Павел Марушкин - Старая Контра
– Может, поговорим? – предложил каюкер, всеми силами стараясь не кривиться: пропущенные удары пульсировали болью.
Корифей, не отвечая, несколько раз глубоко вздохнул и слегка повёл плечами. Иннот сделал полшага назад, наступив на чёрный коврик перед очередной дверью. Створки за его спиной разъехались, и каюкер, не теряя ни секунды, юркнул внутрь.
Комната, в которой он очутился, оказалась просторной, словно какой-нибудь гимнастический зал. Интерьер был выполнен всё в той же серо-сине-белой гамме. Одна из стен, целиком прозрачная, представляла собой огромное окно. За стеклом мерцал дождь. Почти половину всего пространства занимал исполинских размеров круглый стол. Около него стояли, внимательно что-то рассматривая, несколько человек; Иннот мельком успел заметить, что поверхность стола являет собой нечто вроде миниатюрной рельефной карты. Там возвышались искусно выполненные горы, зеленели мшистые леса и вроде бы даже текли тоненькими струйками реки.
Присутствующие с удивлением воззрились на незваного гостя.
– Всем здрасьте! – быстро заговорил каюкер. – Я здесь случайно, просто хотел перекинуться парой словечек с кем-нибудь компетентным. Видите ли, дело в том…
– Ты не из нашего муравейника! – внезапно перебил грозный голос.
Говоривший выступил вперёд. Это был очень высокий, на голову выше остальных, и совершенно седой старик. Окладистая борода доставала ему до пояса; невероятно густые брови орлиными крыльями уходили к вискам. Высокое благородное чело охватывала чёрная бархатная лента; длинные одежды цвета грозовых туч чуть слышно шуршали.
Старец величественно нахмурился и извлёк из складок своего одеяния очки – но не чёрные, как у корифея, а зеркальные. По залу будто прокатилась волна: остальные сделали то же самое.
– Твою мать! – сплюнул Иннот и выдернул из-за пазухи бумеранг. – Не подходи, убью!
Старец поднял руку с очками на уровень глаз. Каюкер понял, что времени терять нельзя: массивная полированная загогулина молнией вырвалась из его ладони и устремилась к голове противника.
После всего случившегося Иннот вполне допускал, что старец сможет уклониться или отбить оружие на лету. Тот, однако, не сделал ни того ни другого – он попросту раскрыл рот и, громко лязгнув зубами, перехватил бумеранг в воздухе, словно собака – тарелочку фрисби!
Это был высший класс. Каюкер попросту офигел – именно так он впоследствии характеризовал своё состояние, рассказывая о поединке друзьям. Безукоризненные, длинные, как у лошади, сахарно-белые зубы ещё мгновение сжимали чёрную древесину, а потом иеро-фант нарочито медленно повернул голову и выплюнул бумеранг на пол. Иннот рванулся к окну. Он понял, что разговаривать с ним здесь никто не собирается; и ещё – его сейчас будут очень больно бить. План был прост: вышибить стекло, раскрыть летательную перепонку и оказаться как можно дальше от этих негостеприимных мест. Однако его ждал небольшой сюрприз: здоровенное стекло, в которое он со всего маху впечатался, даже и не подумало разбиваться! Звонко загудев, прозрачная поверхность спружинила – и ошеломлённый каюкер оказался отброшен навстречу своему противнику. Перед глазами его неуловимо быстро мелькнул костлявый кулак, сложенный каким-то странным образом, а потом вселенная Иннота исчезла в ослепительной бесшумной вспышке.
* * *
Знаменитый обезьянский пират Изенгрим Фракомбрасс, по кличке Ёкарный Глаз, в общем-то не привык ждать от жизни хорошего. Справедливости ради надо сказать – у него были на то причины, особенно в последнее время; и вдруг взбалмошная фортуна решила ему улыбнуться! Нападение на горри было совершено с потрясающей воображение ловкостью: сам большой мастер засад и ударов из-за угла, Фракомбрасс в полной мере оценил оригинальность и изобретательность неведомых спасителей. Повиснув на уровне последнего этажа, он с интересом рассматривал две неподвижные фигурки на земле. Вивисектор наконец-то вышел из ступора и метнулся в подъезд; впрочем, Ёкарный Глаз был уверен, что он не успеет. Чьи-то крепкие руки быстро вытягивали резиновый канат; не прошло и минуты, как пират очутился на крыше. Ещё один обезьянец, тоже орангутанг, дружески ему ухмыльнувшись, извлёк из-за спины что-то вроде больших садовых ножниц с очень короткими лезвиями и одним движением перекусил цепочку наручников.
– Браслеты снимем позже, – подмигнул он. – А теперь дёру, быстро! Уходим по крышам!
– Да кто вы такие?!
– Нашёл время выяснять! Обстоятельный ты перец, однако! – оранг нетерпеливо подтолкнул его. – Скорее!
«Кем бы эти ребята ни были, сомневаюсь, что они альтруисты, – подумал пират. – Впрочем… Они, по крайней мере, не собираются оттяпать мне ноги, в отличие от прежних «спасителей».
Бегство по крышам запомнилось Фракомбрассу как нечто сумбурное: горячая громыхающая жесть под ногами, пляшущие подвесные мостики, которые оранг обрезал за собой при помощи всё тех же чудовищных ножниц, прыжки с крыши на крышу, чердаки, пахнущие пылью и голубиным помётом… Наконец его спутники остановились, чтобы перевести дух. «Интересно, смогу я их одолеть, в случае чего?» – прикинул пират. Оба обезьянца выглядели ловкими и мускулистыми; да и запыхались они куда меньше Фракомбрасса.
– Ну, и что теперь? – спросил он. – Может, всё же объясните, парни, кто вы такие и чего вам от меня нужно?
– Мы – братья Панголини, цирковые акробаты, – улыбнулся один из орангутангов. – Можешь считать нас своими ангелами-хранителями. Гордись, улыба, – у тебя их целых двое!
– Тебе надо спрятаться, – прищёлкнул языком другой. – Нам неплохо заплатили за то, чтобы мы вытащили тебя из этого гуано; и сейчас самое время познакомиться с твоим благодетелем.
– Может, в другой раз? – ухмыльнулся Ёкарный Глаз, украдкой разминая мускулы. – А то я малость спешу, сами понимаете…
– Можно подумать, Бри, я его заставляю! – хмыкнул один из циркачей.
– Ты прикинь сначала, сколько разного народу тебя сейчас ищет… – покачал головой другой. – Ладно, парень, времени-то в обрез! Решай скорее: пойдёшь с нами или нет?
Фракомбрасс прищурился.
– Этот таинственный благодетель поможет мне сховаться понадёжнее?
– Будь спок!
– Ладно, уговорили…
– Вот и славно.
Один из орангов приложил ухо к чердачному люку и некоторое время прислушивался.
– Всё тихо, – объявил он наконец.
Обезьянцы выбрались на пыльную тёмную лестницу. Где-то внизу наигрывало радио; сильно пахло щами. Оранг выразительно прижал к губам палец и осторожно стал спускаться вниз, держась вплотную к стене. Двумя этажами ниже он остановился и тихонько постучал в дверь. Та бесшумно приоткрылась.
