Павел Марушкин - Старая Контра
Иннот повертел вещицу в руках. С обратной стороны у неё была парочка небольших отверстий – очевидно, чтобы носить на шнурке. Иннот подумал немного, потом хмыкнул и запустил пальцы в шевелюру на затылке, выбирая прядь. Спустя минуту талисман был надёжно укрыт в густой гриве зелёных волос.
Подъём оказался даже легче, чем выглядел снизу; правда, узкую наклонную площадку пришлось одолеть, прижимаясь спиной к скале и ежесекундно рискуя соскользнуть вниз. Но не прошло и часа, как он, цепляясь за камни, выбрался на вершину утёса и очутился у подножия башни.
С первого взгляда уходящая вверх колонна казалась абсолютно неприступной. Ни окон, ни дверей; лишь мягкая кривизна исполинских бетонных колец, исчезающих в густом тумане наверху. Намётанный взгляд Иннота, однако, тут же зацепился за шляпки здоровенных болтов, скрепляющих конструкцию; они слегка выступали из гладких стен и представляли собой некоторую опору для рук и ног. Путешественник с сомнением осмотрел свои драные кеды, затем решительно снял их, связал шнурки вместе и повесил на шею.
– Что нам, пацанам… – пробормотал он и тихонько запел:
Пускай нам не видать ни зги
И всё вокруг в грязи,
Но нам на что даны мозги?
Ползи, ползи, ползи.
Не надо ныть, не надо врать,
Дела не на мази
Ты время попусту не трать —
Ползи, ползи, ползи.
Спустя несколько минут земля исчезла из виду. Всё окутал туман; остались только влажный бетон перед глазами и собственное тяжёлое дыхание.
Вообще я что бы вам сказал
Вот в этой вот связи:
Компот попил?
Батон умял?
Ползи, ползи, ползи.
Пусть всё пищит и верещит,
Хоть громом разрази!
И пусть спина твоя трещит —
Ползи, ползи, ползи.
Внезапно Иннот ощутил лёгкое дуновение. Туман задвигался, заскользил, свиваясь в косматые клубы. По мере подъёма ветер постепенно усиливался, теперь он шумел и посвистывал, рассекаемый головками болтов. Тело башни неприятно вибрировало под его напором. «Мне кажется или эта штука действительно качается? – подумал Иннот. – Не хватало ещё, чтобы башня рухнула – как раз тогда, когда я на неё полез!!! Да нет, ерунда, – тут же успокоил он себя. – Судя по всему, она тут не первый год стоит. Скорее, это какая-то хитрость конструкции. Ох, чтоб тебя! И впрямь шатает!» В довершение всего зарядил дождь; мокрые головки болтов стали предательски скользкими.
Путешественник потерял счет времени; к счастью, особые свойства его организма не позволяли усталости взять верх над натруженными мускулами. Вот он в очередной раз подтянулся… И вдруг сообразил, что упирается во что-то головой. Иннот перевёл дыхание и осмотрелся. Он как будто оказался под шляпкой исполинского стального гриба – десятки дырчатых балок поддерживали её снизу, словно споровые пластинки, расходясь по радиусам от центральной части. Изо всех сил цепляясь руками за скользкое железо, болтая в воздухе ногами, он добрался до края площадки, повисел там несколько секунд, собираясь с силами, и, нащупав рукой стойку поручня, заполз наверх. Словно дождавшись этого момента, дождь припустил вовсю. Иннот ухмыльнулся возникшей ассоциации – он как будто попал на исполинскую сковородку. Кругом шипело и клокотало, серебряная пена кипела и рушилась с края в пустоту. В десятке шагов впереди колыхался под порывами ветра водяной занавес. Он задрал голову – там, в нескольких метрах, темнела ещё одна площадка, поменьше; срывающиеся с неё потоки кольцом опоясывали башню. «Буйство стихий! Мне уже доводилось видеть нечто похожее, – подумал Иннот. – Причём не так уж давно; на крышах университета… Когда я принял вызов Подметалы. Надеюсь, местные ребята окажутся малость посимпатичнее проклятого эстета – ухайдакера!»
Сутулясь и щуря глаза, мокрый как мышь путешественник прошлёпал к башне и замолотил кулаками в дверь.
– Эй, хозяева! Откройте, что ли! Вам телеграмма… – он хихикнул и замолчал, прислушиваясь.
Ничего… Иннот внимательно исследовал проход. Похоже, неведомые конструкторы башни предпочитали раздвижные двери – металлические, покрытые синей краской створки определённо не имели петель. Между ними темнела резина уплотнителя. Иннот попробовал слегка отогнуть её в сторону. Получилось! Тогда он втиснул кончики пальцев как можно глубже и, кряхтя от натуги, раздвинул створки на несколько сантиметров. В образовавшуюся щель удалось вставить ступню, а минутой позже мокрый и взъерошенный путник очутился, наконец, внутри.
Выложенный светло-серым пластиком коридор был пуст. Иннот уселся у двери и стал, ругаясь сквозь зубы, распутывать шнурки кед. Вокруг потихоньку собиралась лужа. В таком виде его и застал один из обитателей, молодой паренёк в тёмно-синих, боксёрского образца трусах и белой куртке-кимоно. Он с безмятежным лицом вывернул из-за угла – и застыл, словно поражённый громом. Иннот, успевший надеть один кед, дружелюбно ему улыбнулся и помахал рукой.
– Это самое… Ты кто такой?!! – вне себя от удивления воскликнул паренёк; а затем, будто вспомнив о чём-то, сощурился и звучно втянул ноздрями воздух.
– Куки из племени куки, – представился Иннот, воспользовавшись своим любимым псевдонимом. – Я каюкер, охотник на монстров… А что это за место, уважаемый?
Уважаемый, не отвечая, слегка расставил ноги и затянул, словно кот: «Ё-о-о-о-о-о-о-о-о-о!» – всё громче и громче.
– Э! Э! Ты чего? – опасливо спросил Иннот и на всякий случай поднялся на ноги.
– Грохмант атакует! – завопил паренёк и бросился на незваного гостя.
– Грохмант отдыхает, – покачал головой Иннот и выбросил вперёд ладонь, сопровождая движение коротким электрическим импульсом; не настолько сильным, чтобы отправить на тот свет, но достаточным, чтобы отбить охоту к подобным эскападам, по крайней мере, на ближайшие полчаса.
Паренёк взбрыкнул ногами и успокоился. Каюкер тяжело вздохнул и натянул второй кед. «Нечего сказать, хорошенькое начало!» – мрачно подумал он и осмотрелся. Спрятать сей организм, похоже, негде – значит, надо как можно скорее сматываться отсюда самому. Мокрые подошвы противно скрипели по пластику. У первых же дверей Иннот в сомнении остановился: они опять-таки были раздвижными; однако ни кнопок, ни тумблеров нигде не наблюдалось. Всё прояснилось, стоило ему только встать на маленький резиновый коврик: с чуть слышным гудением створки разъехались в стороны, и он оказался на круто уходящей вниз спиральной лестнице. Оттуда сквозь дырчатые ступени наплывал густой, такой знакомый и такой невероятный в этом месте запах варёной капусты. «Да это же кухня! Казённый харч, как пить дать! Знаю я этот запах…»
– Есть такая штука – лифт называется, – ворчал Иннот, спускаясь. – Эх, мудрецы! Эдакую домину отгрохали, а на подъёмник вас не хватило…
