Сиалана - Потерянный осколок
— Нет, нельзя стричь волосы, — и вцепился в нож как утопающий за соломинку.
— Чего это?
— Графский конюх пытался, сломал руку, подвернул ногу, а через пол лунного цикла помер на конюшне.
Ещё бы, где ж конюху дух испустить как не в конюшне. Небось, пьяница, каких не сыскать, вот и угробился в один несчастливый день. А этого, скорее всего, побоялись стричь снова. Народ суеверный у нас, вот и оброс бедняга. Но я-то в своем уме и при здоровой памяти.
— Давай, я все-таки попробую, а?
— Анита-кухарка и Валдарь-посыльный, тоже пробовали. Не стало ни ее, ни его. Утонули оба.
А вот тут рука у меня дрогнула. В конце концов, мне что, больше всех надо? Да ну его с его шевелюрой, моя жизнь мне дороже. Это что же за чудовище ко мне попало, что как только график какой-то издох, его (графа) домочадцы быстренько спровадили сие недоразумение. Ой, что-то тут не чисто. Куда ж я опять вляпалась? К водяному стрижку, под капюшон спрячу, пока что работало.
— Прячь под капюшон и пошли на поклон к чинушам.
Этот хрякообразный торговец точно уже успел донести, что утерянного раба нашел и возвратил. Во дворце подтверждения ждут. Вот же выкидыш вурдалака, не поверил на слово. А документов на «раба» у меня нет. Ладненько, будем убеждать, что с собой такие вещи не возим, авось…короче на авось.
Глава 3
Шантаж платежом красен
Государство, что столь рьяно оберегает традиции рабства на материке, зовется Ритар. Столица, в которой я сейчас нахожусь, тоже Ритар. Именно из-за столь не высокого развития страны теперь страдаю я. Стою посреди зала для приемов и пытаюсь донести до сиятельного совета, что вот этот неразумный мужчинка и есть мой раб. Так и никак иначе. Здесь все серьезно. Рабовладельческие дела рассматривает сам совет. Чтобы не дай Всевышние, не взбунтовались рабы, и не полетел к лешачьей прабабке весь их строй. Собственно, из трех людских государств только это все еще держит рабов не военнопленного характера. Два остальных, Марон и Гарна, приемлют только военнопленных в качестве рабов. И то только у высшего дворянства. Что же касается гномов, эльфов, дроу, драконов, орков, троллей, дриад и водяного народа, то их отношение к людям не столь однозначно. Все зависит от самих людей и их отношения. Вообще каждая раса старается держаться особняком и держать все свои традиции и секреты в пределах своих владений. Раньше, полторы тысячи весен назад, создавались всеобщие страны, где любая раса могла жить бок обок с остальными. Все подчинялись общим законам и говорили на всеобщем языке. Такие государства назывались Долинами. Каждая долина имела свое собственное название. Создателями таких долин были племена кашир — воины-кочевники, признанные лучшими воителями и магами земли. Сильнее защитников для долины не найти. Каждая долина была расположена в подпространственном кармане, который полностью контролировался воином кашир, создавшим его. Полная защищенность от внешнего вмешательства и контроль всего пространства делали долины островками мирной, счастливой жизни. Но новые территории и плодородная земля слишком привлекали внимание посторонних. Медленно, но верно планировалось завоевание долин. Как стражи были уничтожены, никто не знает, но с их смертью гибли и долины. Люди успевали переселиться, но земли были потеряны. Последняя долина, Долина трех лучей, устояла. Ее обитатели не пожелали сдаваться и уходить под страхом смерти от захватчиков. И на сей раз долина была просто жестоко вырезана. Не выжил никто. Земля умерла, жизнь там стала невозможна, и захватчики ушли ни с чем. По слухам, эта долина до сих пор находится где-то в подпространстве. Иногда люди и нелюди пропадают, а потом их выкидывает в разных местах. Они часто рассказывают про мертвую долину и удивительно слаженно ее описывают. Не знаю, правда или нет, но называют эту мифическую долину Долиной мертвого рассвета.
С уничтожения последней закрытой долины прошло около пятисот весен. С тех пор никто не слышал о племени кашир или стражах. Скорее всего, все стражи погибли со своими долинами. Печальный опыт объединенных государств больше никогда не пробовали повторить.
Но вернемся к нашим баранам, то есть членам совета. Какие-то они уставшие. Неужели рабы нынче свирепствуют. Интересно как? Встают слишком рано, переполнили амбары зерном? Может, не туго ошейники затягивают или слишком терпеливо переносят боль и не сбегали уже как десять полных лун? Кошмар, как они могли? Наказать, высечь, посадить на цепь. Никаких поблажек строптивцам. Вам смешно. А здесь народ настолько зашуганный, что побег — это что-то мифически недостижимое для простых смертных рабов. Рабы — это выдрессированная рабочая единица, натасканная на исполнение любых приказов хозяина. Ни дать, ни взять преданные песики.
О, вот и нашего банщика принесла нелегкая. Значит, меня обвинять решил. Ох, и не разумно хряк, как же не разумно. Да я тебя под отбивную разделаю, жертва домашней утвари. Еще увидим, кто в лучшем состоянии будет, ты или твоя банька?
— Заседание совета по проблемам рабовладельцев считается открытым. С чем к нам пожаловали?
— Захват и возврат собственности, а именно раба кхм… — оборотень задери, как его назвать-то. Темень!
— Повторите, пожалуйста, имя раба.
Приплыли, пришвартовались и утопли на мелководье.
— Кха, кха…раб, по кличке Малыш, — вот так вам. Я ведь не соврала. Я не сказала, что это имя.
— Это его имя? — один из старейшин, которого я еще при входе окрестила трухлявым пеньком, явно не собирался меня так просто отпускать. Хорошо хоть самого обсуждаемого сюда не пустили.
— Нет, это кличка, — люди искусства не сдаются. Ложь и изворотливость нам как вторая мать. А как же иначе байки сочинять. О, по части баек я мастак. А вопросы надо правильно задавать.
— А какое у него имя? — похоже, слоган про «не сдаются» не одна я знаю.
— Его имя Малы… Малик, — а-а-а-а-а, чуть не прокололась. Придумывать имя на ходу, это не песни петь. Хотя я не пою.
— Вы являетесь его хозяйкой?
— Да.
— Ваше имя, — нормально, да? Вначале, значит, имя раба, а теперь только мое. Я же говорю, ненормальное королевство.
— Мое имя Суардана Дэнитар, — ну да, имечко у меня еще то, но какое уж есть.
— Госпожа Дэнитар, вы не принадлежите к дворянам, это так? — обратился ко мне весьма противный мужчина средних лет с кривым носом и похотливым взглядом. Он что, решил меня в постельные грелки к себе нанять? Да только через его труп.
— Так.
— В таком случае, как же вы заполучили, — пауза, — в свое пользование раба? — и сделал акцент на слове «пользование».
