марш в казармы, переоденься в чистое, а то смердит потом, будто от объезжаемого жеребца. Чего господа?
— Покупались, одеваются. Может, еще чего нужно сделать?
— Веди их мигом в малый двор. Я сам сейчас спущусь. Иштар Добросердечная, ужин остынет! Разве можно кушать холодное?
— Можно, — уверенно ответил Войто. — Смотрите, сколько наготовлено. Да пусти меня за такой стол, я бы из-за него седмицу не вылезал! А сами, господин каштелян, стражу капустой кормите, да жирной свининой.
— Не твоего ума дело! Позор для дружинника брюхо отращивать! Чего стоишь? Бегом!
Сташув, которого так и распирало от жажды деятельности (пусть управитель и был более «жаворонком», нежели «совой», предпочитая ложиться рано, а вставать с самым рассветом), шустро пронесся к озаренному факельным светом малому двору Каина-Горы, обозрел бравое воинство (десятникам удалось собрать едва полсотни человек, а самих десятников слегка покачивало от пивных паров), после чего принял надлежащую позу и проорал:
— Ригг! Торольв! Хансе! Вы, вы, дармоеды! А ну, ко мне со всех ног!
— Чего изволите, вельможный? — вопросил самый смелый и молодой из десятников. Кольчуга у него была слегка драная под мышками и на заду, а крепким элем от доблестного воителя смердело за тридцать локтей.
— Ты, Хансе, заткнул бы пасть и слушал, что каштелян говорит! — надсаживал голос Сташув.
— Отчего оружие не чищено?
— Так никто не приказывал, господин… Сами же говорили — если придет супостат, будем не мечом работать, а луком да арбалетом. И никакая степная зараза к Каина-Горе за перестрел не подойдет.
— Строй подровнять! Знамя-то, знамя где? Куда, собаки, знамя подевали?
— Так оно… — проворчал вислоусый Торольв,
— в главной зале висит, вместе с остальными вымпелами. Сугубо для красоты и услаждения взоров.
