Дмитрий Билик - Оловянная корона (СИ)
Судьба напоследок улыбнулась невезучему Халилю. Он рубанул одного, ударил рукоятью второго в лицо и увидел новую цель. Шагах в пяти от него стоял мурза. Его меч тоже был обнажен, но еще не запятнан кровью. Хазарец улыбнулся и набросился на врага. Мурза сначала удивился его натиску, но отражал выпады без труда, а потом и сам перешел в наступление. Теперь уж Халилю пришлось отступать, едва успевая парировать удары. Только недолго так продолжалось. Мурза хазарца лет на двадцать точно моложе, а в долгом бою подобное дает о себе знать. Запыхался Ибн Шиин мечом махать да ногами перебирать, оступился и упал.
Мурза меч ногой придавил и махнул ему своим клинком, мол, поднимайся. Отвел Халиля к другим пленным и поставил на колени. Ну теперь все — или убьют, или, если повезет, в Таули.
Халиль даже смирился, хотя взгляд не потух. Все шарил глазами по врагам, ловил каждое слово, вдруг пригодится. И ведь как знал…
— Теперь ты справишься, надеюсь, — сказал бахатур.
Вот как, и это он мурзе так запросто. И на ты. Стало быть, хороший знакомец или даже друг. Интересно, очень интересно.
— Да, теперь справлюсь. Дел немного. Людей вот правда не хватает, но ничего, со временем образуется. Не все сразу. Ты останешься у нас?
— Если только ненадолго, — ответил бахатур. — Я ведь в Проклятой лощине был, когда твой пострел меня нашел. Хотя это еще вопрос, кто кого нашел. Единственное что…
— Что? — спросил Мурза.
— Думаю на гору прогуляться. Вон на ту.
Халиль проследил за рукой бахатура. Воно он про что. Гору эту хазарец знал, даже больше того… Теперь он с особенной жадностью ловил каждое слово.
— Гора Богов? — удивился мурза. — Но там никто не живет.
— Сдается мне, что живет.
И тут Халиль понял, что судьба опять зазывно улыбается ему, как блудница, укрывающая лицо газом и манящая круглыми бедрами усталого путника. Хазарец посмотрел на аш-шаракисов. Нет, этих дураков не спасти. Да и не надо. Самому бы выбраться.
— Господин, господин!
Разговаривающие не сразу поняли, кто к ним обращается. А узрев, поменялись в лице: мурза несколько презрительно скривил губы, а бахатур принялся удивленно разглядывая щербатое лицо Халиля.
— На Горе Богов живут люди. Живут…
— О чем ты? — скривился мурза.
— Мы торгуем с ними. Вернее, торговали, — Халиль попытался встать, но один из железнокольчатых жандуинов ударил его по ноге. Ничего, поторопился. — Мы торговали с ними все время, пока жили здесь. Я могу рассказать вам все, рассказать и показать, — затараторил хазарец. — Если вы не отправите меня в Таули.
— Быстро же ты изменил свое мнение, — сурово сказал мурза.
— Погоди, Ил, — прервал его бахатур. — А ты, продолжай.
Так вот, значит, кто тут главный. Глаза Халиля просияли от радости. Так лучше, гораздо лучше.
— Я покажу место, где мы совершали сделки. Только освободите меня. Я признаю, что был глуп, выступив против Иллиана-мурзы, — хазарец мысленно поблагодарил Суллу за своего осведомителя в деревне. — Но что мне было делать? Эти люди, — кивнул он на аш-шаракисов, — буквально заставили меня.
Недавние соратники угрюмо молчали, но это плевать. Надо было спасать свою шкуру.
— Господин, — это он уже к мурзе, — позвольте искупить мои ошибки.
— Где же твое великодушие, Иллиан-мурза? — бахатур сказал все правильно, но тон выбрал уж больно насмешливый.
— Хорошо. Но попробуешь что-нибудь провернуть, окажешься на виселице.
Хазарец кивнул. Виселица — это такой столб, на который веревку крепят и человека вешают за шею. Плохая смерть, ой плохая. Ну ничего, главное, что он жив, да ноги-руки целы, голова на месте. А она уж его никогда не подводила. Халиль осторожно поднялся на ноги, и никто его теперь не остановил.
Дядя Миша
Как только они взяли наконец эту дурацкую крепость, Ил совсем пропал. Он и раньше был постоянно занят, лорд недоделанный, но на нее всегда время находил. А теперь… Ленка сердито откусила край ногтя и выплюнула. Надо с этим что-то делать. Скоро Ваня уйдет на эту Гору Богов и все станет еще хуже. Думай, дурья башка, думай.
Всем бы им, мужикам, лишь бы куда-нибудь пропадать. Один вон по королевству шляется, все тайны мадридского двора разгадывает, второй сначала на воинских собраниях своих пропадал, теперь с замка не вылезает. Ей богу, не мужики, а мальчишки, все бы им какие-нибудь приключения. Неужели нельзя спокойно пожить, хотя бы один месяц в году? А если и выезжать, то только на природу, устраивать небольшие походы с последующим пикником.
От внезапно возникшей в голове простой и оттого, наверное, гениальной идеи по коже пробежали мурашки. Ну конечно, как она раньше не додумалась? Тоже, блин, профессорская дочка. Так-с, значит, Ваня уходит завтра, стало быть, нельзя терять ни минуты.
Она проворно выскочила из дома и пронеслась пулей — причем, судя по скорости, это была не метафора — по одной единственной улице в деревеньке. Еще немного и показалась разрушенная стена замка. Сейчас тут шли работы по восстановлению и обустройству самой цитадели для нового правителя. Ил размахивал руками и давал указания. Неподалеку стоял Ваня, переговариваясь с этим рябым предводителем разбойников. Лена посмотрела на широкий теплый халат и лишь улыбнулась, но прошла мимо них. Напрямую к своему мужчине.
— Ил, нам надо поговорить!
— Дорогая, мы можем немножко подождать? — Лейтли говорил с ней, но смотрел куда-то назад.
— Если мы не поговорим сейчас, то не поговорим никогда.
— Что это значит?
— Я ухожу завтра. Ухожу вместе с Ваней.
— Куда это? — повернулся наконец к ней Иллиан.
— На Гору Богов.
— Но ты не можешь, ты ведь…
— Кто? — от этого вопроса Лейтли смутился. — Ил, я не давлю на тебя, не хочешь пока жениться — не женись. Мне по барабану.
— Что значит, по тебе по барабану?
— Да забей. Я просто не могу тут больше оставаться. Я тут со скуки одна подохну. Ты совсем не уделяешь мне внимания. Я так не могу. Мне нужно развеяться, нужно сменить обстановку. Понимаешь?
— Но я в ответе за тебя, за твою жизнь, — заупрямился Лейтли.
— Ну так в чем дело? Пойдем со мной.
На подобное заявление аргументов у лорда не нашлось. Лишь спустя некоторое время он стал мямлить что-то про обустройство деревни и наведение порядка.
— Сир Иллиан, — сурово посмотрела Лена на гражданского супруга, — прекратите молоть чушь. Всю эту фигню можно благополучно свалить на кого-нибудь. Вопрос в другом: хочешь ли ты оставаться здесь или хочешь пойти со мной. Вот и все.
